Мы всё чаще и чаще слышим слова: «Это из пластмассы»… И чёр­ный электрический выключатель, и голубой прозрачный плащ, и свер­кающая прозрачная ваза сделаны из пластмассы. Бывает много со­всем разных пластмасс.

Что же это за материалы?

Пластмассами сокращённо называют пластические массы. Пла­стическими их называют потому, что им можно при­

Давать любую форму, которую они сохраняют. И пластилин и лю­бая глина тоже пластические вещества, из них можно слепить всё, что захочется. Но вещи, слепленные из пластилина, очень непрочны; чуть нажал на такую вещичку — глядишь, уже раздавил или сломал её. Из самых лучших глин делают красивую фарфоровую посуду, но сто­ит фарфоровую чашку уронить со стола на пол, и она разбивается вдребезги.

Вещи, сделанные из пластмасс, гораздо прочнее.

Как же их получают?

Главная составная часть любой пластмассы — смола. Она скреп­ляет между собой частички веществ, которые могут входить в состав пластмассы.

Бывают пластмассы, состоящие из одной смолы, без всяких доба­вок. Вещи, сделанные из таких масс, прозрачны, их можно окрасить в любой цвет. Все вы, наверное, видели небьющееся стекло (его ИНО’ гда называют «плексиглас»), разноцветные прозрачные пуговицы или вазы.

Для того чтобы сделать из смолы какую-нибудь пластмассовую вещь, смолу нагревают; при этом она размягчается, и тогда ей нетрудно придать нужную форму. После охлаждения получают готовое твёр­дое изделие. Такие пластмассовые изделия иногда очень похожи на стеклянные, а попробуй-ка разбить небьющееся стекло плексиглас! Пожалуй, и молотком не разобьёшь.

Чтобы пластмассовые вещи стали более дешёвыми, а часто и более прочными, смолу смешивают с некоторыми другими веществами. Их называют наполнителями. При нагревании под давлением смола ста­новится жидкой, пропитывает наполнитель и накрепко склеивает все его частички.

Наполнителем часто служит древесная мука, то есть размолотая в порошок древесина. Древесной мукой чаще всего пользуются при изго­товлении мелких пластмассовых вещиц, например патронов для элект­рических лампочек, выключателей, штепселей.

Такие предметы делаются очень быстро. Смолу смешивают с на­полнителем, нагревают, сдавливают под прессом в специальной фор­ме— и через две-три минуты гладкий блестящий штепсель готов. Ни из какого другого материала нельзя так быстро получить совер­шенно готовые изделия.

Иногда смолой пропитывают бумагу или ткань и прессуют их в виде плоских плит.

Если наполнителем служит ткань, то полученный материал называ­ют текстолитом. Он настолько прочен, что может заменять металл в сложных машинах, где требуется прочность и лёгкость.

Многие части в моторах автомобилей и самолётов сделаны из тек­столита.

Пропитанную смолой и потом спрессованную бумагу — бумолит — можно окрасить таким образом, что она станет похожей на различ­ные сорта дерева или даже камня. Бумолит — очень красивый и проч­ный облицовочный материал. Вы можете увидеть его в залах и фойе панорамного кинотеатра «Мир» и в магазине «Детский мир». Пол и стены, покрытые бумолитом, красивы и прочны; их легко мыть водой.

Очень прочные материалы, приготовленные из смолы и стеклянных нитей, называют стеклопластами. Если стекло сильно нагреть в спе­циальных печах, оно плавится и становится жидким. Тогда из него вытягивают тонкие, как паутина, гибкие нити. Из этих нитей делают блестящую, как шёлк, стеклянную ткань. Эту ткань или просто нити, расположенные ровными рядами, пропитывают смолой и прессуют в нагретых формах. Так делают стеклопласты.

Подобно тому, как в несколько минут получают пластмассовый штепсель, точно так же из стеклянного волокна и смолы в большом прессе за несколько минут можно изготовить целый пластмассовый кузов автомобиля или крыло самолёта.

Известно, что обычный металлический кузов мнётся и ломается да­же при сравнительно лёгком толчке. И если бы на каменную стену налетел обыкновенный легковой автомобиль, то кузов его расплющил­ся бы, как картонная коробка под ударом молотка. Автомобиль с ку­зовом из пластмассы после специального испытания — страшного удара о стену — отскочил от неё как пробка. При осмотре на нём не обнаружили ни вмятин, ни даже царапин.

Некоторые смолы слишком хрупки, некоторые плохо размягчаются при нагревании. Чтобы использовать и такие смолы, сделать их более мягкими, пластичными, к ним добавляют специальные вещества — пластификаторы.

Так, например, пользуясь углем и известняком, получают газ хло­ристый винил, а из него — смолу поливинилхлорид. Но смола эта рассыпается в порошок и сама по себе ни на что не годна. После до­бавки пластификатора смола становится мягкой, и тогда из неё гото­вят гибкие плёнки для плащей, сумок, искусственную кожу, гибкую изоляцию для электрических проводов и кабелей. Такие вещи все, ко­нечно, не раз видели и хорошо знают.

Многие искусственные смолы прекрасно склеивают самые разнооб­разные предметы и материалы. Известный клей «БФ», который про­даётся в тюбиках, тоже сделан из искусственной смолы.

Жидкие смолы можно вспенивать и получать лёгкую как пух пену. Пена быстро затвердевает и превращается в прочный и очень лёгкий материал. Такие материалы называют пенопластами.

Из некоторых смол можно получать не только твёрдые, прочные изделия, но и лёгкие ткани и искусственный мех.

Если продавливать горячую, расплавленную смолу через малень­кие отверстия, из неё получаются нити. Эти нити, приготовленные на

Химических заводах, называют синтетическими или химическими во­локнами. Многие такие волокна прочнее не только хлопка или шерсти, но даже стали. Из них делают и крепкие канаты и лёгкие ткани. То­ненькие, почти прозрачные капроновые чулки и блузки сделаны из синтетического волокна капрон. Пользуются капроновой нитью и лю­бители подводной охоты.

Наши заводы выпускают много смол, и каждую из них можно сме­шивать со многими наполнителями и пластификаторами, да ещё и окрашивать в разные цвета. Вот почему имеется так много пластмасс с самыми различными свойствами.

Пластмассы, волокна и другие новые материалы, созданные че-

Ловеком, называют иногда искусственными материалами потому, что они не встречаются в природе. Их получают сначала в лаборатори­ях, а затем изготовляют на заводах. Искусственных материалов с каждым годом становится всё больше.

О некоторых из этих материалов мы и рассказали в прочитанной тобой книжке.

Зернышки-волшебники…………………………

Сделано из пены. ………………………………

Прозрачные одеяла……………………………..

И быстро, и хорошо……………………………..

Вот какие бывают бараны!…………………….

В воде не тонут ….. . . . .

Невидимая защита…. . . •

Надувной дом……………………………………

Клей-чудодей…………………………………….

Нити-богатыри……………………………………

Калоши в кармане……………………………….

В новом доме……………………………………..

Что такое пластмассы…………………………..

Ганейзер Галина Евгеньевна,

Парини Владимир Павлович

РАССКАЗЫ ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ

Ответственный редактор М. С. Брусиловская. Художественный редактор С. И. Нижняя. Технический редактор Н. А. Молоканова. Корректоры: Э. Л. Лофенфельд и В. К. Мирингоф.

Сдано в набор 15ЛГІІ 1959 г. Подписано к печати 13/ХІ 1959 г. Формат 84х108,Лв — 5 печ. л.— “ 8.22 уел. печ. л. (8.19 уч.-нзд. л.).

Тираж 115 000 (1—75 000) экз. Цена 3 р. 85 к. ______________ Детгнз. Москва. М. Черкасский пер.. 1.

Полнграфкомбннат. г. Калинин, проспект Ленина. 5. Заказ № 386.

■ ■ :

І

1

[

Ті:*

ЙШйз

Sie

Из чего строят дом? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно пойти на любое строительство. Мы увидим там большие кучи кирпича и уложенные друг на друга серые бетонные плиты. Мы увидим, как поворачивается стрела высокого крана: то подаёт строителям длин­ные стальные полосы, то кирпич, уложенный в металлические ящики, то подхватывает несколько оконных рам или дверей…

Для того чтобы построить даже небольшой каменный дом, нужно много кирпича, бетона, железа, дерева, стекла…

А когда дом построен, в него проводят газ и электричество, водо­провод и отопление. Ставят чугунные трубы, всевозможные краны, ра­ковины и ванны, кафельные плиты…

В комнатах укладывают паркет, вставляют стёкла, красят окна и двери, оклеивают или окрашивают стены, белят потолки.

В дом переезжают новые жильцы. В комнатах появляются крова­ти, диваны и кресла, вдоль стен выстраиваются шкафы. И вот уже на окнах повешены шторы, а с потолка свешивается красивая люстра. Столы, стулья, этажерки — всё стоит на своих местах. В буфете посе­лилась посуда, в кухне на полках сверкают кастрюли и сковородки; платья расправили плечи в уютном гардеробе, а на вешалке теснят друг друга пальто.

Сколько различных заводов и фабрик должны работать для того, чтобы человек мог переехать и жить в новом доме! И не сосчитать, по­жалуй.

Где-нибудь на Урале добывают руду, из которой вместе с кузнец­ким углем выплавят чугун и сталь. В подмосковном карьере ломают известняк и копают глину, чтобы сделать кирпич и цемент. На полях Средней Азии созревает хлопок — из его волокон соткут всевозмож­ные обивочные ткани; из Ивановской и Ленинградской областей пришлют стекло и посуду; из Закарпатья — паркет.

Чуть ли не вся страна заботится об устройстве новосёлов!

День и ночь идут по железным дорогам гружёные составы, бегут автомобили, плывут суда и баржи, летят самолёты. И многие, многие из них везут всевозможные грузы для строителей.

Для чего нужно такое великое разнообразие грузов. Нельзя ли со­кратить их количество? Но как? Ведь каждое вещество — будь то де­рево или железо, ткань или стекло— имеют совершенно определённые свойства. Всем известно, что для покрытия крыши надо взять железо, а для строительства стены — кирпич, но никак не наоборот!

Но это совершенно не значит, что кирпичные стены — самые луч­шие. Не самые лучшие и бетонные плиты, которыми сейчас нередко заменяют кирпич. И здесь на помощь пришла наука — химия. Хими­ки создали искусственные, не встречающиеся в природе материалы.

Химики научились получать вещества с заранее заданными свойствами, такими, которые нужны человеку.

Строители хотят, чтобы материалы были лёгкими и прочными, что­бы они плохо проводили звук, удерживали в доме тепло, не ржавели и не гнили от сырости. Нет в природе веществ, которые имели бы все эти свойства. Но такие вещества созданы человеком. Это — пластические массы, пластмассы.

Ты уже знаешь, что небольшие дома строят из лёгкого пенопла­ста, знаешь и о том, что можно сделать надувной дом.

Сейчас мы расскажем тебе об одном большом, трёхэтажном доме, построенном из пластмасс.

Однажды, в погожий зимний день, во время школьных каникул, мы решили навестить друзей, недавно переехавших в новый пластмассо­вый дом.

В этом доме, как нам говорили, из железобетона сделан только фун­дамент. Сам дом весит раз в двадцать меньше, чем если бы он был из кирпича.

Ещё издалека мы увидали среди однообразных красных крыш од­ну нежно-золотистого цвета. Конечно, только дом, в который мы идём, может иметь такую крышу. Она почти прозрачна, и сквозь неё просвечивает что-то зелёное.

А вот и сам дом. Стены у него розовато-серые и такие гладкие, как будто бы их только что отполировали. Сейчас, конечно, не видно, что это не обычные стены. Но мы знаем, что они построены из сото — пласта — очень лёгкого материала с крупными порами, напоминаю­щими соты. Чтобы сделать сотопласт прочным, плиты его с обеих сто­рон обклеивают другим, также пластмассовым материалом — стекло­пластом. Для крепости в пластическую массу впаивают множество тончайших стеклянных волокон, и получается стеклопласт.

Так же как и известный тебе пенопласт, пористый сотопласт плохо пропускает внутрь дома холод и не выпускает из него тепло. Поэтому его называют хорошим теплоизоля тором.

Мы входим внутрь необычного дома, в просторный светлый вести­бюль. Его блестящие, цвета слоновой кости, стены тоже сделаны из пластмассы.

И светло-коричневый лифт, на котором мы поднимаемся, тоже пластмассовый.

Прежде чем зайти в квартиру друзей, мы поднимаемся на самый верх, на чердак.

Мы слышали, что чердак в этом доме необыкновенный, но всё-та­ки, распахнув дверь, останавливаемся.

Сквозь почти прозрачную золотистую крышу льются потоки сол­нечного света.

На чердаке устроен сад. Зеленеют кустарники с мелкими глянцеви­тыми листьями, а на небольших деревцах висят оранжевые апельсины и бледно-жёлтые лимоны. Вдоль дорожек цветут примулы и души­стые лиловые фиалки. Около большой кучи песка играют легко оде­тые дети.

Вот тебе и чердак! Ни тёмных углов, ни пыли, ни паутины… Пластмассовая крыша чердака пропускает не только видимый свет, но и невидимые для глаз ультрафиолетовые лучи, которые не прохо­дят через обыкновенное стекло. Поэтому на чердаке можно загорать и поэтому на нём даже зимой хорошо растут цветы и поспевают фрукты.

Спускаемся на один этаж. Здесь, в квартире № 11, и живут наши друзья.

Звонок, когда его нажали, не звенит, а негромко урчит. Наверное, и он из пластмассы…

Дверь открывает Женя. На ней — голубое платье и большущий бе­лый бант в волосах.

— Здравствуй, Женя!

— Здравствуйте! А папы дома нет. Он скоро придёт.

— Ну что ж, мы подождём. Можно?

— Конечно. Проходите к нему в комнату.

Пока мы раздеваемся, Женя сообщает:

— А у меня сегодня ёлка. Только ёлки ещё нет. Папа прине­сёт.

— Вот почему ты такая нарядная! Ну, получай торт!

Женя благодарит и говорит скороговоркой:

— Это бант капроновый, а платье из нейлона. И туфли тоже пластмассовые, и носки. Носки из эластика, знаете, это такие нитки из пластмассовой смолы, которые растягиваются. На любую ногу надеть можно. Вот здорово, да? У нас в квартире всё из пластмассы.

— И ты тоже?

Рассмеявшись, Женя убегает.

Мы принимаемся за осмотр кабинета. Пол выложен коричнева­то-жёлтыми плитками, напоминающими одновременно и линолеум и паркет.

На ощупь они очень гладкие, но не скользкие и не холодные; дол­жно быть, пол пластмассовый.

Стены покрыты рельефными обоями приятного тёмно-коричневого цвета.

Потолок как будто бы тоже обыкновенный… На полу лежит боль­шой пушистый ковёр, на окнах — занавеси и плотные портьеры.

На широком письменном столе — книги, журналы, лампа с зелё­ным, явно пластмассовым абажуром, пепельница и чернильный при­бор из серого мрамора.

Перед столом — мягкое кожаное кресло, у стены — застеклённый книжный шкаф, этажерка с безделушками из хрусталя, тахта, на ко­торую мы и садимся. Тахта приятно пружинит.

Раздаются звонки. Это собираются Женины гости. Из соседней ком­наты доносится весёлый смех.

Наконец появляется и сам хозяин. Ребятишки гурьбой высыпают в переднюю.

— Папа, а где же ёлка? — кричит Женя.

— Принёс, принёс.— Виктор Михай­лович снимает шубу и шапку, стряхива­ет с них снег. Здороваемся.— Ну, вот тебе и ёлка, держи! — Он протягивает дочери узкий, туго перевязанный свёр­ток, размером с зонтик.

— Это? — От сдерживаемой ярости у Жени зеленеют глаза и раздуваются ноздри.— Это ёлка?

Резко повернувшись, девочка ухо­дит.

Виктор Михайлович молча улыбает­ся и со свёртком в руках идёт следом за Женей. В большой комнате на круглом столе несколько открытых коробок. Из них выглядывают разноцветные игруш­ки. Женя, низко нагнув голову, теребит блестящие нити.

Присев к столу, Виктор Михайлович неторопливо развязывает свёрток. Во­круг него толпятся дети. Вскоре из-под бумаги показываются тёмно-зелёные иголки; комната наполняется смоли­стым запахом. Женя поднимает голову.

— Ну уж и ёлка. А ещё обещал до потолка…— В голосе её слышатся слёзы.

— Будет и до потолка.— Виктор Ми­хайлович снимает бумагу и, поставив маленькую ёлочку на пол, расправляет её ветви.

И тут происходит такое чудо, что зами­раем даже мы: ёлка начинает расти. Её остренькая вершинка поднимается всё выше и выше. Вот она уже

Ростом с Женю, вот уже доросла до плеча Виктора Михайловича, до его головы…

Дети следят за ростом ёлки восхищёнными взглядами Женя уже не сердится. Она крепко держит отца за руку и едва слышно пригова­ривает:

— Расти, ёлочка, расти…

Елка поднимается всё выше.

— Подождите-ка,— говорит Виктор Михайлович, подходит к ёлке, нагибается.

Ёлка перестаёт расти.

— Она больше не может?—спрашивает Женя.

— Может,— успокаивает её отец.— Я остановил ёлку для того, что­бы удобнее было украсить её верхние ветви, а потом она ещё подрас­тёт. Это тоже одно из удобств пластмассовой ёлки,— замечает он, по­вернувшись к нам.

Весело суетясь, дети вешают на ёлку сверкающие шары и бусы, укрепляют на верхушке блестящую звезду.

Внезапно большой ярко-красный шар срывается с ветки и падает.

Лёгкий звенящий звук — и вместо шара на полу кучка блестящих осколков.

Взглянув на огорчённые лица ребят, Виктор Михайлович говорит с лёгкой улыбкой:

— Окончила своё существование последняя стеклянная игрушка. Все остальные можно бросать на пол.— В подтверждение своих слов он бросает нарядную, как будто стеклянную рыбку, а она отскакивает от пола, как мяч…

Когда верхушка была украшена, Виктор Михайлович заставил ёл­ку «подрасти» ещё.

— Ну вот* а теперь пойдёмте, пусть они тут сами хозяйничают,— с удовольствием оглядывая пушистое деревце, предлагает он.— Ну, какова пластмассовая ёлочка? — В голосе Виктора Михайловича слы­шится торжество.

— Ёлочка чудесная. Непонятно только, как она растёт и почему пахнет, как настоящая…

— Это всё химия и совсем немножко техники,— смеётся Виктор Михайлович, открывая дверь в кабинет.—- А ведь удобство какое: растягивается вроде чулок из эластика. Можно получить ёлку любо­го размера, а после праздников сложить и спрятать до будущего года. И ни рубить, ни возить не надо…

— А через год она станет пыльной, мятой и, уж конечно, утратит свой аромат.

— Ничего подобного. Она не мнётся, не тонет в воде и не горит в огне: иголки с неё не осыпаются… А запах можно и усилить. По вкусу!

Виктор Михайлович — химик, изобретатель новых пластмассовых материалов и изделий из них. Должно быть, ёлка — это его очеред­ная новинка.

— Да,— подтверждает он.— Решил вот ребят порадовать. Конеч­но, такие ёлки нужны не для нашей лесной полосы. Вот, представьте себе,— Виктор Михайлович подошёл к окну, поправил занавеску,— где-нибудь в пустыне, ну, скажем, на берегу Каракумского канала, выстроили посёлок и посадили молодые деревья. В первые годы жизни они ещё не дают тени и сами нуждаются в защите. Почему бы не по­ставить рядом с ними временную аллею из таких вот ёлочек? Их мо­жно также использовать как защиту от песчаных бурь… Можно сде­лать из них в степях и пустынях своеобразные «островки тени».

— Подменить настоящие деревья искусственными?

— Отчего бы и нет-—в тех местах, где настоящие не могут расти? Позвольте вас спросить: когда вы изнываете от жары, вас очень инте­ресует, из какого материала сделана крыша, которая даёт вам тень?.. Нельзя же нападать на искусственные материалы только потому, что они искусственные,— довольно сердито заканчивает он, но тут же улы­бается и продолжает совсем другим тоном:—Но ведь вы ещё не по­смотрели мою пластмассовую квартиру?

— Мы посмотрели кое-что, но, кроме пола, абажура и Жениного костюма, ничего пластмассового не обнаружили.

— Так-таки ничего… А на чём вы сидите?

— На отличной тахте.

— Совершенно верно. Поднимите ковёр — кстати, он так же, как и тот, что лежит на полу, сделан из химических волокон — нитрона — и взгляните на матрац.

Матрац оказался куском какого-то пружинящего вещества, напоми­нающего на ощупь плотную губку. Он был желтоватого цвета, без всякой матерчатой обивки.

— Эластичный пенопласт,— сказал Виктор Михайлович.- — Вечный матрац без пружин. Можно обмывать водой или вытирать влажной тряпкой. Из такого материала уже делают мягкие кресла в автобу­сах, такси, самолётах. Сама тахта тоже из пластмассы. Вы можете поднять её вместе с матрацем одной рукой… Так. Смотрим дальше. Стол, этажерка, книжный шкаф…

— Красное дерево со стеклом.

— Ничего подобного — пластмасса. И «дерево» и «стекло» сдела­ны из пластмассы. Это «дерево» не боится сырости, его не нужно ни полировать, ни лаком покрывать. «Стекло» не бьётся. В окна тоже вставлены пластмассовые стёкла, пропускающие ультрафиолетовые лучи; оконные рамы сделаны из пластика, который не боится ни жа­ры, ни холода.

— Ну, а кожаное кресло?

— Никакой кожи: искусственная смола. Кожа из смолы легче и прочнее настоящей и в то же время дешевле.

— Может быть, и хрустальные вазы и безделушки — тоже пласт­масса?

— Совершенно верно. Они сделаны из пластмассы полистирола. Пригоден для разнообразнейших изделий.— Виктор Михайлович вы­двинул ящик стола, достал оттуда небольшой прозрачный поднос, чёр­ный ящичек с серебряным узором, тёмно-пунцовую розу и несколько блестящих разноцветных плиток. —Всё это сделано из полистирола: и «хрусталь», и «чёрное дерево», и розы, и облицовочные плитки… Обои в комнате тоже из пластмассы, также и потолок… Посмотрим теперь ванную и кухню?

Блестящие, чуть голубоватые стены, пушистые мягкие халаты, мяг­кие коврики под ногами, сверкающая белизной ванна… В кухне — пластмассовый стол с розовой доской, вертящиеся полки шкафов… Изящные чашки и вазочки, разноцветные миски и тарелки.

Мы восхищаемся.

— Так, так,— гудит Виктор Михайлович, стоя в дверях.— Теперь загляните в наш, конечно, пластмассовый гардероб. В нём вся одежда «химическая».— А вот здесь,— Виктор Михайлович достаёт из шкафа большую коробку,— купальные костюмы. В них и при желании нельзя утонуть… Правда, «нитки», из которых они сделаны, несколько гру­боваты, это пенопластовые нити, нити из смолы, наполненные пузырь­ками воздуха. Надев такой костюм, даже человек, совсем не умеющий плавать, может чувствовать себя спокойно хоть посередине океана.— Виктор Михайлович бережно складывает костюмы в коробку и убирает её в шкаф.

— Что ж, вот, кажется, и всё, что у меня есть из пластмасс,— гово­рит он.— Разумеется, это всего лишь ничтожная частица того, что из

Них можно сделать… Впрочем, могу показать вам ещё прозрачную лодку и отвезти домой в машине с пластмассовым кузовом и ты­сячью деталей, изготовленными из пластических масс. Могу ещё…

— Довольно,— останавливаем мы неутомимого изобретателя. Мы больше ничему не удивимся. Мы совершенно подавлены и навсегда по­верили во всемогущество пластических масс.

Заглянув к детям, Виктор Михайлович зовёт их пить чай.

— Женя, дай ребятам полотенце…

— Пластмассовое? — в один голос спрашиваем мы.

Виктор Михайлович разводит руками:

— Убили… Пластмассовых полотенец пока нет. Ведь ткани из хими­ческих волокон плохо впитывают воду, поэтому ими нельзя вытереть руки. Постельное бельё, «ватные» и «шерстяные» одеяла уже сдела­ны, но полотенца… А впрочем, это неважно. Пластмассы — это рево­люция в технике и промышленности. И если есть ещё вещи, которые мы не можем сделать из пластмассы сегодня, то мы обязательно сде­лаем их завтра…

В тот самый момент, когда Коля осторожно открывал дверь, наде­ясь незаметно ускользнуть из дома, в переднюю вышла бабушка. Она внимательно оглядела внука.

— Куда заторопился? Почему плащ не захватил? Калоши не за­будь. А Верочке скажи, чтобы ботики надела.

— Да ведь нету дождя!

— Нету, так будет. На целый день идёте.

Плащ, ботики, калоши… Хороши туристы! Полный рюкзак разного барахла… Уж лучше на себя надеть.

Коля сердито впихивает ноги в калоши, надевает неуклюжий про­резиненный плащ, громко вздыхает.

— Теперь жарься весь день… Эх, жизнь!—Хлопнув дверью, Коля выходит на улицу.

День ясный и солнечный. Правда, бродят по небу ленивые пухлые облака, но ведь необязательно же из них пойдёт дождь… Да уж в тыся­чу раз лучше промокнуть, чем с вещами таскаться…

Коля с ненавистью смотрит на свои ноги в блестящих калошах. Плащ под рюкзаком греет, как компресс.

Подходит Вера.

— А ты всё-таки без ботиков и без плаща удрала? — обиженно спрашивает он сестру.

Вера поводит плечами.

— Я их в рюкзак спрятала. Не видишь разве, какой он огромный.

— Ну, и я сейчас сниму.

Коля стаскивает калоши и плащ, запихивает их в рюкзак. Рюкзак раздувается.

Бедный Коля! Бедная Вера…

Через несколько лет будет не так. И Коле, и Верочке, и всем дру­гим туристам и путешественникам не понадобятся ни громоздкие пла­щи, ни тяжёлые калоши и боты. Люди перестанут бояться дождя. И если по радио утром скажут: «Возможны кратковременные дожди», каждый, уходя из дома, положит в карман совсем небольшой пакетик, чуть побольше носового платка.

А в пакетиках что? В них лежат плащи и калоши. Они сделаны из очень тонкой, но прочной плёнки и поэтому занимают совсем мало места. Когда пойдёт дождь — быстренько вытащишь их из пакета, рас­правишь, встряхнёшь и наденешь…

По грязи пойдёшь, по камням — не разорвутся калоши, а плащ и в самый сильный ливень не промокнет.

Кончился дождь — сполоснёшь свои калоши или боты в лужице или бумажкой оботрёшь, вывернешь наизнанку — ив пакет, а пакет — в карман… Удобно!

В обувных или охотничьих магазинах все видели сапоги с голени­щами чуть ли не в метр высотой. Их называют болотными. Наверное, многие не без зависти посматривали на охотников и рыбаков, которые покупали такие сапоги, и думали: «Вот в таких сапогах не промок­нешь — куда хочешь иди»… А ведь эти сапоги очень тяжелы. Походи­те-ка в них целый день по воде и болотам!

На смену неуклюжим болотным сапожищам тоже придут другие — лёгкие и прочные сапоги из плёнки.

Может быть, вы уже видели, как во время дождя самые упорные рыболовы, которым не хочется уходить с удачного места, повязывают головы разноцветными прозрачными косынками; видели, как женщины достают из сумочек крохотные свёрточки и, расправив, надевают на голову прозрачную повязку. Эти вещи тоже сделаны из плёнки.

Плащи, сапоги, косынки… И всё это умещается в кармане!

Плёнка, из которой делают все эти вещи, приготовлена из искус­ственной смолы.

И, конечно, совсем необязательно, чтобы калоши и сапоги были чёрными, а плаши и косынки — белыми. Их можно сделать цветны­ми и украсить любыми узорами… Каждый сможет одеться по вкусу и к лицу!

По воздуху быстро поднимается вверх ведро с краской. Неподалёку от него, также в воздухе, ви­сит площадка, на которой стоит несколько рабо­чих. Внизу по строительной площадке вслед за гру­зовиком будто сама собой едет платформа с кир­пичом. Куда грузовик — туда и платформа пово­рачивает…

Башенный кран опускается и поднимается, и его движения повторяет большая бетонная плита, по­висшая в воздухе…

Какие же силы управляют висящими в возду­хе предметами? Почему не падает площадка с людьми, не летит вниз плита и ведро с краской не опрокидывается на головы прохожих? Почему упрямо, на одном и том же расстоянии, следует за грузовиком нагруженная платформа?

Вместо толстых тросов и канатов, к которым мы так привыкли, все эти тяжёлые предметы и даже платформа-прицеп, держатся на капроновых ни­тях.

Эти необыкновенно прочные нити приготовлены из искусственной смолы — поликапролактама.

Обыкновенная сосновая смола, если её разо­греть станет мягкой, начнёт прилипать к пальцам и сможет вытянуться в тонкую ниточку; но ниточ­ка будет непрочной, её очень легко разорвать.

Чтобы получить нити из поликапролактама, его тоже разогревают, и уже из разогретого

Размягчённого вещества вытягивают на специальных машинах нити лю­бой длины и любой толщины. Нить длиной в несколько тысяч кило­метров весит всего лишь один килограмм!

Материи, сделанные из смолы, после стирки не мнутся; их не только не нужно гладить, но и нельзя прикасаться к ним горячим утюгом: на платье или на ленте сразу образуется дырка с жёсткими, скрученны­ми краями — расплавилась разогретая смола.

Если соединить несколько тонких волокон в одно, более толстое, можно получить нитку огромной прочности. Хорошую капроновую леску ни одна щука не разорвёт. А попробуй-ка разорви её сам! Наши от­важные охотники за китами теперь тоже пользуются капроновыми ве­рёвками. Во много раз более прочные, чем пеньковые канаты или даже стальные тросы, они намного легче их.

Издалека заметен рыбачий посёлок: перед домами, на улицах, на берегу, всюду растянуты для просушки сети. Длинные, тяжёлые, боль­шие, они повисли на кольях… Сети нужно сушить после каждого лова, иначе они начнут гнить и рваться. Сушка сетей — трудоёмкая и тяжё­лая работа. А вот капроновые или нейлоновые сети, после того как их выбрали из воды, готовы для нового лова. Нити из искусственной смо­лы не гниют и не намокают; они не впитывают в себя воду, поэтому их и просушивать не нужно. Они такие прочные, что ими можно ловить не только самую крупную рыбу, но даже тюленей…

Пароход на якоре удерживают толстыми стальными цепями. Во время шторма бросают даже два или три якоря. Как грохочут и скре­жещут цепи во время подъёма и спуска! Они очень тяжелы и кажутся очень прочными. Но бывает, что во время бури разрываются даже са­мые прочные цепи. А кроме того, у стальной цепи есть страшный враг: её пожирает ржавчина. Ржавчина превращает в труху и самую проч­ную сталь. Есть, правда, стали нержавеющие, но они очень дороги.

На стоянках, у пристаней, суда обычно закрепляют толстыми пень­ковыми канатами. Как и рыбацкие сети, эти канаты требуют просуш­ки, иначе и они сгниют и порвутся. И якорные цепи, и тросы для букси­ровки судов, и пеньковые «концы», которые удерживают суда у причалов, прекрасно заменяют лёгкими и прочными капроновыми и нейлоновыми канатами. Им не страшны ни ржавчина, ни влага.

Альпинисты, уходя на штурм вершин, всегда берут с собой несколь­ко мотков прочных верёвок. Тяжело тащить эти мотки на себе в гору. Тонкие капроновые шнурочки будут и гораздо легче и намного проч­нее.

Стропы парашютов, также как и сами парашюты, обычно делали из шёлка, так как он был самым лёгким и прочным материалом. Теперь парашюты шьют из капрона или нейлона, а для строп достаточны тон­кие капроновые нити…

Итак, везде, где нужны прочные и лёгкие нити, верёвки, канаты, самыми лучшими будут не хлопчатобумажные, не шёлковые, не шер­стяные и даже не металлические, а химические волокна — нити из ис­кусственной смолы.

Что можно склеить?

Вот странный вопрос. Что понадобится, то и склею… Перед Новым годом мы всегда клеим из бумаги разноцветные коробочки, корзиноч­ки, золотые и серебряные цепи для ёлки.

Посылая письмо, я приклеиваю к нему марку и заклеиваю кон­верт; можно приклеить заплатку на камеру велосипеда или футболь­ного мяча; столяры склеивают стулья, столы, табуретки; фотографы — любители наклеивают в альбом свои снимки… Да мало ли что можно склеить, приклеить, наклеить. Был бы только хороший клей! Вот в этом-то всё дело!

Кажется, очень прочно склеили чашку или куклу, а всегда напо­минают: «Будь осторожна, помни, что твоя кукла склеенная», или «В эту чашку горячего не наливайте, она склеенная».

Столярный клей тоже склеивает крепко, но каждому известно, что деревянные вещи в местах склеек всё-таки легко сломать. Поэтому никто не рискнёт выехать в далёкий поход на лыжах, склеенных сто­лярным клеем. Место поломки обязательно укрепляют ещё и метал­лическим пояском. И всё-таки склеенные лыжи уже не лыжи…

Столярный клей варят из костей, рогов и копыт животных. Хими­ки сделали множество гораздо более прочных клеев из искусственной смолы. Уж они-то никогда не подведут.

Есть клей, которым можно склеить платье или брюки. Не нужны ни иголка с ниткой, ни швейная машина, а только баночка с клеем, ки­сточка и не очень горячий утюг. Клей «БФ-6» известен многим. Он продаётся в тюбиках, и его нетрудно всегда иметь при себе. Таким кле­ем портной может склеить весь костюм. А если случится беда в тури­стском походе или во время игры, каждый легко сделается портным и быстро и прочно починит разорвавшуюся одежду.

На лыжах, склеенных химическим клеем, можно не только отпра­виться в далёкое путешествие, но и на соревнования выходить.

Этим клеем склеивают даже части настоящих больших самолётов.

Недавно вот какой случай произошёл. Когда мамы не было дома, Витя и Саша вытащили мамину швейную машинку и решили сшить на ней рюкзак. Сначала всё шло хорошо, но вдруг в машинке что-то стук­нуло, звякнуло и она остановилась — не шьёт больше. Крутили-верте — ли её мальчики — ничего не получается… Потащили машинку в ма­стерскую. А мастер и говорит: «Отжила ваша машина свой век, чи­нить её не стоит». Побежали Витя и Саша в другую мастерскую — и там не берут. Что же делать-то, вот беда! Придёт мама с работы, а ма­шинка поломана… Хоть домой не гозвращайся!

И вдруг какой-то гражданин тут же в мастерской говорит:

— Вот что, мальчики. Машинку я вам починю, но только с угово­ром: без маминого разрешения за неё больше не браться… Пошли со мной!

Привёл гражданин Витю и Сашу к себе домой. Взял со стола две баночки, из одной на блюдечко отлил, из другой. Потом помазал сло­манные части машинки жидкостью из блюдечка, приложил плотно одну к другой и бинтом накрепко забинтовал.

— Вот и всё,— говорит.— Склеил вашу машинку. Завтра бинт сни­мите и шейте на здоровье. В этом месте машинка никогда больше не сломается.

Так оно и было. Шила мама на своей машинке и не догадывалась, что она склеенная, до тех пор пока ей мальчики не сказали…

Значит, можно и металл клеить? Да, есть теперь и такой клей, ко­торый может металл склеивать.

…Через реку строят мост. Но не слышно ударов молотков, не вспы­хивают огоньки электросварки. Тихо. А люди работают.

И вот мост готов. Его стальное кружево повисло над бурной ре­кой. Но даже самый пристальный глаз не увидит на этом мосту ни од­ной заклёпки, ни одного болта, ни одного шва.

Все части моста приклеены друг к другу.

Такие мосты уже есть. По ним проходят пешеходы, проезжают автомобили. Химический клей навечно соединил металлические части моста. Этот мост такой же прочный, как если бы он был отлит целиком из одного куска стали.

Что же, если можно всё склеивать, то, значит, не нужны больше ни гвозди, ни болты, ни заклёпки?

Можно, например, намазать вешалку или полочку клеем и при­ложить их к стене… Не нужно портить стену гвоздями, чтобы пове­сить картину: её тоже можно приклеить.

Но так ли это удобно, как кажется? А если понадобится переве­сить вещь на другое место? Тогда что делать? Полку ломать или стену?

Всё пригодится в работе: и клей и гвозди.

Но, уж если случится тебе работать с таким химическим клеем, будь осторожен! Не пролей его на стул или скамейку. А то не заме­тишь и сядешь. Как тогда быть?

По праздникам мама печёт воздушный пирог. Мечтатели любят строить воздушные замки. А мы расскажем о том, как можно построить воздушный дом.

Бывают надувные резиновые лодки, надувные подушки и тюфяки. Воздухом надувают футбольные камеры и камеры автомашин и вело­сипедов, разноцветные «воздушные» шары.

А можно ли надуть воздухом дом? Ты спросишь, для чего это нуж­но. В доме, мол, и так воздуха достаточно, если же станет душно, то можно форточку или окно раскрыть…

И всё-таки дом можно «надуть»; конечно, не такой дом, в котором ты живёшь, обыкновенный, кирпичный или деревянный.

Можно построить дом, стены, крыша и даже фундамент которого будут наполнены воздухом. Это будет дом из пластмассовой плёнки.

«Строится» такой дом очень быстро. Маленький домик будет готов за пятнадцать — двадцать минут, а большой — примерно за час.

Плёночные дома, совсем уже готовые, только не надутые воздухом, привозят на автомобиле. Дом кладут на то место, где он будет стоять,

И начинают накачивать в него воздух насосом. Воздух входит между двумя слоями плёнки, и плоская, сморщенная лепёшка, похожая на упавший на землю парашют, начинает подниматься, раздуваться, складки на ней расправляются. Дом поднимается вверх, раздаётся в стороны — и вот он готов! У него полукруглая крыша, от которой к земле опускаются жёсткие рёбра, поддерживающие стены.

Плёнку, из которой строят дома, на заводе можно окрасить в раз­ные цвета. Захочется вам иметь полосатый или клетчатый дом, мож­но будет подобрать и такую плёнку. Можно заказать себе дом из плёнки с рисунками!

А вдруг поднимется сильный ветер. Не унесёт ли он наш дом? Ведь дом из плёнки очень лёгкий. Чтобы не случилось такой беды, вдоль нижней части стен устраивают длинные карманы и насыпают в них пе­сок.

В сложенном виде плёночные дома занимают очень мало места. Целый дом можно спрятать в мешок!

А нужны ли кому-нибудь такие «воздушные» дома?

Сейчас узнаем.

Заглянем сначала в казахские степи. На целине созрел богатый урожай хлебов. Уже заполнены зернохранилища и элеваторы у стан­ций железных дорог, а колонны машин всё везут и везут золотое зерно.

Надвигается осень, дожди. Как же быть? В несколько дней новый склад не построишь. Пластмассовое плёночное зернохранилище, даже очень большое, может быть готово за один час. Поставить его можно в любом месте: и прямо в поле, и в совхозе, и возле железной дороги… Ни дождь, ни ветер не проберутся сквозь тонкие, но надёжные стены. Рядом с зернохранилищем можно поставить небольшой домик для сторожа.

Теперь отправимся к строителям железной дороги.

Идёт отсыпка насыпи; путеукладчик кладёт шпалы и рельсы. Через каждые несколько дней бригада переезжает на новое место. Где живут люди из бригады? Чаше всего в палатках. В палатках темновато, во время дождей — сыро; снизу подтекает вода, задувает ветер. Большая палатка весит добрую сотню килограммов, а уж с мокрой палаткой возиться — просто беда!

Пожалуй, и здесь пригодятся лёгкие надувные дома. А может быть и такой случай. В пионерский лагерь приехало в гости много ре­бят из соседнего лагеря. Где разместить их всех? Конечно, в плёноч­

Ных домах… И вот со склада приносят и раскладывают на поляне не­сколько больших плоских мешков. Не прошло и часа, как по всей поля­не выросли разноцветные грибы — синие, жёлтые, зелёные…

Вдруг ветер подхватил два дома, перевернул на бок, и они покати­лись, покатились… Так бегут по улице шляпы, сорванные с головы по­рывом ветра.

Беглецов догнали, водворили на место и насыпали в их карманы песка. Теперь не убежите!

Наверное, ребята, если вы подумаете, то найдёте немало и других примеров, где пригодились бы лёгкие и прочные дома из плёнки.

;лл

Утро было ясным и солнечным. Но уже к полудню на небе появи­лись первые лёгкие облака, похожие на клочки растрёпанной ваты. Соединяясь, облака сбивались в плотную массу, которая курчавилась по краям. Ветер погнал облака на восток; блеснула молния, зарокотал гром, зашумела листва на деревьях. Пыльные вихри побежали по доро­ге, и на землю упали первые капли дождя.

Вскоре дождь превратился в ливень, вдоль тротуаров помчались мутные реки и на улицах не осталось ни одного человека. Только под навесами жались к стенам застигнутые врасплох прохожие.

Из вестибюля метро вышел высокий человек в светлой шляпе и се­ром костюме. Он медленно зашагал по улице и вошёл в сквер. Опустив­шись на мокрую скамью, человек вынул из кармана газету и углубил­ся в чтение, не обращая внимания на дождь.

Это выглядело так странно, что милиционер в длинном плаще, сто­ящий на перекрёстке, на целую секунду дольше положенного задер­жал в воздухе руку с поднятым вверх жезлом…

Дождь поливал как из ведра, пробегали, согнувшись, редкие пе­шеходы, а человек в сером костюме не торопясь читал газету, перевёр­тывал и складывал её. Дождевые струи ударяли по газетному листу и соскальзывали, не оставляя на бумаге никаких следов.

Дочитав газету, человек в сером костюме встряхнул её, и на землю скатилось несколько капелек воды; аккуратно сложив газетный лист, человек положил его в карман. Он не замечал, что из подъезда дома, стоящего напротив сквера, за ним с неотступным вниманием следили две пары мальчишечьих глаз.

Как только дождь начал стихать, мальчики выскочили из подъезда, перебежали через сквер, не спеша подошли к человеку в сером костю­ме и остановились. Он посмотрел на ребят и улыбнулся.

— Николай Петрович! — воскликнул один из мальчиков.

— Ха, да это Пашка! Вот мы с тобой и встретились.

— Здравствуйте, Николай Петрович. А вы зачем под дождём си­дели?

Николай Петрович засмеялся и покачал головой:

— Потрогайте мой костюм.

Пашка быстро спросил:

— Опять испытываете?

Мальчики осторожно коснулись края пиджака В кармане что-то булькнуло.

— Сухой…— удивился Валя.— А что в кармане?

— Должно быть, вода налилась.— Николай Петрович опустил в карман руку.— Да, натекло порядочно.— Он вывернул карман. Вода потекла по брюкам и сбежала на землю, оставив на материи только редкие капельки.

Мальчики пощупали брюки — они были сухими.

— Знаю! — крикнул Пашка.—Это у вас из нетонущей материи ко­стюм, как тогда, на озере, где вы в одежде плавали… Я тогда,— по­вернулся он к Вале,— подумал, что в озере вода особенная, поплыл в лыжном костюме, чуть не утонул… А потом Николай Петрович мне не­

Тонущий костюм дал. Вот было здорово! Только как же,— Пашка по­смотрел на Николая Петровича,— те ведь в воде сырыми становились. Этот, наверное, из другой смолы сделан, да?

— Нет, этот костюм из самой обыкновенной материи. Но она по­крыта плёнкой, которая не пропускает воду.

Валя спросил:

— А плёнки почему не видно?

— Потому что она очень тоненькая и совсем прозрачная. Такой же плёнкой покрыты и моя шляпа и ботинки.

— И каждую материю такой плёнкой покрыть можно? — Пашка взглянул на свою ковбойку.

— Конечно. И не только материю, но и бумагу, и кожу, и всё, что захочешь. Вы же видели, что я читал газету под дождём.

— А у нас в Ленинграде,— сказал Валя,— на Набережной дома какой-то плёнкой покрывали, из пульверизатора брызгали. Говорили, для того чтобы не портились. И Мраморный дворец тоже. Наверное, это такая же плёнка?

— Да. Дома, покрытые плёнкой, не нужно будет ни чистить песком, ни краской красить.

— У вас на Набережной…— не стерпел Пашка.— Подумаешь, а у нас, может, скоро все дома плёнкой покроют…

— Ну, это необязательно,— заметил Николай Петрович.— Гораздо важнее, что такими плёнками будут покрывать материю, которая тогда станет непромокаемой, карты, которые увозят с собой в экспе­диции и путешествия геологи, моряки, туристы. Таким картам не страшны ни дожди, ни морские волны. Ненамокающие плёнки стоят очень дёшево.

—■ Их тоже из смолы делают?— спросил Валя.

— Да. Но в этой смоле находится ещё одно вещество — кремний. Кремния много в земле, в глине, очень много в песке. Смолы, в кото­рых есть кремний — их называют кремнийорганическими,— можно превратить вот в такие тонкие, совсем незаметные плёнки, которые от­талкивают воду и поэтому не намокают.

Случается иногда, что в экспедиции или в походе захочется пить, а кружки под руками нет. И вот вы снимаете с головы шапку, зачерпы­ваете из родника воду и пьёте…

Если шапка у вас обыкновенная, то она быстро промокнет, да еще и попортится. А вот если она покрыта плёнкой, то останется сухой.

На привале такая шапка с успехом заменит не только кружку для чая, но и миску для супа… Неплохо?!

— Ещё бы, очень даже неплохо,— сказал Валя,—такие плёнки и для палаток и для рюкзаков пригодятся.

Пашка спросил:

— Скажите, а если такой плёнкой землю покрывать, она тоже не­промокаемой сделается?

— Конечно.

— Значит, можно в любом месте пруд для купания сделать: выко­пать яму, покрыть её плёнкой и воду налить?

— Верно. Именно так уже и делают небольшие прудики: стенки и дно их обрызгивают кремнийорганической жидкостью; высыхая, она превращается в защитную плёнку. В пустынях и сухих степях, где большие стада поят у колодцев, животным, чтобы напиться, приходит­ся подолгу ожидать своей очереди. Ведь обычно у колодцев стоят од — но-два небольших корыта. С помощью ненамокающей плёнки совсем нетрудно превратить обыкновенные канавки, выкопанные в земле или

Даже в песке, в хорошие, не пропускающие воду поилки. Ну, ребята, мне пора,— сказал Николай Петрович вставая.— А это вам на па­мять, возьмите.— Из внутреннего кармана пиджака он достал газету.

Четыре руки одновременно схватили лист.

— Отдай,— дёргая газету, шипел Пашка.

— Сам отдай.— Валя потянул лист к себе. С лёгким хрустом газета разорвалась пополам.

— Как простая бумага рвётся…— Мальчики были разочарованы.

Николай Петрович засмеялся:

— Это же самая обыкновенная газета. За двадцать копеек куплена.

— Вы нам простую дали, без плёнки? — обиделся Пашка.

— Да нет, я только сказал, что газета обыкновенная, а её покрыли ненамокающей плёнкой.

Николай Петрович ушёл, а ребята остались сидеть на скамейке с кусками газеты в руках. Когда газета была осмотрена со всех сторон и даже испробована на вкус, Пашка сказал:

— Давай из неё пилотки сделаем и пойдём из них воду пить…

Через несколько минут, надев на голову бумажные пилотки, маль­чики вприпрыжку побежали по улице.

Каждый знает, как трудно плавать одетым. Намокнет одежда, ста­нет тяжёлой, как гиря, и потянет под воду… Даже очень хорошие плов­цы, если они окажутся в воде в одежде, постараются как можно ско­рее от неё освободиться.

А вот что произошло однажды на озере Круглом в чудесный солнеч­ный день. Озеро Круглое и в самом деле круглое и большое. Врего впадает быстрая речка Тесинка, прозрачная и холодная.

К озеру, по берегу Тесинки, вышли три мальчика в лыжных коН| мах и с рюкзаками за спиной. Сбросив рюкзаки, мальчики приняли за работу. Дров набрали, поставили палатку, костёр развели. Над ог нём повесили чайник и кастрюлю.

Вскоре обед был готов. Андрей начал раскладывать в миски кашу.’

— А где же Пашка? — спросил он у товарища и позвал:— Па — ша-а!

— Придёт, куда денется,— ответил Вася, зачерпывая ложкой ка­шу.— Дрова, наверное, собирает.

Ребята принялись за обед, но, прежде чем они успели опустошить свои миски, из-за высоких камышей донёсся громкий вопль:

— Сюда! Сюда-а!..

Побросав еду, мальчики вскочили и бросились бежать на голос.

На берегу озера стоял Пашка.

— Видите? — закричал он, заметив бегущих товарищей.

— Что?

— Там, на озере…

По воде двигалось что-то большое и тёмное. Неизвестный предмет медленно приближался; наконец разобрали, что это плот. На нём стояли трое. Длинными шестами люди подталкивали плот, который вскоре вышел на середину озера.

— Чего ты крик поднял? — спросил Пашку Андрей.— Ну, плот, ну, люди плывут…

— Я не разобрал, что это плот,— пробормотал Пашка.— Я ду­мал…

Но, что думал Пашка, его друзья так и не узнали, потому что вне­запно люди, бывшие на плоту, как были, в верхней одежде, попрыгали в воду.

От удивления мальчики замолчали и не отрываясь смотрели, как купаются в озере одетые люди.

— Сумасшедшие они, что ли? — наконец сказал Андрей.— Ещё уто­нут…— И он начал раздеваться.

— Погоди.— Пашка положил руку на плечо товарища.— Ты посмот­ри, как они здорово плавают.

И в самом деле, пловцы совсем не походили на утопающих. Они весело переговаривались, плескали друг на друга водой, а полы их шинелей и бушлатов распластались на озере, как крылья. Так прошло, должно быть, с полчаса. Затем странные купальщики выбрались на плот и, отпихиваясь шестами, начали удаляться.

Некоторое время ребята молчали. Затем заговорил Андрей:

— Мы должны выяснить, что здесь только что произошло.

— Непременно! Но как? — воскликнул Пашка.

— Побежим по берегу и догоним,— предложил Вася.

— Догонишь… Они тем временем уйдут.

— Ребята, я знаю, в чём дело…— скороговоркой заговорил Паш­ка.— В этом озере вода особенная — людей держит. Я читал, есть та­кие озёра, в них…

— В тех озёрах вода солёная…— перебил его Андрей.

Но Пашка не сдавался:

— Ну и что ж, в тех солёная, а в этом особенная. Айда, ребята, в воду! — Разбежавшись, он бросился в озеро и поплыл.— Держит, держит! — закричал он в восторге.— Смотрите, я даже и не плыву.— Раскинув руки, Пашка лёг на спину.

Вася не выдержал и бросился вслед за товарищем.

Андрей в недоумении смотрел на своих друзей, которые отплыва­ли всё дальше и дальше от берега.

Вдруг с озера донёсся крик:

— Тону… Спасите!

Андрей увидел, как Пашкина вихрастая голова скрылась под водой, затем вынырнула на поверхность.

— Иду к тебе! — крикнул Вася.— Держись!

Вася поплыл к Пашке, но через несколько секунд движения его стали неровными и он забил по воде руками и ногами.

— Тянет… на дно тянет, тону…—захлёбываясь, кричал он.

Пашка барахтался молча, то исчезая под водой, то всплывая.

Быстро раздевшись, Андрей поплыл на помощь.

— Тону! — отчаянным голосом кричал Вася, а Пашка только пых­тел и, видимо, из последних сил работал руками и ногами.

Андрей плыл быстро. Но его опередили. Из-за камышей птицей вы­летел белый глиссер, и через несколько секунд Пашка и Вася были взяты на борт. Покачиваясь на воде, глиссер поджидал Андрея.

Вскоре три друга были среди тех самых людей, которые умели пла­вать в одежде.

— Николай Петрович, «утопленников» привёз,— сказал моторист высокому загорелому мужчине.

— Вы что же это в воду одетые полезли? — спросил он.

— А вы чего? — сердито ответил Пашка, отжимая на себе мокрый лыжный костюм.

— Так это мы, значит, виноваты…— Николай Петрович рассмеял­ся.— А ну, раздевайтесь да идите сюда.— И он подвёл мальчиков к куче одежды, которая лежала тут же, на поляне.

— Уже всё высохло? — удивились ребята.

— Уже… А вот ваши костюмы и до завтра не просохнут, пожалуй.

Мальчики переглянулись, посмотрели на свою одежду, развешан­ную на ветвях. С неё частым дождём падали капли.

— Чудно что-то…— Пашка держал в руках мягкий тёмно-синий костюм.— Сухой ведь совсем. И даже не помялся.

— Почему эта одежда не намокла в воде? В чём тут дело? Расска­жите, пожалуйста! — попросил Андрей.

— Объяснение простое,— ответил Николай Петрович.— Наши ве­щи сшиты из тканей, приготовленных из особого волокна, которое не впитывает воду, и поэтому одежда не намокает, а только слегка смачи­вается; кроме того, эта ткань легче воды, и одежда, сшитая из неё, не может утонуть. Нити, из которых соткана наша одежда, сделаны не из шерсти и не из хлопка, а из смолы.

Пашка поднял голову, посмотрел на высокие сосны:

— Из этой смолы, из сосновой?

— Нет, эта не годится. Смолу, из которой делают нитки, получают на заводах. Это искусственная смола, и нити из неё — искусственные, приготовленные в цехах завода. Вот из таких нитей и соткана наша одежда. Хотите в ней поплавать? Одевайтесь быстренько.

— Всё же боязно в таком костюме в воду входить,— сказал Анд­рей.— Вдруг испортится…

— Иди, иди, ничего ему не сделается,— подталкивал его к воде Ни­колай Петрович.

— Вот это да! Вот это вещь! — кричал между тем, уже плывя по озеру, Пашка.— Как на лодке в нём. А нырнёшь — из воды подымает!

Выйдя на берег, мальчики ощупали костюмы. Они казались мок­рыми, и друзья были несколько разочарованы.

Подошёл Николай Петрович:

— Теперь снимайте и выкручивайте одежду так, как бельё выкру­чивают, да покрепче, не бойтесь. Вдвоём беритесь и крутите в разные стороны.

Мальчики начали выкручивать костюмы сначала осторожно, потом всё сильнее и сильнее.

— Вот так, хорошо,— приговаривал Николай Петрович, смотря, как пиджаки и брюки превращаются в толстые скрученные жгуты.— До­вольно. Теперь встряхните их.

Несколько взмахов — и перед глазами мальчиков сухие и словно только что отутюженные новые костюмы с чёткими складками на брю­ках и плотно отогнутыми лацканами пиджаков.

— Наши костюмы, шинели и бушлаты — опытные,— сказал Нико­лай Петрович.— Мы проверяем их в разных условиях. Вот этот,— он взял в руки тёмно-серый в полосочку костюм,— этот пролежал полго-

Да в болоте… Только сегодня утром мы его вытащили, сполоснули в во­де, и, видите, он опять как новый.

— Скажите, а можно такую одежду сделать, чтобы легче воздуха была? — спросил Пашка.— Наденешь костюм — и лети!..

— Ты уж, Пашка, придумаешь,— усмехнулся Андрей.

А Николай Петрович ответил:

— А ты, как вырастешь, становись химиком — может быть, и сдела­ешь такую…

—

Обязательно! — крикнул Пашка.

— Моль, моль! — вдруг закричала мама, выскакивая из-за стола.— Ловите её скорее, иначе она съест’мою новую шубу!..

Но как же такая крохотная бабочка может съесть большую мехо­вую шубу?

Бабочка, разумеется, шубу не съест, как не съест она и никакую другую, даже самую маленькую меховую вещь… Но бабочка, забрав­шись в мех или шерсть, отложит там яички. Из яичек выведутся гусе­ницы; вот они-то и грызут шерсть. Оставленные на лето без присмотра и защиты валенки, пальто, ковры нередко покрываются мелкими дыр­ками, а с меховых вещей отваливается волос, они становятся «лысы­ми». Про такие вещи говорят: «Их съела моль».

Моль портит только шерсть и мех. Вещи, сшитые из льняных или хлопчатобумажных тканей, она никогда не трогает, никогда не трогает

И хлопковую, или, как её обычно называют, «бумажную», вату, хотя белые лёгкие волоски хлопчатника и похожи на белую шерсть.

Несколько сот лет назад расте­ние хлопчатник ещё не было извест­но в Европе. Из далёкой Индии и Китая привозили тонкие белые во­локна, которые на фабриках пря­ли, а из пряжи ткали разнообраз­ные ткани.

В те времена некоторые люди думали, что хлопковое волокно да­ют особые бараны, которые растут на деревьях. В старинных книгах даже рисовали диковинные де­ревья, на которых висят маленькие кудрявые барашки…

Сейчас каждому школьнику из­вестно, откуда берутся волокна хлопка. А вот знаете ли вы, что можно «вырастить» барана из сщ>лы?—

Живого, настоящего барана? Нет, конечно… Из смолы «выра­щивают» не барана, а баранью шкурку!

На химических заводах при­готовляют искусственную смолу, а из смолы вытягивают тонень-

Кие нити, которые можно окра­сить в разные цвета. На фабри­ках из нитей делают искусствен­ный мех.

И по виду и на ощупь искус­ственный мех так похож на на­стоящий, что отличить их друг от друга может только опытный спе­циалист.

На фабриках делают кара­куль с такими блестящими туги­ми завитками, с таким красивым рисунком, какие бывают только на самых лучших каракулевых шкурках.

И когда смотришь на ворот­ники, шапочки, пальто из искус­ственного серого или чёрного ка­ракуля, на красивые шубки из белой или коричневой цигейки, то ни за что не поверишь, что этот блестящий мех и не мех вовсе…

Только, если повернёшь «шкур­ку» искусственного меха на­изнанку, секрет раскроется: сра­зу увидишь, что перед тобой не шкурка, а ткань. А мех к ткани приклеен.

Красивые искусственные меха недороги, легки и очень прочны; они гораздо прочнее настоящих. Они не боятся воды, и их не нужно бе­речь от моли и посыпать на лето нафталином. Никакая моль не мо­жет ни съесть, ни даже попортить вещь из искусственного меха.

Из искусственных шерстяных ниток, приготовленных по рецептам химиков, можно соткать и разнообразные «шерстяные» ткани. На вид их и не отличишь от вещей из натуральной шерсти, полученной от самого настоящего, живого барана. Костюмы и пальто, сшитые из ис­кусственной шерсти, не мнутся и не портятся от дождя и снега. Гре­ют они так же хорошо, как и одежда из натуральной шерсти, но сто­ят дешевле и более прочны.

— Опять сегодня дождя не будет,— вздохнула Наташа, осматри­вая безоблачное небо.— Уже почти целый месяц нет дождя.

— Виктор Иванович сказал: скоро водопровод в лагерь проведут,— заметила Лёля.

— Когда ещё проведут, а пока весь огород засыхает. Видела, у огурцов листья, как тряпки, висят…

Лето выдалось жаркое, бездождное. В пионерском лагере, стоящем на высоком берегу реки, высох колодец. Начали привозить воду в ци­стернах; для полива её не давали. Остановилась сделанная ребятами дождевальная установка. До неё ли, когда воду вёдрами из реки но­сить приходится!

А растения свёртывали листья, опускали лепестки. Они молчаливо, но настойчиво требовали: «Воды, воды»…

Каждый вечер длинные цепочки ребят выстраивались от реки до лагеря.

— Дырявый у нас водопровод,— огорчались ребята,— Пока до огорода вода доходит, половина остаётся…

И в самом деле: через сколько рук проходит каждое ведро. Как тут воде не расплескаться!

А сколько времени уходит на полив…

И вот, в один из летних дней, таких же безоблачных, как и предыду­щие, к воротам лагеря подошла какая-то странная машина. Такой ма­шины ребята никогда ещё не видели. На ней был очень большой бле­стящий плуг, колёса, какие-то металлические ящики и цилиндры, щит­ки многочисленных приборов со стрелками… Рядом стоял грузовик с полными мешками.

Что было в мешках, этого тоже никто не знал, но по лагерю раз­неслась весть: машина будет прокладывать водопровод.

— Значит, она канавокопатель,— решили ребята.

Механик, который хлопотал возле машины, сказал:

— Завтра из своего водопровода будете водичку пить…

— Ещё и трубы не привезли, а вы говорите «завтра». Их пока при­везут да пока уложат…

— Эта машина одна всё сделает: канаву выкопает, трубы уложит и сама землёй засыплет…

— Что ж она, завод, что ли? Трубы-то на заводе делают, мы виде­ли,— зашумели кругом пионеры.

— Вы видели, как стальные трубы делают, а эта машина делает их из пластмассы.

Из пластмассы — трубы?

С грузовика сняли несколько мешков и поставили их на машину. Когда развязали мешок, ребята увидели, что он наполнен каким-то белым порошком, похожим на муку.

Порошок всыпали в широкую горловину стоящего на машине ци­линдра, завинтили тяжёлую крышку, включили какие-то приборы, и вот тут-то, когда должно было произойти самое интересное, прозвенел сигнал на обед…

Обед, потом «тихий час»… А в это время…

В это время удивительная машина пошла. Её тихое ворчание до­летало и в столовую, и в спальни, где после обеда полагалось отды­хать.

Но лежать и знать, что здесь же, в лагере, творятся необыкновен­ные, совершенно удивительные дела, было невыносимо.

Вдруг в окне спальни мальчиков показался большой белый бант и тонкие загорелые пальцы вцепились в оконную раму.

— Спите, мальчишки? А у машины хвост какой вырос… Белый… Сто метров длиной…

■ —Лёлька! Подожди…

Но Лёльку как ветром сдуло.

Между тем машина медленно ползла вперёд, продвигаясь от лаге­ря в сторону реки. Ярко сверкавший на солнце плуг исчез под зем­лёй— он выкапывал глубокую канаву. Рыхлый грунт двумя валами ло­жился по сторонам. Но самое удивительное было позади машины. Как и сказала Лёлька, у машины появился хвост, который продолжал расти. Чем дальше двигалась машина, тем длиннее становился её хвост. Хвост сам ложился в канаву, на самое дно, и был удивительно глад­ким.

Прошло несколько часов, и водопроводная линия была готова. Хвост машины — пластмассовая труба — соединил лагерь с рекой. На трубе не было ни единого шва, ни единой трещинки.

Ребята осматривали и ощупывали трубу, а машина уже ползла об­ратно и засыпала канаву и трубу землёй.

— Ну как,— спросил механик,—будет завтра вода из водопровода?

— Будет, будет! — хором закричали ребята.

Как же сыпучий порошок превращается в трубы? И что это за по­рошок?

Белый порошок — это мелко раздробленная искусственная смо­ла — полиэтилен. В машине смолу разогревают под давлением. При этом она становится мягкой и тягучей. В таком состоянии она может принять любую форму. Чтобы получить трубу, полиэтиленовую смолу продавливают через круглое, узкое, как щель, отверстие. Чем уже щель, тем тоньше будет стенка трубы, чем шире — тем толще…

— Жаль только,— говорили ребята,— зимой пропадёт наш водопро­вод. Вода замёрзнет, труба лопнет, растрескается… Придётся на буду­щий год всё наново делать.

— Ошибаетесь,— сказал Виктор Иванович.— Полиэтиленовые тру­бы ещё и тем хороши, что могут растягиваться. Поэтому, когда зимой в них замёрзнет вода, они не лопнут, а расширятся.

Вечером у реки застучал насос. Вода пошла и в столовую, и в душ, и на огороды… Брызнули весёлые тонкие струйки из дождевальной установки, яркая радуга заиграла над садом.