…Но вот настал момент, когда вы должны ска­зать продавцу свое «да» или «нет». В этот мо­мент вы очень сладко спите, даже если вам ка­жется, что это не так…

В. Зеланд

…Но тут по пути мне встретился большой и кра­сивый магазин — и я с удивлением подумала, что я, наверное, сплю. И этот магазин, куда я зачем-то пришла — это такое чудесное сновидение… В мага­зине было так много красивых вещей, столько все­го, что просто глаза разбегались в разные стороны. И вот я долго ходила по этажам, ходила и смотрела, как на выставке, и ни о чем ни думала. И не знала, покупать мне что-нибудь или нет. А если покупать, то что? Ведь даже чувство моды и знание фасонов ну никак мне не помогали! И вкус вроде у меня тоже есть — во всяком случае, мои подруги так говорят, — но и он тоже мне не помогал!

Но потом я вдруг как будто проснулась, и одума­лась, и начала сначала разглядывать вещи, а потом еще и анализировать их — и начала мучиться про­блемой выбора. И так долго я ходила, и анализиро­вала, и опять мучилась, а потом опять решила хо­дить как на выставке и не напрягаться.

А продавцы так и порхали вокруг меня, так и щебетали, уговаривая купить то одно, то другое, советуя примерить то платье, то костюм, то паль­то… И приносили откуда-то новые платья, одно луч­ше другого, и рассказывали, какие эти платья мод­ные, и от каких дизайнеров, и из каких тканей сшиты, и расхваливали свой товар на все лады…

А меня все мучили сомнения, и я все упрекала себя, что в таком дорогом магазине и среди такого множе­ства красивых и модных вещей я никак не могу выб­рать то, что мне нужно. Причем я знала, что я могу купить все, потому что у меня есть кредитная карта Master Card, и почему-то с неограниченным креди­том — или это называется открытый счет?

Но это неважно, потому что я все думала то о недостатках, то о достоинствах вещей, то опять анализировала, а продавцы уже устали щебетать и просто ждали, когда же я наконец скажу «да». Но, наверное, разум мой спал, а потом одна милая де­вушка опять стала без устали расхваливать платье, которое мне понравилось больше всех, и разум мой проснулся, и опять стал анализировать недостатки и достоинства… И я уже почти готова была сказать «да» и начала себя уговаривать хоть что-то выбрать наконец…

Потом поняла — да я ведь ничего не могу выб­рать, потому что до сих пор не решила, какой же вид одежды мне нужен! Может, мне пальто нужно, а они мне платья расхваливают, или вовсе мне нуж­

Но не вид одежды искать, а вид обуви? Знаете, как это во сне бывает, сразу и не сообразишь, особенно когда галдят со всех сторон…

Потом я поставила цель выбрать себе все-таки какой-то вид одежды и стала примерять разные пла­тья. Правда, и при этом опять все анализировала, не переставая, и искала достоинства и недостатки, и опять мучилась проблемой выбора. То есть не насчет вида одежды или обуви, например, а насчет синего платья или красного, насчет формы кокетки или вида рукава. И опять анализировала, чем мне синее пла­тье симпатично, а чем красное менее симпатично. И почти уже выстроила стройную концепцию насчет синего платья, и почти что приняла обоснованное решение, как вдруг вспомнила — а чувства!

Батюшки мои! Вот тебе раз — и точный анализ есть, и рациональное обоснование имеется, а про чувства-то и забыла! Вот потому и нечего надеть, что покупаешь, не сделав все как следует — то одно забудешь, то другое! А тут еще и продавцы галдят свое: «Ну это точно ваша вещь!». Им-то, неразум­ным, откуда знать, что в момент принятия решения помолчать бы надо! Им-то не понять, что стоит толь­ко что-нибудь одно сделать не так — и все труды пойдут насмарку! И купишь вещь, которая совсем не тебе была предназначена, а другому человеку. Другой женщине, например…

И тут я прислушалась к себе — не пробежала ли хоть легкая тень сомнения или угнетения? Нет, тень сомнения вроде не пробежала, а вот угнетения… Вроде тоже не пробегала… Потом подумала: а вот если я куплю красное платье, то придут ли в вос­торг мой коллеги, когда его увидят? А если они не в восторг придут, а совсем даже наоборот, обзавиду — ются? Что ж тогда, не покупать это платье?

А купить синее, чтобы они, как и положено, при­шли в восторг, а не завидовали, хотя бы белой зави­стью? Потом я все-таки решила, что от красного вряд ли они придут в восторг, а от синего — тем более. Ну где, скажите на милость, вы видели та­кую женщину, которая бы пришла в восторг от чу­жого красивого платья?

И тут вдруг, не успела я опять про легкую тень угнетения подумать и про белую зависть, как по­явился среди девушек представительный мужчина и громко объявил, что подарки закончились и мага­зин закрывается на рождественские каникулы.

«Как, какие подарки, какие каникулы?» — за­кричала я, с ужасом поняв, что платье — именно такое, о котором я мечтала всю свою жизнь, никог­да не станет моим! И проснулась, втайне надеясь, что это было не чудесное сновидение, как я в самом начале подумала, а осознанное!

И может, еще можно все исправить… Потому что в последний момент, как раз за секунду до того, как появился этот представительный мужчина, душа моя тоже проснулась и закричала, что это именно мое платье, то есть еще не мое пока что, но его нужно покупать побыстрее!

Даже если от него и не придут в восторг другие женщины. И даже мужчины… И чтобы его не купи­ла какая-нибудь другая женщина, которой оно вовсе не было предназначено! И не мучилась бы потом…

И тут вдруг раздался такой звук, ну, как будто тоненько зазвенел колокольчик — помните, когда от­крываешь дверь в магазин, при этом так приятно зве­нит колокольчик! И как я обрадовалась! Я подумала, что это каникулы уже закончились и магазин опять открывается! Или это другой магазин вообще, но это не важно, можно просто для простоты полагать, что во сне ведь все может быть, правда? И подарки, мо­жет, еще не закончились! И каникулы не начались!

Но колокольчик все звенел и звенел, не переста­вая, и тут я с ужасом поняла, что мои сладкие сны — и чудесный, и осознанный, и все остальные — за­кончились. И не колокольчик это вовсе, а звонят в дверь, точнее говоря, трезвонят!

— Ты что так долго не открываешь? Спишь, что ли? — спросила моя подруга, глядя на меня с подо­зрением.

— Не знаю, вроде нет, — ответила я.

— Как это «вроде нет*? Звоню, звоню, уже ухо­дить собралась. Что это с тобой приключилось? А ну давай рассказывай, что тут у тебя!

И рассказала я ей, как уплыло от меня платье, о котором можно только мечтать в сладких снах (гос­поди, опять я про сны!), а все потому, что душа моя с разумом никак сладить не могла, или разум с душой, теперь уже кто их разберет. И точный анализ не по­мог, и стройная концепция, и обоснованный выбор…

Подруга посмотрела на меня с подозрением и выдала:

— Ну, все понятно! У каждого свои тараканы в голове! То ты эзотерикой мне дырку в голове про­грызла, то какой-то ДЭИР появился, то этот, как его, Симеон, что ли, или Симорон, а теперь что еще? Начиталась на ночь глядя, вот и все не как у людей! Ну ладно, это твои проблемы, ты же у нас все боль­ше по «научной части», а мы люди приземленные, нам воспарять некогда.

Вот посмотри, пока ты тут спишь или «вроде не знаешь», что спишь, я себе такое платье купила на рождественской распродаже! — и достала из пакета синее платье… То самое…

И опять затарахтела без остановки.

— Ты знаешь, оно вроде несколько экстраваган­тное, но я в нем сразу почувствовала себя в своей тарелке! Только надела, сразу же поняла — то, что надо! Не то что красное, — ну, то, что мама в про­шлый раз привезла. Ну помнишь, то красное: вроде и красивое, и модное — а не то! Ношу, чтобы ее не расстраивать, а радости никакой. А это — ну ты посмотри, какой блеск! И безо всяких твоих науч­ных подходов — там, знаешь, не до того! Вот мои драгоценные коллеги обзавидуются…

…А я-то уже собралась было ей рассказать, как нужно правильно действовать, то есть не правиль­но, а так, как надо, точнее, принципиально иным способом, но так, чтобы получать желаемое!

Мои мысли — мои скакуны

…Даром преподаватели Время со мною тратили… Песня «Волшебник-недоучка!

…У каждого человека постоянно крутятся в го­лове какие-нибудь мысли…

В. Зеланд

Маленькая страна, Маленькая страна,

Кто мне расскажет, Кто подскажет,

Где она, где она…

Песня

«Маленькая страна»

Хочу сразу же признаться — самым трудным предметом в школе для меня была физика. Навер­ное, именно поэтому «теоретическая часть» трансер- финга меня заинтересовала гораздо меньше, чем практические советы и рекомендации автора. По здравому размышлению я поняла, что мне с моей гуманитарной направленностью и «четверкой» по физике в школьном аттестате (на этом мои слож­ные взаимоотношения с физикой закончились и не возобновлялись более) тонкостей и нюансов теории трансерфинга все равно не постичь. И решила тео­рию оставить «на потом», чтобы вернуться к ней несколько позже.

Если В. Зеланд считает, например, что «…мыс­ленное излучение находит свой сектор, вариант ре­ализуется, и таким образом получается, что созна­ние определяет действительность», то, видимо, так оно и есть на самом деле. Ему как физику лучше знать. А вот мне, как человеку гуманитарного скла­да лучше и не лезть в такие дебри. Достаточно и того, что теорию трансерфинга понимают и призна­ют его многочисленные адепты. Но вот о практичес­ком применении трансерфинга мне захотелось уз­нать побольше.

Тем более что в самом начале книги автор пообе­щал, что «…мы не будем заниматься упражнения­ми, медитациями и самокопанием». Да это же про­сто замечательно! Я не люблю ни упражнений, ни медитаций, а от самокопания вообще отучала себя очень-очень долго!

По другим параметрам я тоже вроде подхожу — я не вполне довольна собой, но в глубине души мне вовсе не хочется себя менять. И хоть мне никто и не говорит, что я несовершенна, это не беда! Даже если бы кто-нибудь и сказал, я бы все равно ему не пове­рила. Все равно никто лучше меня не знает, какой мне следует быть! Вот таким путем, руководствуясь пресловутой женской логикой, я подошла (или под­вела себя) к мысли, что я трансерфингу подхожу. В отличие от тех, например, кто вполне доволен и со­бой, и всеми остальными.

Теперь нужно было только выяснить, подходит ли трансерфинг мне! В отличие от столь непостижи­мой физики! После некоторого размышления я на­конец решила: если сразу же отказаться от совер­шенно безнадежной затеи постичь все сложности теоретических построений, то подходит! Ну как он может не подойти?

Вот вы только вдумайтесь: «Трансерфинг — это не новая методика самосовершенствования, а прин­ципиально иной способ мыслить и действовать так, чтобы получать желаемое». Нужно быть совсем не­разумным человеком, чтобы отказаться от такого!

Не зря же столько людей так интересуются трансерфингом! И вряд ли все из них так уж силь­ны в физике, квантовой механике и прочих точных науках. Значит, и им тоже, как и мне, традицион­ное мировоззрение уже порядком поднадоело. И я, как и все люди, тоже хочу жить и комфортно, и без болезней и потрясений. В общем, мы с трансерфин­гом подходим друг другу по всем параметрам!

За исключением теоретической части — но я ду­маю, это не беда. Ведь теорию относительности Эй­нштейна тоже сначала понимал только он сам, а затем еще несколько ученых — такая мне недавно попалась информация. И надо сказать, меня она и утешила, и обнадежила— ну что тут поделаешь, если человеку не дано, как говорится! И как любит говорить в подобных случаях мой драгоценный суп­руг: «Если думаешь чего, так не мучь себя!».

Но, с другой стороны, как же не мучить себя, если вокруг понимающие люди (счастливые… надо думать, в школе у них не было проблем ни с физи­кой, ни с механикой…) со знанием дела рассуждают и о пространстве вариантов, и о параметрах мыс­ленного излучения, и об энергоинформационных структурах, фреймах и фрейле, переходах на дру­гие линии жизни…. И о том, как просто изменить свою жизнь в рамках нового, нетрадиционного ми­ровоззрения… Если действовать принципиально иным способом…

Потому я и решила, отставив пока, то есть на время, а не совсем и бесповоротно (так я себя уверя­ла) теорию, сразу же перейти к практическим реко­мендациям. И попробовать — а вдруг получится? То есть не мучить себя понапрасну, а сразу же попы­таться действовать иным способом, но так, чтобы получать желаемое.

При этом я, разумеется, отдавала себе отчет в том, что, например, как бы мне ни хотелось сразу же перейти на другую линию жизни, это у меня ну никак не получится! Не смогу я постигнуть ну ни­какие построения, изложенные с помощью мудре­ных слов вроде «энергетическая основа», «избыточ­ный энергетический потенциал», «параметры линий излучения», «равновесные силы» и прочее…

И потому не стоит, соответственно, и пытаться следовать практическим рекомендациям на предмет того, например, как оседлать линию удачи — и скользить, скользить, скользить по ней в простран­стве вариантов… А то, чего доброго, не те парамет­ры заведут куда-нибудь не туда, не на ту линию. И будешь потом в пространстве вариантов перебирать их до бесконечности — их ведь там видимо-невиди­мо… Это вам не кулинария или физкультура, а точ­ные науки, тут и до беды недолго. Или это вариан­тов там видимо-невидимо, а линий, наоборот, со­всем даже и мало? И никак не хватит вдруг на всех желающих?

А вот то, что касается здоровья, правильного пи­тания, укрепления энергетики и прочего, у В. Зе — ланда изложено и просто, и доступно, и предвари­тельной подготовки по физике или квантовой меха­нике, например, не требует. И потому решила я с этого и начать. А потом уже, как советуют знающие люди, попробовать от простого к сложному перей­ти. Вдруг да и получится, несмотря на незнание ос­нов, так сказать…

И потому еще, что, как очень справедливо пи­шет автор трансерфинга, в юности нас, читателей, очень мало волновали вопросы, связанные со здоро­вьем. Вот и мое здоровье меня тогда не беспокоило, в отличие от нынешнего времени — ия почему-то думаю, что примерно такая же проблема появилась и у тех, для кого золотая пора юности уже минова­ла. И, как я уже убедилась, прочитав много сообще­ний в интернете от прочитавших книги по трансер — фингу, не все среди них пребывают в том возрасте, когда не обращают внимания на здоровье.

Но при этом меня немного обескуражил тот факт, что не так уж и много откликов, связанных с про­блемами здоровья, нашла я на форумах. Видно, чи­татели — и почитатели — В. Зеланда несмотря ни на что, могут похвалиться отменным здоровьем — чем можно только восхититься и по-хорошему по­завидовать! Или, сосредоточившись на темах более важных, обсуждают только их, как-то: как добить­ся успеха, стать богатым, счастливым. Или, может быть, я просто не нахожу откликов на тему столь важную, как здоровье, здоровый образ жизни?

Но несмотря на это решила я все-таки непремен­но узнать, какие это такие маятники не дают нам стать красивыми, здоровыми, стройными, — и как с этими маятниками бороться. Или действовать иным способом, как говорит автор трансерфинга. Чтобы перенестись туда, где будут другие маятники или где будем уже другие мы — красивые, здоровые, стройные… В общем, что-то с этим я совсем запута­лась — где мы, а где маятники…

Но это и не важно. Тем более что и вера наша не требуется, а можно просто для простоты полагать, что есть такое место, где мы совсем другие. И нача­ла я искать, где же это такое место и какие такие иные способы помогут туда добраться.

Сдача себя в аренду — часть «нового мировоззре­ния», обещанного Вадимом Зеландом. Прокладывая себе дорогу через бесчинствующие маятники, выры­ваясь из петлей захвата, выгребая против течения, несущего утлый челн намерений не в тихую заводь, а к стремительному водопаду, следует быть проще.

Простота спасет мир. Не та простота, которая хуже воровства, а та, что отпускает ситуацию, свя­занную, допустим, с добычей хлеба насущного, пре­вращая индивида не в участника трудового процес­са, а в стороннего наблюдателя — если угодно, оче­видца. Эта простота делает его не рабом и не хозяи­ном, а просто исполнителем.

Арендные отношения известны с давних времен. Достаточно сказать, что упоминаются они на протя­жении всей истории античности. Древние греки, например, сдавали в аренду не только земельные участки и рудники, но и пошлины, налоги, театры, дома, рабов (сдача в аренду рабынь называлась… иначе).

Новизна, привнесенная В. Зеландом в практику арендных отношений, заключается все в той же са­мой революционной простоте. Идея вкратце такова: арендатор-работодатель, на свой страх и риск зак­лючающий арендный договор с арендодателем-ра — ботником, несет всю полноту ответственности за… служебные качества подчиненного. Подчиненный же, может быть, отдаст свои руки и голову, а может быть, и не отдаст. Во всяком случае, сердце он отда­вать не собирается точно.

К подчиненному сейчас на кривой козе не подъ­едешь. Он борется с избыточными потенциалами, вернее, гасит маятники всеми возможными и до­ступными ему способами, кроме того, явился он этому миру не для того, чтобы на этот самый маят­ник пахать.

Сдавая себя в аренду, работник не отвечает за качество проделанной работы. Он работает как бы на автопилоте, точнее, с включенным внутренним наблюдателем — Смотрителем, который и отвечает за безупречность, безукоризненность, исполнитель­ность и все остальное. В случае чего — все вопросы и претензии к нему…

Как образно выражается В. Зеланд: «…Накажи­те своему Смотрителю, чтобы он постоянно одер­гивал вас, когда ваш разум пытается принять «ра­зумное» волевое решение. Сдайте себя в аренду в качестве исполнителя, а сами наблюдайте за рабо­той со стороны. Все делается гораздо проще, чем кажется. Отдайтесь этой простоте. К водопаду вас приводит разум, а не течение вариантов…».

В «альтернативной» научной и популярной лите­ратуре «сдача себя в аренду» называется иначе — «личностным брэндингом». Термин употребляется часто, по поводу и без повода, где надо и где не надо. Им оперирует философы и шоумены, политологи и обыватели, генералы и кондитеры, все кому не лень.

Менее туманным и расплывчатым от частого упот­ребления он не становится, просто всем известно, что есть такое модное словечко «брэндинг», которое нужно ввернуть в беседу, речь или статью для при­дания им пущей важности. До сих пор не известно, как же это слово правильно пишется. Поэтому одни говорят о «брендах», другие — о «брэндах», третьи искренне полагают, что брэнд через «е» и брэнд че­рез «э» — это две большие разницы. Вроде бы и бог с ним — с правописанием, но ситуация, согласитесь, образцово-показательная…

Так что же такое брэнд?

Брэнд — заимствование из американского языка (представьте себе, есть и такой, по крайней мере, в немецкоязычных источниках указывается, что пе­ревод сделан не с английского, а именно с амери­канского!), калька термина brand, дословно обозна­чающего клеймо, тавро, печать, фабричную марку, фирменное название…

Связи между средневековыми ремесленниками, клеймившими свои товары, чтобы отличить их от множества других, и логотипами, дизайном упаков­ки или даже деловой репутацией современных транс­национальных корпораций и фирм — самые непос­редственные й самые прямые!

Брэнд — это сумма некоторых особых качеств, уникальных свойств, отличительных признаков — мнимых или реальных, национально-исторических особенностей и даже иррациональных моментов, свя­занных с теми или иными товарами и услугами и оказывающих гипнотизирующее воздействие на по­требителя.

Брэнд — это всегда ассоциация, точнее, представ­ление о товаре, существующее в сознании, но не всегда овеществленное, но далеко не сам этот товар. Это не более чем положительный маркетинговый образ, нередко затмевающий его потребительскую ценность и суть.

Мое «Я* — это тоже брэнд, точнее, ассоциации, связанные с моим именем, моим внешним видом, моей речью, моими достижениями и неудачами. Разумеется, это не я сам, а всего лишь представле­ние обо мне, целенаправленно или случайно сфор­мированное мною, моим отношением к окружаю­щей действительности, моими образом жизни и об­разом мысли. Я стараюсь не продешевить и продаю свои умения и навыки, свои знания, свою мечту, наконец, тем работодателям, которые больше всего платят. Если вы думаете, что продажа собственной рабочей силы заканчивается за порогом офиса, то скажите мне на милость, разве не тем же самым вы продолжаете заниматься и дома, и в кругу друзей…

Молодости (а большинство читателей Зеланда — молодые люди) свойственно упрощать сложность и усложнять простоту, когда все вокруг кажется глуб­же и тоньше, чем на самом деле. Со временем это проходит… Это в юности кажется, что мир обязан прогибаться под тебя, а ты волен скользить в про­странстве вариантов, выбирая то, что тебе больше нравится.

Только в это счастливое время жизни мир ка­жется добрым, пушистым и населенным милыми прекрасными людьми, один добрее и лучше друго­го. Там, где умудренная зрелость легко разглядыва­ет косность, ограниченность и корысть, восторжен­ной юности мнится непохожесть, мудрость и заин­тересованность, недоступные ей по причине юного возраста и из-за небольшого, как ей кажется, жиз­ненного опыта.

Стать опытнее, мудрее и крепче — значит свык­нуться с компромиссами. Смириться с несовершен­ством мира и, главное, понять, что изменить прави­ла игры никому не удастся. Никогда. Вы можете быть хоть семи пядей во лбу, но родной стране по — прежнему не будет до вас никакого дела. Дороги по — прежнему останутся ухабистыми, а дураков на них с годами только прибавляется и прибавляется.

Вот так, выбираясь из буераков и обходя колдо­бины, начинаешь осознавать, что идти на компро­миссы приходится все чаще и чаще, а компромисс­ных решений становится все больше и больше. Они расширяются, углубляются, воспроизводятся, тира­жируются.

Жить в обществе потребления и быть свободным от потребителей нельзя, нравится это кому-либо или нет. Психологи, без экивоков и обиняков расстав­ляющие точки над 1, точнее, режущие правду-мат­ку в глаза, могут показаться необыкновенно цинич­ными человеку неподготовленному, никогда не пы­тавшемуся взглянуть на проблему именно с такой точки зрения.

Как гражданину мне досадно осознавать себя объектом «купли-продажи» или «аренды». Мне не­приятно, что государство держит меня вместо раз­менной монеты в широкой штанине олигархов, без­застенчиво торгует моими интересами, обманывает в мелочах и обжуливает по-крупному. Но я не могу не платить налоги или не ходить к избирательным ур­нам, потому что знаю: демократия, может быть, и не самая лучшая форма правления, но другие еще хуже…

Как наемному работнику мне отвратительно, что работодатель покупает мою рабочую силу за гро­ши, а продает плоды моего труда за большие день­ги. Но тут я волен развернуться и уйти, вернее, найти такое место, где спрос, предложение и цена сойдутся в какой-то устраивающей меня точке…

Как профессионал я отдаю себе отчет в том, что уникальность человеческой личности не может быть сведена к одному только генотипу, набору знаний и системе речевой коммуникации. Главное во мне — отношение к реальной действительности и набор типовых реакций на внешние раздражители — то, что маркетолог назвал бы позиционированием, или местом, которое занимает мой брэнд в умах потребителей-окру жающих.

Один из основополагающих постулатов маркетин­га гласит: все разные, и абсолютно всем товар нра~ виться не может. Поэтому компании и люди фор­мируют определенный образ-ассоциацию со своими товарами. «Сникерс», как известно, утоляет голод, «Кока-кола» — жажду, а я пытаюсь соответствовать ожиданиям, со мною связанным, и обязательствам, на меня возлагаемым. Обязательств и ожиданий превеликое множество, поэтому компании всегда приходится выбирать своего потребителя, мне — пользователя, пользователю — меня.

Каждый человек и каждая компания стремятся к формированию определенных ассоциаций со сво­им «Я» или товаром. Это могут быть надежность, исполнительность и профессионализм работника, воспринимаемые работодателем на подсознательном уровне, или качество, доступность и полезность про­дукта, в которых уверен потребитель.

И маркетинг, и жизнь представляют собой систе­му ограничений. Поэтому, оценивая продукт или вас, потребитель сосредотачивается на главном, фокуси­руется на основном. Если деятельность производи­теля направлена на то, чтобы потребитель замечал основную ценность своего продукта, то ваша глав­ная задача заключается в том, чтобы заставить ок­ружающих убедиться в ваших достоинствах — цен­ности и уникальности. Это азбучная истина рекла­мы и саморекламы.

Покажите, чем вы отличаетесь от остальных, и держите в уме, что гуманитарный, если так мож­но выразиться, маркетинг отличается от промыш­ленного хотя бы тем, что, продвигая себя на рынке товаров и услуг, вы лишены права становиться в позу и, держа в уме собственную уникальность, не показывать товар лицом.

Нельзя жить так, будто у вас в запасе еще одна жизнь (или множество — в том самом пространстве вариантов), и, прожив одну начерно, вы проживете новую — набело…

Любовь приходит и уходит, сказал один умный человек, а кушать хочется всегда. И хорошо бы толь­ко кушать, так ведь хочется еще и пить, и спать, и обуваться, и одеваться… Хочется всего, а денег на это человечеству не хватает с тех самых пор, как злоехидные финикияне их изобрели.

Деньги можно найти, украсть (хотя это и чрева­то), одолжить, получить в наследство. Строго гово­ря, их можно было бы зарабатывать, если бы не возникали при этом всякие там избыточные потен­циалы. Работа утомляет и выматывает. Кроме того, она тревожит душу. А та, болезная, недоумевает: «Для того ли я явилась этому миру? Доколе буду мучиться и страдать? Зачем мне это?».

Известно, что труд сделал из обезьяны человека, накормил, одел, обул, научил уму-разуму. Трудить­ся, конечно, хорошо, но еще лучше этого не делать. Например, сидеть (предпочтительнее — лежать) где — нибудь в тени, под финиковой пальмой, и ждать, пока эти самые финики не начнут сыпаться прямо в рот.

Душа требует покоя и возражает против того, чтобы безудержный труд ее беспокоил, превращал нежное эфирное создание в тягловую скотину, каж­дое утро пробуждающуюся под неумолчный трез­вон будильника, уныло влекущуюся к месту служ­бы и вкалывающую за одну зарплату.

Тут и денег никаких не захочешь, поэтому гораз­до лучше, лежа на диване или сидя в кресле, стро­ить воздушные замки, витать в облаках и тешить себя сказочками для детей младшего школьного возраста о ловле форели на Аляске, разведении ло­шадей на своей ферме, катании на горных лыжах в Альпах или наслаждении жизнью на своем острове в океане…

«Деньги — не цель, — учит В. Зеланд, — и даже не средство ее достижения, а всего лишь сопутству­ющий атрибут. Целью является то, чего человек хочет от жизни. Бот примеры целей. Жить в сво­ем доме и выращивать розы. Путешествовать по свету, смотреть дальние страны… Быть звездой эстрады. Рисовать картины…».

Понятно, что даже пудом форели, науженным в виртуальном пруду, сыт не будешь. Ни гроша не при­бавит вам и целый табун скакунов, разведенный на виртуальном конезаводе. Со временем вам надоест и быть как бы баталистом, как бы маринистом или как бы пейзажистом. Обрыднут виртуальные кругосвет­ные путешествия, опротивеет виртуальный сноубор­динг и опостынут виртуальные рок-концерты…

Поэтому помните о том, подсказывает В. Зеланд, что процесс «обогащения» длительный и пошаговый:

«…Для начала смиритесь и довольствуйтесь тем, что имеете. Помните, что всегда может быть и хуже. Не надо отказываться от желания иметь деньги. Надо лишь спокойно относиться к тому, что они пока не текут к вам рекой. Встать в позицию игрока, который отдает себе отчет в том, что в любой момент он может либо разбогатеть, либо потерять все…».

До трансерфинга бытовала в простонародье по­говорка, что дурак думкой богатеет. Дураки бы­лых времен не были знакомы с постулатом Вадима Зеланда:

4 „.Как вам известно, мысли излучают энергию. В мире материальной реализации все имеет под собой энергетическую основу. И все, что происхо­дит на невидимом энергетическом уровне, отража­ется на поведении видимых материальных объек­тов. Может показаться, что энергия наших мыс­лей слишком мала, чтобы оказывать влияние на окружающий нас мир. Если бы это было так, все было бы намного проще.,.*.

Одним богатством воображения тут не обойтись, поэтому нужно любить себя такого, какой есть, не гнаться за чужими стандартами — утверждать свои, нравиться себе, гордиться собой и ждать, «когда внешнее намерение подхватит вас и перенесет на линии жизни», где вы будете богаты, счастливы и успешны.

Просто поразительно, с какой настойчивостью вдалбливается в голову легковерному читателю пси­хология неудачника: смирись, довольствуйся и при этом нравься самому себе. Помните горьковского человека, который «звучит* гордо? Внушите это любому индивиду — и он незамедлительно переста­нет развиваться, а в том числе и хорошо трудиться. Зачем ему чего-то еще в жизни, если он и так уже гордо звучит?

Отсюда же проистекает сакраментальное «бедный, но гордый*. Когда при мне кто-нибудь с дичайшим апломбом озвучивает эту сермяжную — она же до­мотканая! — истину, я всякий раз рекомендую ора­тору заглянуть в любой толковый словарь и убедить­ся в том, что слово «гордость* имеет несколько вза­имоисключающих значений (и употреблять его всуе не стоит!):

1. Самоуважение, чувство собственного достоинства.

2. Чувство удовлетворения от чего-нибудь.

3. Высокомерие, чрезмерно высокое мнение о себе.

Теперь подставьте одно из синонимических зна­чений в вышеупомянутое заклинание «бедный, но гордый» и посмотрите, что из этого получится: я смиренен и вполне довольствуюсь тем, что имею; помню я и о том, что всегда может быть и хуже, поэтому испытываю чувство уважения к самому себе и пока удовлетворен тем, что сам я влачу ни­щенское существование, а жена моя и дети мои голы и босы, потому что зарабатывать на жизнь я не хочу и достойно содержать свою семью не желаю, ибо все это суетно, ниже моего достоинства, кроме того, создает еще всякие избыточные потенциалы…

Нельзя гордиться своей беспомощностью и неже­ланием трудиться. Возможности добиваться достой­ного существования для себя и своих близких есть у всех, но только не все хотят ими пользоваться. Как говорил Томас Эдисон: «Причина, по которой множество людей упускают благоприятные возмож­ности, — то, что эти возможности зачастую связа­ны с необходимостью труда…».

Среди духовного контрафакта, которым перепол­нены творения В. Зеланда, особняком стоит отно­шение к труду и деньгам как средству существова­ния. Я прекрасно понимаю, что завожу разговор о более чем банальных вещах. Беда в том, что менее актуальными, болезненными и животрепещущими они от этого не становятся.

* „.Существует ошибочное мнение,— учит Ва­дим Зеланд, — что если целиком и полностью по­святить себя работе, то можно добиться выдаю­щихся результатов. С точки зрения равновесия со­вершенно очевидно, что «уйти в работу» — это зна­чит поставить на одну чашу весов эту самую ра­боту, а на другую — все остальное…».

Под «всем остальным* подразумевается дом, се­мья, развлечения, свободное время, общение с дру­зьями и так далее. Под этими словами лично я го­тов. подписаться, ибо никаких возражений они не могут вызвать по определению.

Представьте себе человека трудолюбивого, кото­рый изо дня в день на протяжении всей своей жиз­ни гнет спину на заводе, привинчивая одну деталь­ку и отвинчивая другую. Он может отвинчивать или привинчивать эти детальки хоть одну, хоть две сме­ны подряд, он может вкалывать 24 часа в сутки, не выдавая результатов, но забронировав за собой пра­во не быть в этом… уличенным.

В самом деле, разве достанет совести у родных и близких работяги-трудоголика обвинить того в от­сутствии нормальной квартиры, машины, одежды, продуктов питания… — то есть ощутимых резуль­татов каторжного труда?

Парадокс? Да, это один из парадоксов нашей жизни, когда общество с респектом относится к тем, кто много, хотя и неэффективно, трудится. А ведь именно в эффективности и оптимальности труда как раз таки и заключено отличие неудачника от ус­пешного человека. Вот почему можно с полным на то основанием утверждать, что трудолюбие, не под­крепленное эффективностью труда и не дающее ре­зультата на выходе, есть опаснейший из грехов…

С упорством известного аллегорического персо­нажа из басен Крылова «человек трудолюбивый» пытается прошибить лбом стену, изо дня в день, из года в год выполняя отупляющую физическую или монотонную умственную работу, вкалывая как про­клятый, а результата как не было, так и нет. Поче­му? Потому что термин «трудолюбие* — в том смыс­ле, в каком он воспринимается в обществе, — это наследие рабовладельческих времен.

Надеюсь, вы не думаете, что магнат или олигарх, который богаче нас с вами в миллион раз, и вкалы­вает в миллион раз больше? Как раз таки вкалывает он гораздо меньше среднестатистического трудоголи­ка, а вот трудится — и трудится эффективно — го­раздо больше последнего. Правильно сказал Ницше: тот, кто не может располагать двумя третями дня лично для себя, тот должен называться рабом…

…Нашей успешности и человеческой состоятель­ности мешают леность ума, обыкновение жить и работать на авось и привычка выклянчивать в рыб­ных рядах пескаря, вместо того чтобы смастерить удочку и выловить в реке хотя бы сазана!

Вы можете спросить, а как же Томас Эдисон, вер­нее, его афоризм, мол, «гений — это 99% труда и 1% вдохновения*. Отвечаю: гениальность и успех связаны между собой, но мало. Более того, считаю в корне неверной расхожую истину, бытующую в Америке: если ты-де такой умный, то почему такой бедный… По той простой причине, что связь между благосостоянием и умом хотя и прослеживается, но только с большим трудом.

Хотя в принципе бывает и так, что тяжкий труд приводит к успеху, но успех не зависит от количе­ства вложенного в него тяжелого труда. Тяжкий труд — это нонсенс. Что касается творчества и вдох­новения, то и они не всегда сопутствуют успеху, но являются необходимыми его условиями…

Не ошибается и не терпит неудач тот, кто ничего не делает. Удачливые люди, принимающие, пони­мающие и разделяющие это убеждение, относятся к «полосатости» жизни и неизбежному чередованию успехов и неудач философически — то есть стоичес­ки и аналитически!

Подавляющее же большинство народонаселения испытывает подсознательный атавистический страх перед неудачей, своими собственными руками воз­водя непреодолимый барьер между жизненными удачами и собой. И в этом смысле неудачниками следует называть не тех, кто потерпел неудачу, но тех, кто выдает доступное за желаемое и этим же и довольствуется…

Какие же выводы делает В. Зеланд из очевидных истин, известных задолго до появления его трансер — финга? Работать, конечно, нужно, говорит маэстро, но так — совсем немножко. Чтобы не дай бог не перетрудиться и не устать. Снизить, как говорится, важность. Трудиться без огонька, без души, спустя рукава, то есть отрешенно, не прилагая практичес­ки никаких усилий, но действуя при этом с макси­мальной эффективностью, *не создавая избыточных потенциалов».

Чтобы окружающим вас коллегам, в отличие от вас, погруженным в работу если не с головой, то по пояс, не показалось, будто вы отлыниваете, увили­ваете, отбояриваетесь или сачкуете, заранее объяс­ните им, что мелкие оплошности, упущения и недо­четы на самом деле связаны не с элементарной ха­латностью, а с вашей жизненной позицией.

Подбирайте себе такую работу, где вас не станут тыкать носом — то, мол, не так и это не этак. Где не будут выискивать ваши недосмотры и недоделки, а молча переделают сами или вообще сделают все за вас. Вам останется только раз в неделю получать чек или два раза в месяц — аванс и заработную плату. Сразу скажу, таких трудовых коллективов раз, два и обчелся, точнее, их придется хорошенько поискать.

Ожидать при этом нужно лучшего, но готовить­ся к худшему. Например, на работе вам поручили погрузить то-то и то-то, отнести чего-нибудь туда-то и туда-то, заштукатурить там-то и там-то и так да­лее. Если, занимаясь погрузочно-разгрузочными, штукатурно-малярными и прочими работами, вы почувствовали, как вас переполняют избыточные потенциалы, точнее, грузить, штукатурить и кра­сить вам совершенно не хочется, снизьте для себя важность задания.

Вы сделали все, что могли, с качеством, кажу­щимся вам безупречным, пусть другие сделают луч­ше. Не исключено, что при этом вокруг вас забега­ют и засуетятся разные старательные особы. Им толь­ко дай повод подловить вас на какой-нибудь мело­чи, выискивая промашки и оплошки.

Как совершенно справедливо предостерегает Ва­дим Зеланд, как только вы совершите ошибку, они сразу набросятся на вас. Ошибка будет элементар­ной, и потому досадной. Например, вы опоздаете, что — нибудь забудете или прозеваете. Если бы вы были с головой погружены в работу, ошибка была бы простительной. Но теперь вас обвинят в том, что вы относитесь к работе с прохладцей…

Подобные ситуации могут возникать не толь­ко на работе, но и в семье, в кругу знакомых…».

Такой инфантилизм до добра не доводит, точнее, с таким отношением к работе трудно рассчитывать даже на место пугала посреди кукурузного поля. Но и это еще не самое страшное. Страшно другое — когда при­миренчество, пораженчество, толстовство и пацифизм применительно к жизни заводят нас в такой тупик, выбраться из которого бывает ох как непросто…

Откровения Зеланда ложатся на хорошо унаво­женную почву. В этом убеждаешься, читая сообще­ния почитателей его многочисленных талантов.

«…Мой друг, как и положено по законам трансер- финга, мало работает и достаточно получает. Для сравнения — я за такую же зарплату работаю в три раза больше…»

«…Самое главное, что мешает людям — страх потерять. Потерять работу, деньги, любовь. Отка­житесь от страха, загадайте желание и оно сбу­дется! Может, волна удачи пройдет, мне это не важно. Главное, что она есть, и я буду помнить это состояние. Началось с того, что я бросил то, что меня тяготило — работу. А потом поперло! За день ощущений до фига. Я сегодня полностью потакал своим желаниям и слабостям, и все становится еще лучше. Откажитесь от страха и желания иметь, и все получится! И любите себя…»

«…Сегодня вот опоздала на работу на полтора часа — зато ехала не в час пик, а небо какое! Реши­

Ла, что надо начинать учиться кататься на гор­ных лыжах. Кстати, никто не хочет составить компанию?»

«…Я тут недавно результат получила. Труди­лась, трудилась и плюнула. А слайд держу намерт­во (не дура). И поперлоН

Метеорологи объясняют этот мир по-своему. У со­трудников многочисленных учреждений, организован­ных для постоянных наблюдений за состоянием ат­мосферы, свой подход к окружающей действительно­сти и свой взгляд на нее.

Кто знаком с принципами международной метео­рологии, тот знает, что означают слова «смена вре­мен года». Имеется в виду, что погода как бы пред­начертана и от нее никуда не уйдешь: летом жарко, зимой холодно, весной сыро. Бывают, конечно, ис­ключения типа холодного лета или жаркой зимы, но в общем и целом смена времен года понемножку предопределяет заданность погоды.

В самом деле, зимняя погода или осенняя уже неизвестно кем предуготовлены. В этом случае обыч­но упоминают углы наклона, удаленность, прибли­женность и прочие астрономические фишки. С этим трудно не согласиться. Ошибка метеорологов состо­ит лишь в том, что вариант этой погоды не один, а бесконечное множество.

От погоды не уйдешь. И это в известной степени непротиворечиво, потому что нельзя изменить ме­теорологический сценарий варианта. Бороться с окружающим миром за то, чтобы изменить пого­ду, — сизифов труд. Однако никто вас к этому и не призывает, потому что можно просто выбирать себе погодный вариант по душе.

Основной причиной, по которой люди хотят что — то изменить в жизни, является неудовлетворенность сложившейся ситуацией. Например, вам не нравит­ся, что зимой вы мерзнете, а летом потеете. Если исходить из того, что эти прискорбные обстоятель­ства нашей жизни — нечто заданное раз и навсегда, то тогда и впрямь лучше покупать к зиме валенки, а к лету — дезодорант, и, делая вид, что ничего страшного не происходит, молча нести свой метео­рологический крест.

Можно, конечно, научиться спать на батарее (или в холодильнике), уехать в Африку (или Антаркти­ку). Можно развить абсолютное безучастие к холо­ду, прогуливаясь по снегу босиком в стиле Порфи — рия Иванова, или, закутавшись в лисью шубу, спать на русской печи даже самым знойным летом. Мож­но, но не нужно, потому что даже самую неблагоп­риятную погодную ситуацию можно разрешить наи­более продуктивным образом.

В первую очередь, принять погоду такой, какая она есть, и перестать нервничать и беспокоиться по этому поводу («снизить важность», как говорит

В. Зеланд), а уже потом предпринимать известные шаги.

Методика управления погодой без помощи, но при посредстве трансерфинга, заслуживает самого при­стального внимания и тщательного изучения. Про­цедура эта многоступенчатая, произвольно переска­кивать с одного этапа на другой нельзя. Впрочем, давайте по порядку.

«…Проверил несколько раз вот такой способ (уже упоминал о нем на форуме):

1) прежде всего у природы действительно нет плохой погоды, поэтому важность моих эксперимен­тов никакая;

2) применяю этот способ не когда попало, а для какой-то конкретной цели, пусть даже самой ма­ленькой. Сегодня, например, жена заволновалась, что пойдет дождь («так по радио сказали» ) и не успе­ет высохнуть стирка;

3) мысленно создаю невидимую полусферу (энер­гетическую, наверное) в видимой для меня части небосвода. Верхняя ее центральная часть умеет по мере необходимости расширяться вверх, чтобы раз­гонять облака от центра к периферии;

4) иногда посматриваю в окно и по мере необхо­димости, если облаков много, подпитываю эту сфе­ру энергией (не своей, естественно, а той, которой всегда полно в атмосфере);

5) естественно, применяю амальгаму, что мой Мир заботится обо мне и сделает все наилучшим образом.

Вчера прочел вот такое сообщение:

«Песчаная буря надвигается на Израиль. Ура­ганные песчаные ветры, которые в последние неде­ли обрушились на Грецию и Кипр, скоро достигнут пределов Израиля. Синоптики предполагают, что ветры достигнут территории Израиля в ближай­шие часы. Ожидается, что резко снизится види­мость на дорогах. Сильный туман сопровождает песчаные ветры.

В Афинах, где ветер вынудил авиаслужбы пре­кратить полеты на время стихийного бедствия, жители города не отваживались выходить на ули­цы, где свирепствовала песчаная буря, пришедшая из пустыни Сахара.

На Кипре несколько человек были госпитализи — рованы в местные больницы вследствие затруднен­ного дыхания».„

Тут же решил, что это совершенно мне не под­ходит. Применил все ту же полусферу — предста — вил, что она обладает особой упругостью к ветрам и потоки воздуха обтекают ее, устремляясь вверх. Кроме этого включил в слайд деревья напротив моего окна, на которых листочки застыли, как это бывает при полном безветрии.

Все так и получилось, I/ уже поздно ночью, перед тем как лечь спать, убедился, члго деревья действи­тельно как будто замерли (как в детской игре, по­мните — замри! ).

А сегодня с утра было пыльно, но без ветра по — прежнему. Попробовал применить свою полусферу, чтобы вызвать дождик. Б верхней ее части создал конусообразную вращающуюся воронку, чтобы втя­гивала в себя дождевые тучи и потом выжимала из них дождик.

Б течение дня ничего не контролировал, а когда через некоторое время выглянул в окно, увидел, что дождик таки был, воздух очистился. Любопытно, что, когда вышел из дому, чтобы съездить на вели­ке в магазин, дождик как раз начал моросить еще раз, как бы наглядно демонстрируя выполнение за­казеи..».

В ближнем Зарубежье погодой замечательно на­учились управлять украинцы. Жалко, что братья — славяне не расписывают «радяньский» вариант в таких подробностях, как иудеи. Но и на том, как говорится, спасибо.

«…У нас в Киеве в последние дни было очень жарко, но мне удавалось своим намерением снижать сильнейшую, по нашим украинским меркам, жару.

А сейчас пошли дожди уже по-крупному и с молни­ей, как положено. Трансерфинг работает при лю­бой погоде…».

В полном соответствии с тезисом Вадима Зеланда о реализации наименее энергоемких вариантов наибольших успехов трансерфингисты добиваются, передвигаясь на автобусах, троллейбусах, трамва­ях, маршрутных такси. Идея проста: ты вроде как не работаешь совсем — просто едешь стоя или си­дишь в салоне, а вся невидимая глазу работа совер­шается мысленно — транзакции там, визуализации всякие, слайды, фреймы, то да се.

Вот, скажем, можно ли считать простым совпа­дением то, что человеку, осилившему всю пятитом­ную зеландовскую эпопею, практически сразу пос­ле этого стали попадаться счастливые билетики в общественном транспорте:

«…# езжу на автобусе 2 раза в день. Как ты объяснишь то, что 4 дня подряд мне попадаются счастливые билетики (123321, 235415), а один раз оба билета были счастливые. Это, учитывая то, что все 5 книг я прочитал неделю (!) назад…».

В добросовестности респондента лично я нисколь­ко не сомневаюсь. Настораживает только то, что пе­ремещается он в городском транспорте (что по идее соответствует стадии прочтения четвертого тома со­чинений В. Зеланда), а не в личном авто, которое к концу пятого тома пора было бы уже натрансерфин — говать.

Практически нет никаких сообщений о манипу­ляциях с пассажирскими или грузовыми такси. Так­систы — люди грубые, фреймить их — себе дороже, да и визуализациям разным они плохо поддаются. Другое дело «маршрутки», и стоит это удовольствие не в пример дешевле.

«…Несколько дней назад решила поехать в дру­гой город. Мысленно заказываю себе маршрутное такси. «Вижу» картинку — стоят несколько «мар­шруток» на стоянке, а потом сразу же другая кар­тинка — едет «маршрутка». Удивилась, но реши­ла не заморачиваться.

Прихожу на остановку, стоят «маршрутки», но все без водителей. Ожидаю. Проходят несколько ми­нут, но водителей нет и поблизости никого похо­жих на них. Впервые такая ситуация. Еще подож­дала, потом решила еще раз «заказать», но чтобы с водителем и уехать.

Только успела представить себе едущую «марш­рутку», поворачиваю голову на дорогу… — едет ми­лая. Останавливаю, оказывается, что там только одно свободное место, специально для меня…».

Современное поездное движение оставляет желать лучшего. Железная дорога остается железной доро­гой даже на Украине, даже в матери городов рус­ских (и украинских) — Киеве. Без трансерфинга на вокзале не обойдешься.

«Мне надо ехать. 8.08… Жара… А в моем направ­лении один поезд — сарай на колесах! Думаю, тут мне от жары и вони — крышка… Начинаю искать другие варианты… Идет автобус с кондиционе­ром — удобно, но дорого (в 3 раза дороже поезда)… Думаю дальше… Подходят новые поезда улучшен­ного комфорта… Но уж больно далеко, через всю Украину… Срастется ли?

Иду за билетом, стою в очереди… Подхожу… Ура! В «сарай» билетов нет! И кассир сама предлагает комбинацию двух билетов через Киев в скорост­ные поезда бизнес-класса… Дороже моего «сарая» на 35%… Я, естественно, в восторге и благодарю свой мир и ангела-хранителя и себя, что через меня лег­ко, без зат(п)оров проходит информация…

Мне дела нет, как и откуда, лишь бы мне на пользу!»

Фантастический потенциал трансерфинга легко обнаружить, застряв в обычной дорожной «пробке» или даже просто стоя на светофоре. Пространство вариантов тут настолько обширно, что можно нату­рально изымать объект из соседней реальности и переносить его в свою нынешнюю.

«…Расскажу, как это у меня работает.

Еще до того как о трансерфинге узнал. Стою на светофоре, в голове особо никаких мыслей нету, обыч­ный рабочий день. Впереди машина с номером 776. Вот, думаю, добавить бы единичку, красивый номер получился бы. Смотрю на номер соседней машины — 554, по-моему. Красота, думаю, сейчас бы еще тре­тий такой номер увидеть для полного счастья. И тут же навстречу 221 едет. Впечатление было сильное, но решил, что обычная случайность.

А теперь интересней. Месяца через полтора (с трансерфингом уже познакомился) торчу в проб-

4. Антм-Зеланд
ке, настроение, /сак и тогда, расслаб ленно-пофигис — тическое, впереди машина с номером 998 стоит. Я вспомнил ту историю, и давай соседние машины разглядывать. Рядом нашел 999. Ну, думаю, раз так, то и 100 должно где-то рядом быть. Сдаю чуть вперед, и вот она, в соседнем ряду стоит!

Я был в шоке. Такое впечатление было, будто я сам эту 100 туда поставил. Анализировал потом — все по трансерфингу получилось. Во-первых, чистое намерение — должен быть номер 100, короткое пе — реставление ног и… получите результат. Цри этом полное отсутствие сомнении (просто не успели появиться) и важности (на фиг мне не нужен был этот номер, простое любопытство). Потом пытал­ся специально повторить — фигушки, понятно по­чему,»

Примеры оптимального трансерфинга на транс­порте производят впечатление. Однако есть и обрат­ные — необдуманные, поспешные, не столько облег­чающие, сколько усложняющие жизнь трансерфин — гующим. Проезжая часть дороги — не место для игр. Любых. Иными словами, визуализируй сколько душе угодно, но знай меру, чтобы не получилось так, как с одной неосторожной поклонницей нового учения.

«…Маленькая зарисовка на тему «заказов» и их исполнения. Иду сегодня на работу, около банка сто­ит роскошнейший джип ВМТ¥ — тонированный, блестящий. До джипа метров 10. У меня появляет­ся меркантильная мысль — вот если бы владелец такого джипа начал за мной ухаживать. Мелькну­ла и пропала. Иду себе дальше. Когда я поравнялась с машиной, открывается дверь, оттуда высовывает­ся совершенно квадратная морда и орет мне: «Кра­соту ля! Машина подана…». Я еле ноги унесла…

Пока неслась сломя голову от него по абсолют­но гладкой ледяной дороге, внушала себе, что надо быть осторожнее с заказами. Неизвестно, что из такого джипа высунется. Интересно только, по­чему вот такая фигня исполняется чуть ли не моментально, а вот то, чего тебе на самом деле хочется, — ни фига. Наверное, потому что эту мысль ты подумал и отпустил, а ту думаешь бес­конечно…»

.. .В некотором смысле мир представляет со­бой бескрайнее дуальное зеркало, по одну сторо­ну которого находится материальная вселенная, а по другую простирается метафизическое про­странство вариантов — информационная струк­тура, в которой хранятся сценарии всех возмож­ных событий…

В. Зеланд

…Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие това­ры, нужные для крестьян…

Н. В. Гоголь

Мир, в котором сбываются практически любые мечты, устроен просто: есть то, что можно потро­гать руками, и то, что потрогать руками нельзя, но оно все равно как бы есть. Это тот самый обещан­ный постулат, точнее, «принципиально» новая мо­дель мира и отправная точка нового знания, кото­рая «безусловно будет работать и иметь право на существование».

Ретроспективный взгляд на развитие науки и техники позволяет сделать вывод о том, что трансер — финг есть результат погони многих поколений лю­дей за истиной и продукт свойственного им жела­ния понять природу мира.

Природа мира, как говорилось выше, достаточно проста. Эта выдающаяся простота все время сбива­ла людей с панталыку, вводила в заблуждение, зас­тавляла разводить философию, можно сказать, на пустом месте. Так было до Зеланда. После его явле­ния народу стало ясно, что естество мира едино, но многолико.

«…В своей погоне за истиной, люди всегда стре­мились понять природу мира, изучая его отдель ные аспекты. Массивы научных знаний создава­лись как описания и объяснения тех или иных природных явлений. Так возникли отдельные от­расли знания, часто вступающие между собой в противоречие.

Природа мира едина, но постоянно демонстри­рует разные обличья. Не успеют люди как следует рассмотреть и объяснить одно лицо, как тут же появляется другое, которое никак не согласуется с предыдущим. Ученые делают попытки объединить различные проявления реальности, чтобы устра­нить противоречия, однако это с трудом удает­ся…* ,— пишет Вадим Зеланд.

Все это происходит потому, что так называемые современные ученые игнорируют фактор, примиря­ющий и объединяющий все отрасли знания, точнее, обходят стороной фундаментальнейшее свойство нашего мира — его многовариантность.

Многовариантность первична. Образно выража­ясь, вначале было не библейское слово, а зеландов — ский трансерфинг, Извлечь же оттуда можно мно­гое. Информации по этому поводу предостаточно, причем вся она более чем удивительная.

Помните весьма обходительного и учтивого по­мещика Манилова, любившего «пофилософствовать о чем-нибудь и углубиться» в беседке с плоским зе­леным куполом и деревянными голубыми колонна­ми, которая так и называлась — «Храм уединенно­го размышления», точнее, в чем заключалась его главная ошибка?

Маниловские слайды поверхностны, неглубоки, как бы не завершены:

«…Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо было жить с другом на берегу какой-нибудь реки, потом чрез эту реку начал стро­иться у него мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом возду­хе и рассуждать о каких-нибудь приятных предме­тах. Потом, что они вместе с Чичиковым приехали в какое-то общество в хороших каретах, где обворо — жают всех приятноетию обращения, и что будто бы государь, узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами, и далее, наконец, бог знает что такое, чего уже он и сам никак не мог разобрать…».

Недостаточно просто думать о человеке, с «кото­рым было бы в самом деле хорошо жить этак вме­сте, под одною кровлею, или под тенью какого-ни­будь вяза, с которым бы в некотором роде можно было поговорить о любезности, о хорошем обраще­нии, отследить какую нибудь этакую науку, чтобы этак расшевелило душу, дало бы, так сказать, паре­нье этакое…»

Для паренья в пространстве вариантов, точнее, скольженья этакого, думать вообще не нужно — муторно, напряжно, да и навыков определенных требует. Гораздо проще прицениться к журавлям в небе, приступить к дележке шкур неубитых медве­дей, начать строительство или евроремонт воздуш­ного замка улучшенной планировки. Или, как это теперь называется, сделать пару-тройку слайдов. И тут особенно перетруждаться не нужно, потому что ни четкости, ни законченности от вас на этой ста­дии мечтательности не требуется.

Ничем таким особенным трансерфингисты от нас, простых смертных, не отличаются. Любят они сол­нышко и тепло, сытость и комфорт, и чтобы денег побольше, и работы поменьше. Люди как люди, толь­ко квартирный вопрос испортил их.

Как в незабвенной памяти времена, когда все бросились «хотеть» себе домик у моря, последова­тельно пройдя несколько этапов: собственно хоте­ние домика, запись на ДЭИР, окончание пяти кур­сов и как результат дальнейшее энергоинформаци­онное развитие. А домик, спросите вы, купил-таки или нет? Энергоинформационно развитого человека такие нелепицы, как дом, жилище, крыша над го­ловой, совершенно не интересуют. И ценности у него другие — не материальные, а духовные. Впрочем, не будем отвлекаться, трансерфинг — это вам не какой-нибудь там ДЭИР.

Хотение домика по трансерфингу тоже состоит из нескольких этапов: вначале создается статичный слайд-картинка, потом динамичный слайд-фильм, потом на всю катушку включаются органы обоня­ния, осязания и слуха.

А теперь по порядку. Пересмотрев кучу проспек­тов и буклетов, вы четко представляете себе, какой именно дом собираетесь хотеть. На этом этапе кар­тинка дома статична, дотошная и въедливая визуа­лизация пока не требуется. Она понадобится позже, когда статичную картинку нужно будет оживить. Взгляните на дом, который вы будете хотеть, как бы с высоты птичьего полета.

Вон птички немного нагадили на черепицу — надо будет послать человека почистить. Кованую ограду хорошо бы перековать в двух или трех мес­тах. Да и к угодьям не мешало бы прирезать пару — тройку гектаров…

Задействовав внешнее намерение, переходим к внутреннему — интерьерному. Тут важно вовремя включить чувство удовлетворенности и глубокого удовлетворения лично собой и домом, который уже как бы находится в вашей собственности. Ограни­чивать себя детализацией не стоит. По большому счету не важно, какая лепнина на потолке — мо­дерновая или классическая. Перелепить ее ничего не стоит — было бы желание. Такие мелочи можно оставить на потом.

На этой стадии хотения дома вам очень приго­дятся обоняние и здоровый незаложенный нос. Ню­хайте изо всех сил, принюхивайтесь, водите но­сом из стороны в сторону, различайте и система­тизируйте самые разнообразные жилые запахи. Вон что-то подгорело на кухне, мажордом упорно не желает стирать носки, борзые опять нагадили у порога…

Все, можете считать, что именно таким и будет ваш дом в том варианте реальности, в который вы со временем и перепорхнете. Окончательно решив вопрос с недвижимостью, можно переходить к хо тению средств передвижения — машин, самолетов, вертолетов, дирижаблей, пароходов или яхт…

Сразу скажу, результативных сообщений на мно­гочисленных форумах в интернете мне как-то не попадалось, но производит впечатление и то, что имеется!

Если даже не учитывать непроверяемые по опре­делению сообщения о том, что «после прочтения книг я могу выходить в фазу в любой день, когда захочу; могу выходить хоть семь дней подряд, если учесть то, что раньше у меня был один выход примерно в две недели», то в зоне «реального» применения трансерфинга останется немало: транспорт, метеоро­логия, здоровье, семья, работа, отдых, отпуск…

.. .Вы не могли нигде слышать или читать о том, что я собираюсь вам рассказать. Поэтому готовьтесь к неожиданностям, насколько удиви­тельным, настолько и приятным…

В. Зеланд

Она очаровательно спросила меня: «Это, на­верное, очень трудно выдумывать все из голо­вы?» — «Трудно,— ответил я,— но думаю, что из ноги было бы еще труднее»…

Станислав Ежи Лец

Сотни сообщений и сотни судеб, точнее, вариан­тов судеб, которые «выбираются», «выбираются»,

«выбираются»… Люди общаются, спорят, шумят, высказываются. Нелицемерно, от души, даже с за­дором — у каждого он, разумеется, свой.

Н. В. Гоголь писал в «Мертвых душах»: «…У вся­кого есть свои задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообе­дать; четвертый сыграть роль хоть одним верш­ком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютан­томи напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, ко­торая чувствует желание сверхъестественное за­ломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произ­вести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщи­ков,,— словом, у всякого есть свое…».

Задоры-потребности остались все теми же — толь­ко с поправкой на современность. И это замечатель­но, потому что чем больше потребностей у челове­ка, тем богаче, осмысленнее и разностороннее его жизнь. Современная психология рассматривает це­ленаправленное удовлетворение потребностей как основную движущую силу развития личности.

Потребности легко обнаруживаются в направлен­ности личности, ее стремлениях, мечтах и прочих мотивах, побуждающих человека к деятельности и являющихся формой проявления потребности. Если исходить из того, что деятельность зависит от ее предметно-общественного содержания, то в мотивах эта зависимость проявляется как собственная актив­ность личности. Поэтому, говорят психологи, сис­тема мотивов, раскрываемая в поведении личности, богаче признаками и более подвижна, чем потреб­ность, составляющая ее сущность.

Потребности не остаются неизменными на про­тяжении всей жизни, однако меняются и совершен­ствуются в зависимости от роста общей культуры человека, его знаний о действительности и отноше­ний к ней. В этом смысле потребность может вос­приниматься как некая гипотетическая переменная, в зависимости от обстоятельств проявляющаяся то в виде мотива деятельности, то в виде черты харак­тера. В последнем случае потребности обретают ус­тойчивость и стабильность и становятся определяю­щими личностными качествами.

Одна из наиболее полных и популярных класси­фикаций потребностей принадлежит известному психологу X. Мерею, выделявшему двадцать основ­ных позиций:

1) доминирование или стремление контролиро­вать, влиять, направлять, убеждать, препятствовать, ограничивать;

2) агрессия или стремление превзойти, победить, восторжествовать, растоптать, опозорить, осудить, унизить;

3) социальное сближение или поиск дружеских связей, стремление к дружбе, партнерству, любви;

4) отторжение или стремление отвергнуть попыт­ки сближения извне;

5) автономия или стремление к независимости и свободе от всех и всяческих ограничений: опеки, режима, порядка;

6) пассивное повиновение или принятие судьбы, подчинение грубой силе, признание собственной неполноценности и собственной несостоятельности;

7) потребность в уважении и моральной поддержке;

8) потребность достижения или стремление пре­одолеть, превзойти, достичь более высокого уровня;

9) потребность быть в центре внимания;

10) потребность в игре или стремление к развле­чениям, предпочтение игровой модели поведения всякой серьезной деятельности;

11) эгоизм или нарциссизм, самодовольство, ав­тоэротизм, проявления субъективизма при воспри­ятии внешнего мира;

12) социофилия или болезненный альтруизм, заб­вение собственных интересов во имя корпоративных или групповых, а также внутреннее благородство, уступчивость, забота о других;

13) потребность быть опекаемым или стремление к поиску покровителя, зависимость от чужого мне­ния, поиски утешения, ожидание мягкого обраще­ния, беспомощность;

14) потребность оказания помощи;

15) потребность избегания наказания или потреб­ность считаться с общественным мнением, сдержи­вание собственных импульсов и порывов с целью избежать осуждения, порицания, кары;

16) потребность некритической самозащиты или отказ от анализа своих ошибок, проблемы с призна­нием собственных упущений, стремление оправдать­ся ссылками на обстоятельства;

17) потребность преодоления неудачи — в отли­чие от потребности достижения может быть охарак­теризована самостоятельностью принятия решений и действий;

18) потребность избегания опасности;

19) потребность порядка или стремление к акку­ратности, опрятности, точности, красоте;

20) потребность суждения или склонность к фи­лософствованию, абстрактным формулировкам и обоб­щениям, стремление задавать общие вопросы или отвечать на них, увлеченность «вечными темами».

Примерно того же самого и еще немного — с по­правкой на неизбывный отечественный инфанти­лизм — хотят и поклонники трансерфинга, моло­дые преимущественно люди. Лозунг дня — получить все, сразу и без особенных усилий.

«Мы, не будем заниматься упражнениями, меди­тациями и самокопанием,— ненавязчиво роняет В. Зеланд. — Трансерфинг — это не новая методи­ка самосовершенствования, а принципиально иной способ мыслить и действовать так, чтобы полу­чать желаемое. Не добиваться, а именно получать. И не изменять себя, а возвращаться к себе…».

.. Давайте только сразу условимся не мучить себя вопросами, почему и каким именно образом это работает…

В. Зеланд

Если думаешь чего, то не мучь себя…

В. Высоцкий

Трансерфинг работает, утверждает Вадим Зеланд, и не абы как, а по-научному. В науке же, как изве­стно, есть много чего малопонятного и труднообъ­яснимого. Вот, допустим, у стула есть спинка, а у табуретки нету. Однако это не мешает нам сидеть и там, и там, пользуясь, как говорится, плодами ме­бельной науки — Примерно такие же и еще более ошеломляющие результаты можно получить при использовании научных принципов трансерфинга.

Мучить себя вопросами типа «почему?», «отче­го?» или «как?»— нецелесообразно. И вообще — думать вредно. Это все равно как если бы ребенок спросил у столяра: «Дяденька, а почему стул не па­дает на пол?». Мебельщик ответил бы: «Потому что у него есть ножки». На это последовал бы новый вопрос: «А почему у него ножки?». Действительно, почему это у стула целых четыре ножки, у кресла — качалки их две, к тому же кривые, а у того же пу­фика и вовсе нет ни одной? Парадокс…

Неблагодарное это занятие пытаться объяснить хоть что-нибудь въедливому почемучке — взросло­му или ребенку. Не будем заниматься этим и мы с вами. Ну не дано нам всего знать и понимать, как совершенно справедливо замечает В. Зеланд, а луч­ше просто брать и пользоваться результатами…

Пришло время поговорить об этих самых резуль­татах. Где же их взять, скажете вы. А на форуме.

Все сейчас на форумах. Благо развелось их сейчас немерено. Полез в и-нет и я.

Виртуальные «посиделки» — прелюбопытнейшая штука! Если потребность в общении в реальной жизни как следует не удовлетворена, то люди «ча­тятся» до форменного одурения и днями напролет не вылезают с интернет-форумов, пытаясь хоть как — то приглушить чувство коммуникативного голода.

Человек — животное общественное, поэтому и сбиваемся мы, как те собачата, то в компании, то в партии, то в фан-клубы… Юношам и девушкам, «об­думывающим житье» (а подавляющее большинство зарегистрированных пользователей форумов по трансерфингу — это именно молодые люди), важно оказаться среди себе подобных, изголодавшихся по стимуляции, узнаванию, событиям, достижениям, признанию…

Голод на стимуляцию проявляется просто жела­нием быть среди людей. Так, например, он заставляет человека, находящегося в чужом городе или сидя­щего в уютной квартире со всеми удобствами, в том числе и с телевизором, выйти на улицу, зайти в бар или пойти в кино.

После того как удовлетворен голод на стимуля­цию, человек начинает испытывать голод на узна­вание. Вспомните ту радость, которая охватывает вас, когда в незнакомом месте вы случайно встреча­ете знакомого, с которым вы в родном городе едва раскланивались. Вот что нас толкает на знакомства с новыми людьми, когда мы оказываемся далеко от дома, — желание испытать радость узнавания.

Вспомните, как оживляетесь вы и ваша группа, когда происходят что-то интересное: домашний (или выездной) матч любимой футбольной команды, гас­троли любимой рок-группы, «перепутывание» герл — френдов и бой-френдов на очередной вечеринке. События дают повод для разговоров, сплетен, дей­ствий, помогают убить время. Но особенно оживля­ет общение, если вы в нем играете какую-нибудь (но лучше главную) роль.

Но нужны не просто события, нужны еще и дос­тижения. Вот я осилил эпопею Зеланда! Чем не со­бытие, что еще нужно человеку? Оказывается, и это­го мало. Нужно удовлетворить еще один вид комму­никативного голода.

Мне мало того, что я одолел эпистолярное насле­дие новоявленного гуру. Мне еще нужно найти еди­номышленников, которые подтвердили бы, что де­лал я это не зря! Вот я и старался, корпел над стра­ницами, вместо того чтобы, допустим, пойти выпить пива с друзьями-приятелями. И нет никаких гаран­тий, что таковые единомышленники найдутся. Но если окажется так, что не только я один сполна удов­летворен, но и вы, то это настоящий кайф, как го­ворит наша молодежь.