Любовь приходит и уходит, сказал один умный человек, а кушать хочется всегда. И хорошо бы толь­ко кушать, так ведь хочется еще и пить, и спать, и обуваться, и одеваться… Хочется всего, а денег на это человечеству не хватает с тех самых пор, как злоехидные финикияне их изобрели.

Деньги можно найти, украсть (хотя это и чрева­то), одолжить, получить в наследство. Строго гово­ря, их можно было бы зарабатывать, если бы не возникали при этом всякие там избыточные потен­циалы. Работа утомляет и выматывает. Кроме того, она тревожит душу. А та, болезная, недоумевает: «Для того ли я явилась этому миру? Доколе буду мучиться и страдать? Зачем мне это?».

Известно, что труд сделал из обезьяны человека, накормил, одел, обул, научил уму-разуму. Трудить­ся, конечно, хорошо, но еще лучше этого не делать. Например, сидеть (предпочтительнее — лежать) где — нибудь в тени, под финиковой пальмой, и ждать, пока эти самые финики не начнут сыпаться прямо в рот.

Душа требует покоя и возражает против того, чтобы безудержный труд ее беспокоил, превращал нежное эфирное создание в тягловую скотину, каж­дое утро пробуждающуюся под неумолчный трез­вон будильника, уныло влекущуюся к месту служ­бы и вкалывающую за одну зарплату.

Тут и денег никаких не захочешь, поэтому гораз­до лучше, лежа на диване или сидя в кресле, стро­ить воздушные замки, витать в облаках и тешить себя сказочками для детей младшего школьного возраста о ловле форели на Аляске, разведении ло­шадей на своей ферме, катании на горных лыжах в Альпах или наслаждении жизнью на своем острове в океане…

«Деньги — не цель, — учит В. Зеланд, — и даже не средство ее достижения, а всего лишь сопутству­ющий атрибут. Целью является то, чего человек хочет от жизни. Бот примеры целей. Жить в сво­ем доме и выращивать розы. Путешествовать по свету, смотреть дальние страны… Быть звездой эстрады. Рисовать картины…».

Понятно, что даже пудом форели, науженным в виртуальном пруду, сыт не будешь. Ни гроша не при­бавит вам и целый табун скакунов, разведенный на виртуальном конезаводе. Со временем вам надоест и быть как бы баталистом, как бы маринистом или как бы пейзажистом. Обрыднут виртуальные кругосвет­ные путешествия, опротивеет виртуальный сноубор­динг и опостынут виртуальные рок-концерты…

Поэтому помните о том, подсказывает В. Зеланд, что процесс «обогащения» длительный и пошаговый:

«…Для начала смиритесь и довольствуйтесь тем, что имеете. Помните, что всегда может быть и хуже. Не надо отказываться от желания иметь деньги. Надо лишь спокойно относиться к тому, что они пока не текут к вам рекой. Встать в позицию игрока, который отдает себе отчет в том, что в любой момент он может либо разбогатеть, либо потерять все…».

До трансерфинга бытовала в простонародье по­говорка, что дурак думкой богатеет. Дураки бы­лых времен не были знакомы с постулатом Вадима Зеланда:

4 „.Как вам известно, мысли излучают энергию. В мире материальной реализации все имеет под собой энергетическую основу. И все, что происхо­дит на невидимом энергетическом уровне, отража­ется на поведении видимых материальных объек­тов. Может показаться, что энергия наших мыс­лей слишком мала, чтобы оказывать влияние на окружающий нас мир. Если бы это было так, все было бы намного проще.,.*.

Одним богатством воображения тут не обойтись, поэтому нужно любить себя такого, какой есть, не гнаться за чужими стандартами — утверждать свои, нравиться себе, гордиться собой и ждать, «когда внешнее намерение подхватит вас и перенесет на линии жизни», где вы будете богаты, счастливы и успешны.

Просто поразительно, с какой настойчивостью вдалбливается в голову легковерному читателю пси­хология неудачника: смирись, довольствуйся и при этом нравься самому себе. Помните горьковского человека, который «звучит* гордо? Внушите это любому индивиду — и он незамедлительно переста­нет развиваться, а в том числе и хорошо трудиться. Зачем ему чего-то еще в жизни, если он и так уже гордо звучит?

Отсюда же проистекает сакраментальное «бедный, но гордый*. Когда при мне кто-нибудь с дичайшим апломбом озвучивает эту сермяжную — она же до­мотканая! — истину, я всякий раз рекомендую ора­тору заглянуть в любой толковый словарь и убедить­ся в том, что слово «гордость* имеет несколько вза­имоисключающих значений (и употреблять его всуе не стоит!):

1. Самоуважение, чувство собственного достоинства.

2. Чувство удовлетворения от чего-нибудь.

3. Высокомерие, чрезмерно высокое мнение о себе.

Теперь подставьте одно из синонимических зна­чений в вышеупомянутое заклинание «бедный, но гордый» и посмотрите, что из этого получится: я смиренен и вполне довольствуюсь тем, что имею; помню я и о том, что всегда может быть и хуже, поэтому испытываю чувство уважения к самому себе и пока удовлетворен тем, что сам я влачу ни­щенское существование, а жена моя и дети мои голы и босы, потому что зарабатывать на жизнь я не хочу и достойно содержать свою семью не желаю, ибо все это суетно, ниже моего достоинства, кроме того, создает еще всякие избыточные потенциалы…

Нельзя гордиться своей беспомощностью и неже­ланием трудиться. Возможности добиваться достой­ного существования для себя и своих близких есть у всех, но только не все хотят ими пользоваться. Как говорил Томас Эдисон: «Причина, по которой множество людей упускают благоприятные возмож­ности, — то, что эти возможности зачастую связа­ны с необходимостью труда…».

Среди духовного контрафакта, которым перепол­нены творения В. Зеланда, особняком стоит отно­шение к труду и деньгам как средству существова­ния. Я прекрасно понимаю, что завожу разговор о более чем банальных вещах. Беда в том, что менее актуальными, болезненными и животрепещущими они от этого не становятся.

* „.Существует ошибочное мнение,— учит Ва­дим Зеланд, — что если целиком и полностью по­святить себя работе, то можно добиться выдаю­щихся результатов. С точки зрения равновесия со­вершенно очевидно, что «уйти в работу» — это зна­чит поставить на одну чашу весов эту самую ра­боту, а на другую — все остальное…».

Под «всем остальным* подразумевается дом, се­мья, развлечения, свободное время, общение с дру­зьями и так далее. Под этими словами лично я го­тов. подписаться, ибо никаких возражений они не могут вызвать по определению.

Представьте себе человека трудолюбивого, кото­рый изо дня в день на протяжении всей своей жиз­ни гнет спину на заводе, привинчивая одну деталь­ку и отвинчивая другую. Он может отвинчивать или привинчивать эти детальки хоть одну, хоть две сме­ны подряд, он может вкалывать 24 часа в сутки, не выдавая результатов, но забронировав за собой пра­во не быть в этом… уличенным.

В самом деле, разве достанет совести у родных и близких работяги-трудоголика обвинить того в от­сутствии нормальной квартиры, машины, одежды, продуктов питания… — то есть ощутимых резуль­татов каторжного труда?

Парадокс? Да, это один из парадоксов нашей жизни, когда общество с респектом относится к тем, кто много, хотя и неэффективно, трудится. А ведь именно в эффективности и оптимальности труда как раз таки и заключено отличие неудачника от ус­пешного человека. Вот почему можно с полным на то основанием утверждать, что трудолюбие, не под­крепленное эффективностью труда и не дающее ре­зультата на выходе, есть опаснейший из грехов…

С упорством известного аллегорического персо­нажа из басен Крылова «человек трудолюбивый» пытается прошибить лбом стену, изо дня в день, из года в год выполняя отупляющую физическую или монотонную умственную работу, вкалывая как про­клятый, а результата как не было, так и нет. Поче­му? Потому что термин «трудолюбие* — в том смыс­ле, в каком он воспринимается в обществе, — это наследие рабовладельческих времен.

Надеюсь, вы не думаете, что магнат или олигарх, который богаче нас с вами в миллион раз, и вкалы­вает в миллион раз больше? Как раз таки вкалывает он гораздо меньше среднестатистического трудоголи­ка, а вот трудится — и трудится эффективно — го­раздо больше последнего. Правильно сказал Ницше: тот, кто не может располагать двумя третями дня лично для себя, тот должен называться рабом…

…Нашей успешности и человеческой состоятель­ности мешают леность ума, обыкновение жить и работать на авось и привычка выклянчивать в рыб­ных рядах пескаря, вместо того чтобы смастерить удочку и выловить в реке хотя бы сазана!

Вы можете спросить, а как же Томас Эдисон, вер­нее, его афоризм, мол, «гений — это 99% труда и 1% вдохновения*. Отвечаю: гениальность и успех связаны между собой, но мало. Более того, считаю в корне неверной расхожую истину, бытующую в Америке: если ты-де такой умный, то почему такой бедный… По той простой причине, что связь между благосостоянием и умом хотя и прослеживается, но только с большим трудом.

Хотя в принципе бывает и так, что тяжкий труд приводит к успеху, но успех не зависит от количе­ства вложенного в него тяжелого труда. Тяжкий труд — это нонсенс. Что касается творчества и вдох­новения, то и они не всегда сопутствуют успеху, но являются необходимыми его условиями…

Не ошибается и не терпит неудач тот, кто ничего не делает. Удачливые люди, принимающие, пони­мающие и разделяющие это убеждение, относятся к «полосатости» жизни и неизбежному чередованию успехов и неудач философически — то есть стоичес­ки и аналитически!

Подавляющее же большинство народонаселения испытывает подсознательный атавистический страх перед неудачей, своими собственными руками воз­водя непреодолимый барьер между жизненными удачами и собой. И в этом смысле неудачниками следует называть не тех, кто потерпел неудачу, но тех, кто выдает доступное за желаемое и этим же и довольствуется…

Какие же выводы делает В. Зеланд из очевидных истин, известных задолго до появления его трансер — финга? Работать, конечно, нужно, говорит маэстро, но так — совсем немножко. Чтобы не дай бог не перетрудиться и не устать. Снизить, как говорится, важность. Трудиться без огонька, без души, спустя рукава, то есть отрешенно, не прилагая практичес­ки никаких усилий, но действуя при этом с макси­мальной эффективностью, *не создавая избыточных потенциалов».

Чтобы окружающим вас коллегам, в отличие от вас, погруженным в работу если не с головой, то по пояс, не показалось, будто вы отлыниваете, увили­ваете, отбояриваетесь или сачкуете, заранее объяс­ните им, что мелкие оплошности, упущения и недо­четы на самом деле связаны не с элементарной ха­латностью, а с вашей жизненной позицией.

Подбирайте себе такую работу, где вас не станут тыкать носом — то, мол, не так и это не этак. Где не будут выискивать ваши недосмотры и недоделки, а молча переделают сами или вообще сделают все за вас. Вам останется только раз в неделю получать чек или два раза в месяц — аванс и заработную плату. Сразу скажу, таких трудовых коллективов раз, два и обчелся, точнее, их придется хорошенько поискать.

Ожидать при этом нужно лучшего, но готовить­ся к худшему. Например, на работе вам поручили погрузить то-то и то-то, отнести чего-нибудь туда-то и туда-то, заштукатурить там-то и там-то и так да­лее. Если, занимаясь погрузочно-разгрузочными, штукатурно-малярными и прочими работами, вы почувствовали, как вас переполняют избыточные потенциалы, точнее, грузить, штукатурить и кра­сить вам совершенно не хочется, снизьте для себя важность задания.

Вы сделали все, что могли, с качеством, кажу­щимся вам безупречным, пусть другие сделают луч­ше. Не исключено, что при этом вокруг вас забега­ют и засуетятся разные старательные особы. Им толь­ко дай повод подловить вас на какой-нибудь мело­чи, выискивая промашки и оплошки.

Как совершенно справедливо предостерегает Ва­дим Зеланд, как только вы совершите ошибку, они сразу набросятся на вас. Ошибка будет элементар­ной, и потому досадной. Например, вы опоздаете, что — нибудь забудете или прозеваете. Если бы вы были с головой погружены в работу, ошибка была бы простительной. Но теперь вас обвинят в том, что вы относитесь к работе с прохладцей…

Подобные ситуации могут возникать не толь­ко на работе, но и в семье, в кругу знакомых…».

Такой инфантилизм до добра не доводит, точнее, с таким отношением к работе трудно рассчитывать даже на место пугала посреди кукурузного поля. Но и это еще не самое страшное. Страшно другое — когда при­миренчество, пораженчество, толстовство и пацифизм применительно к жизни заводят нас в такой тупик, выбраться из которого бывает ох как непросто…

Откровения Зеланда ложатся на хорошо унаво­женную почву. В этом убеждаешься, читая сообще­ния почитателей его многочисленных талантов.

«…Мой друг, как и положено по законам трансер- финга, мало работает и достаточно получает. Для сравнения — я за такую же зарплату работаю в три раза больше…»

«…Самое главное, что мешает людям — страх потерять. Потерять работу, деньги, любовь. Отка­житесь от страха, загадайте желание и оно сбу­дется! Может, волна удачи пройдет, мне это не важно. Главное, что она есть, и я буду помнить это состояние. Началось с того, что я бросил то, что меня тяготило — работу. А потом поперло! За день ощущений до фига. Я сегодня полностью потакал своим желаниям и слабостям, и все становится еще лучше. Откажитесь от страха и желания иметь, и все получится! И любите себя…»

«…Сегодня вот опоздала на работу на полтора часа — зато ехала не в час пик, а небо какое! Реши­

Ла, что надо начинать учиться кататься на гор­ных лыжах. Кстати, никто не хочет составить компанию?»

«…Я тут недавно результат получила. Труди­лась, трудилась и плюнула. А слайд держу намерт­во (не дура). И поперлоН

Метеорологи объясняют этот мир по-своему. У со­трудников многочисленных учреждений, организован­ных для постоянных наблюдений за состоянием ат­мосферы, свой подход к окружающей действительно­сти и свой взгляд на нее.

Кто знаком с принципами международной метео­рологии, тот знает, что означают слова «смена вре­мен года». Имеется в виду, что погода как бы пред­начертана и от нее никуда не уйдешь: летом жарко, зимой холодно, весной сыро. Бывают, конечно, ис­ключения типа холодного лета или жаркой зимы, но в общем и целом смена времен года понемножку предопределяет заданность погоды.

В самом деле, зимняя погода или осенняя уже неизвестно кем предуготовлены. В этом случае обыч­но упоминают углы наклона, удаленность, прибли­женность и прочие астрономические фишки. С этим трудно не согласиться. Ошибка метеорологов состо­ит лишь в том, что вариант этой погоды не один, а бесконечное множество.

От погоды не уйдешь. И это в известной степени непротиворечиво, потому что нельзя изменить ме­теорологический сценарий варианта. Бороться с окружающим миром за то, чтобы изменить пого­ду, — сизифов труд. Однако никто вас к этому и не призывает, потому что можно просто выбирать себе погодный вариант по душе.

Основной причиной, по которой люди хотят что — то изменить в жизни, является неудовлетворенность сложившейся ситуацией. Например, вам не нравит­ся, что зимой вы мерзнете, а летом потеете. Если исходить из того, что эти прискорбные обстоятель­ства нашей жизни — нечто заданное раз и навсегда, то тогда и впрямь лучше покупать к зиме валенки, а к лету — дезодорант, и, делая вид, что ничего страшного не происходит, молча нести свой метео­рологический крест.

Можно, конечно, научиться спать на батарее (или в холодильнике), уехать в Африку (или Антаркти­ку). Можно развить абсолютное безучастие к холо­ду, прогуливаясь по снегу босиком в стиле Порфи — рия Иванова, или, закутавшись в лисью шубу, спать на русской печи даже самым знойным летом. Мож­но, но не нужно, потому что даже самую неблагоп­риятную погодную ситуацию можно разрешить наи­более продуктивным образом.

В первую очередь, принять погоду такой, какая она есть, и перестать нервничать и беспокоиться по этому поводу («снизить важность», как говорит

В. Зеланд), а уже потом предпринимать известные шаги.

Методика управления погодой без помощи, но при посредстве трансерфинга, заслуживает самого при­стального внимания и тщательного изучения. Про­цедура эта многоступенчатая, произвольно переска­кивать с одного этапа на другой нельзя. Впрочем, давайте по порядку.

«…Проверил несколько раз вот такой способ (уже упоминал о нем на форуме):

1) прежде всего у природы действительно нет плохой погоды, поэтому важность моих эксперимен­тов никакая;

2) применяю этот способ не когда попало, а для какой-то конкретной цели, пусть даже самой ма­ленькой. Сегодня, например, жена заволновалась, что пойдет дождь («так по радио сказали» ) и не успе­ет высохнуть стирка;

3) мысленно создаю невидимую полусферу (энер­гетическую, наверное) в видимой для меня части небосвода. Верхняя ее центральная часть умеет по мере необходимости расширяться вверх, чтобы раз­гонять облака от центра к периферии;

4) иногда посматриваю в окно и по мере необхо­димости, если облаков много, подпитываю эту сфе­ру энергией (не своей, естественно, а той, которой всегда полно в атмосфере);

5) естественно, применяю амальгаму, что мой Мир заботится обо мне и сделает все наилучшим образом.

Вчера прочел вот такое сообщение:

«Песчаная буря надвигается на Израиль. Ура­ганные песчаные ветры, которые в последние неде­ли обрушились на Грецию и Кипр, скоро достигнут пределов Израиля. Синоптики предполагают, что ветры достигнут территории Израиля в ближай­шие часы. Ожидается, что резко снизится види­мость на дорогах. Сильный туман сопровождает песчаные ветры.

В Афинах, где ветер вынудил авиаслужбы пре­кратить полеты на время стихийного бедствия, жители города не отваживались выходить на ули­цы, где свирепствовала песчаная буря, пришедшая из пустыни Сахара.

На Кипре несколько человек были госпитализи — рованы в местные больницы вследствие затруднен­ного дыхания».„

Тут же решил, что это совершенно мне не под­ходит. Применил все ту же полусферу — предста — вил, что она обладает особой упругостью к ветрам и потоки воздуха обтекают ее, устремляясь вверх. Кроме этого включил в слайд деревья напротив моего окна, на которых листочки застыли, как это бывает при полном безветрии.

Все так и получилось, I/ уже поздно ночью, перед тем как лечь спать, убедился, члго деревья действи­тельно как будто замерли (как в детской игре, по­мните — замри! ).

А сегодня с утра было пыльно, но без ветра по — прежнему. Попробовал применить свою полусферу, чтобы вызвать дождик. Б верхней ее части создал конусообразную вращающуюся воронку, чтобы втя­гивала в себя дождевые тучи и потом выжимала из них дождик.

Б течение дня ничего не контролировал, а когда через некоторое время выглянул в окно, увидел, что дождик таки был, воздух очистился. Любопытно, что, когда вышел из дому, чтобы съездить на вели­ке в магазин, дождик как раз начал моросить еще раз, как бы наглядно демонстрируя выполнение за­казеи..».

В ближнем Зарубежье погодой замечательно на­учились управлять украинцы. Жалко, что братья — славяне не расписывают «радяньский» вариант в таких подробностях, как иудеи. Но и на том, как говорится, спасибо.

«…У нас в Киеве в последние дни было очень жарко, но мне удавалось своим намерением снижать сильнейшую, по нашим украинским меркам, жару.

А сейчас пошли дожди уже по-крупному и с молни­ей, как положено. Трансерфинг работает при лю­бой погоде…».

В полном соответствии с тезисом Вадима Зеланда о реализации наименее энергоемких вариантов наибольших успехов трансерфингисты добиваются, передвигаясь на автобусах, троллейбусах, трамва­ях, маршрутных такси. Идея проста: ты вроде как не работаешь совсем — просто едешь стоя или си­дишь в салоне, а вся невидимая глазу работа совер­шается мысленно — транзакции там, визуализации всякие, слайды, фреймы, то да се.

Вот, скажем, можно ли считать простым совпа­дением то, что человеку, осилившему всю пятитом­ную зеландовскую эпопею, практически сразу пос­ле этого стали попадаться счастливые билетики в общественном транспорте:

«…# езжу на автобусе 2 раза в день. Как ты объяснишь то, что 4 дня подряд мне попадаются счастливые билетики (123321, 235415), а один раз оба билета были счастливые. Это, учитывая то, что все 5 книг я прочитал неделю (!) назад…».

В добросовестности респондента лично я нисколь­ко не сомневаюсь. Настораживает только то, что пе­ремещается он в городском транспорте (что по идее соответствует стадии прочтения четвертого тома со­чинений В. Зеланда), а не в личном авто, которое к концу пятого тома пора было бы уже натрансерфин — говать.

Практически нет никаких сообщений о манипу­ляциях с пассажирскими или грузовыми такси. Так­систы — люди грубые, фреймить их — себе дороже, да и визуализациям разным они плохо поддаются. Другое дело «маршрутки», и стоит это удовольствие не в пример дешевле.

«…Несколько дней назад решила поехать в дру­гой город. Мысленно заказываю себе маршрутное такси. «Вижу» картинку — стоят несколько «мар­шруток» на стоянке, а потом сразу же другая кар­тинка — едет «маршрутка». Удивилась, но реши­ла не заморачиваться.

Прихожу на остановку, стоят «маршрутки», но все без водителей. Ожидаю. Проходят несколько ми­нут, но водителей нет и поблизости никого похо­жих на них. Впервые такая ситуация. Еще подож­дала, потом решила еще раз «заказать», но чтобы с водителем и уехать.

Только успела представить себе едущую «марш­рутку», поворачиваю голову на дорогу… — едет ми­лая. Останавливаю, оказывается, что там только одно свободное место, специально для меня…».

Современное поездное движение оставляет желать лучшего. Железная дорога остается железной доро­гой даже на Украине, даже в матери городов рус­ских (и украинских) — Киеве. Без трансерфинга на вокзале не обойдешься.

«Мне надо ехать. 8.08… Жара… А в моем направ­лении один поезд — сарай на колесах! Думаю, тут мне от жары и вони — крышка… Начинаю искать другие варианты… Идет автобус с кондиционе­ром — удобно, но дорого (в 3 раза дороже поезда)… Думаю дальше… Подходят новые поезда улучшен­ного комфорта… Но уж больно далеко, через всю Украину… Срастется ли?

Иду за билетом, стою в очереди… Подхожу… Ура! В «сарай» билетов нет! И кассир сама предлагает комбинацию двух билетов через Киев в скорост­ные поезда бизнес-класса… Дороже моего «сарая» на 35%… Я, естественно, в восторге и благодарю свой мир и ангела-хранителя и себя, что через меня лег­ко, без зат(п)оров проходит информация…

Мне дела нет, как и откуда, лишь бы мне на пользу!»

Фантастический потенциал трансерфинга легко обнаружить, застряв в обычной дорожной «пробке» или даже просто стоя на светофоре. Пространство вариантов тут настолько обширно, что можно нату­рально изымать объект из соседней реальности и переносить его в свою нынешнюю.

«…Расскажу, как это у меня работает.

Еще до того как о трансерфинге узнал. Стою на светофоре, в голове особо никаких мыслей нету, обыч­ный рабочий день. Впереди машина с номером 776. Вот, думаю, добавить бы единичку, красивый номер получился бы. Смотрю на номер соседней машины — 554, по-моему. Красота, думаю, сейчас бы еще тре­тий такой номер увидеть для полного счастья. И тут же навстречу 221 едет. Впечатление было сильное, но решил, что обычная случайность.

А теперь интересней. Месяца через полтора (с трансерфингом уже познакомился) торчу в проб-

4. Антм-Зеланд
ке, настроение, /сак и тогда, расслаб ленно-пофигис — тическое, впереди машина с номером 998 стоит. Я вспомнил ту историю, и давай соседние машины разглядывать. Рядом нашел 999. Ну, думаю, раз так, то и 100 должно где-то рядом быть. Сдаю чуть вперед, и вот она, в соседнем ряду стоит!

Я был в шоке. Такое впечатление было, будто я сам эту 100 туда поставил. Анализировал потом — все по трансерфингу получилось. Во-первых, чистое намерение — должен быть номер 100, короткое пе — реставление ног и… получите результат. Цри этом полное отсутствие сомнении (просто не успели появиться) и важности (на фиг мне не нужен был этот номер, простое любопытство). Потом пытал­ся специально повторить — фигушки, понятно по­чему,»

Примеры оптимального трансерфинга на транс­порте производят впечатление. Однако есть и обрат­ные — необдуманные, поспешные, не столько облег­чающие, сколько усложняющие жизнь трансерфин — гующим. Проезжая часть дороги — не место для игр. Любых. Иными словами, визуализируй сколько душе угодно, но знай меру, чтобы не получилось так, как с одной неосторожной поклонницей нового учения.

«…Маленькая зарисовка на тему «заказов» и их исполнения. Иду сегодня на работу, около банка сто­ит роскошнейший джип ВМТ¥ — тонированный, блестящий. До джипа метров 10. У меня появляет­ся меркантильная мысль — вот если бы владелец такого джипа начал за мной ухаживать. Мелькну­ла и пропала. Иду себе дальше. Когда я поравнялась с машиной, открывается дверь, оттуда высовывает­ся совершенно квадратная морда и орет мне: «Кра­соту ля! Машина подана…». Я еле ноги унесла…

Пока неслась сломя голову от него по абсолют­но гладкой ледяной дороге, внушала себе, что надо быть осторожнее с заказами. Неизвестно, что из такого джипа высунется. Интересно только, по­чему вот такая фигня исполняется чуть ли не моментально, а вот то, чего тебе на самом деле хочется, — ни фига. Наверное, потому что эту мысль ты подумал и отпустил, а ту думаешь бес­конечно…»

.. .В некотором смысле мир представляет со­бой бескрайнее дуальное зеркало, по одну сторо­ну которого находится материальная вселенная, а по другую простирается метафизическое про­странство вариантов — информационная струк­тура, в которой хранятся сценарии всех возмож­ных событий…

В. Зеланд

…Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие това­ры, нужные для крестьян…

Н. В. Гоголь

Мир, в котором сбываются практически любые мечты, устроен просто: есть то, что можно потро­гать руками, и то, что потрогать руками нельзя, но оно все равно как бы есть. Это тот самый обещан­ный постулат, точнее, «принципиально» новая мо­дель мира и отправная точка нового знания, кото­рая «безусловно будет работать и иметь право на существование».

Ретроспективный взгляд на развитие науки и техники позволяет сделать вывод о том, что трансер — финг есть результат погони многих поколений лю­дей за истиной и продукт свойственного им жела­ния понять природу мира.

Природа мира, как говорилось выше, достаточно проста. Эта выдающаяся простота все время сбива­ла людей с панталыку, вводила в заблуждение, зас­тавляла разводить философию, можно сказать, на пустом месте. Так было до Зеланда. После его явле­ния народу стало ясно, что естество мира едино, но многолико.

«…В своей погоне за истиной, люди всегда стре­мились понять природу мира, изучая его отдель ные аспекты. Массивы научных знаний создава­лись как описания и объяснения тех или иных природных явлений. Так возникли отдельные от­расли знания, часто вступающие между собой в противоречие.

Природа мира едина, но постоянно демонстри­рует разные обличья. Не успеют люди как следует рассмотреть и объяснить одно лицо, как тут же появляется другое, которое никак не согласуется с предыдущим. Ученые делают попытки объединить различные проявления реальности, чтобы устра­нить противоречия, однако это с трудом удает­ся…* ,— пишет Вадим Зеланд.

Все это происходит потому, что так называемые современные ученые игнорируют фактор, примиря­ющий и объединяющий все отрасли знания, точнее, обходят стороной фундаментальнейшее свойство нашего мира — его многовариантность.

Многовариантность первична. Образно выража­ясь, вначале было не библейское слово, а зеландов — ский трансерфинг, Извлечь же оттуда можно мно­гое. Информации по этому поводу предостаточно, причем вся она более чем удивительная.

Помните весьма обходительного и учтивого по­мещика Манилова, любившего «пофилософствовать о чем-нибудь и углубиться» в беседке с плоским зе­леным куполом и деревянными голубыми колонна­ми, которая так и называлась — «Храм уединенно­го размышления», точнее, в чем заключалась его главная ошибка?

Маниловские слайды поверхностны, неглубоки, как бы не завершены:

«…Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо было жить с другом на берегу какой-нибудь реки, потом чрез эту реку начал стро­иться у него мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом возду­хе и рассуждать о каких-нибудь приятных предме­тах. Потом, что они вместе с Чичиковым приехали в какое-то общество в хороших каретах, где обворо — жают всех приятноетию обращения, и что будто бы государь, узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами, и далее, наконец, бог знает что такое, чего уже он и сам никак не мог разобрать…».

Недостаточно просто думать о человеке, с «кото­рым было бы в самом деле хорошо жить этак вме­сте, под одною кровлею, или под тенью какого-ни­будь вяза, с которым бы в некотором роде можно было поговорить о любезности, о хорошем обраще­нии, отследить какую нибудь этакую науку, чтобы этак расшевелило душу, дало бы, так сказать, паре­нье этакое…»

Для паренья в пространстве вариантов, точнее, скольженья этакого, думать вообще не нужно — муторно, напряжно, да и навыков определенных требует. Гораздо проще прицениться к журавлям в небе, приступить к дележке шкур неубитых медве­дей, начать строительство или евроремонт воздуш­ного замка улучшенной планировки. Или, как это теперь называется, сделать пару-тройку слайдов. И тут особенно перетруждаться не нужно, потому что ни четкости, ни законченности от вас на этой ста­дии мечтательности не требуется.

Ничем таким особенным трансерфингисты от нас, простых смертных, не отличаются. Любят они сол­нышко и тепло, сытость и комфорт, и чтобы денег побольше, и работы поменьше. Люди как люди, толь­ко квартирный вопрос испортил их.

Как в незабвенной памяти времена, когда все бросились «хотеть» себе домик у моря, последова­тельно пройдя несколько этапов: собственно хоте­ние домика, запись на ДЭИР, окончание пяти кур­сов и как результат дальнейшее энергоинформаци­онное развитие. А домик, спросите вы, купил-таки или нет? Энергоинформационно развитого человека такие нелепицы, как дом, жилище, крыша над го­ловой, совершенно не интересуют. И ценности у него другие — не материальные, а духовные. Впрочем, не будем отвлекаться, трансерфинг — это вам не какой-нибудь там ДЭИР.

Хотение домика по трансерфингу тоже состоит из нескольких этапов: вначале создается статичный слайд-картинка, потом динамичный слайд-фильм, потом на всю катушку включаются органы обоня­ния, осязания и слуха.

А теперь по порядку. Пересмотрев кучу проспек­тов и буклетов, вы четко представляете себе, какой именно дом собираетесь хотеть. На этом этапе кар­тинка дома статична, дотошная и въедливая визуа­лизация пока не требуется. Она понадобится позже, когда статичную картинку нужно будет оживить. Взгляните на дом, который вы будете хотеть, как бы с высоты птичьего полета.

Вон птички немного нагадили на черепицу — надо будет послать человека почистить. Кованую ограду хорошо бы перековать в двух или трех мес­тах. Да и к угодьям не мешало бы прирезать пару — тройку гектаров…

Задействовав внешнее намерение, переходим к внутреннему — интерьерному. Тут важно вовремя включить чувство удовлетворенности и глубокого удовлетворения лично собой и домом, который уже как бы находится в вашей собственности. Ограни­чивать себя детализацией не стоит. По большому счету не важно, какая лепнина на потолке — мо­дерновая или классическая. Перелепить ее ничего не стоит — было бы желание. Такие мелочи можно оставить на потом.

На этой стадии хотения дома вам очень приго­дятся обоняние и здоровый незаложенный нос. Ню­хайте изо всех сил, принюхивайтесь, водите но­сом из стороны в сторону, различайте и система­тизируйте самые разнообразные жилые запахи. Вон что-то подгорело на кухне, мажордом упорно не желает стирать носки, борзые опять нагадили у порога…

Все, можете считать, что именно таким и будет ваш дом в том варианте реальности, в который вы со временем и перепорхнете. Окончательно решив вопрос с недвижимостью, можно переходить к хо тению средств передвижения — машин, самолетов, вертолетов, дирижаблей, пароходов или яхт…

Сразу скажу, результативных сообщений на мно­гочисленных форумах в интернете мне как-то не попадалось, но производит впечатление и то, что имеется!

Если даже не учитывать непроверяемые по опре­делению сообщения о том, что «после прочтения книг я могу выходить в фазу в любой день, когда захочу; могу выходить хоть семь дней подряд, если учесть то, что раньше у меня был один выход примерно в две недели», то в зоне «реального» применения трансерфинга останется немало: транспорт, метеоро­логия, здоровье, семья, работа, отдых, отпуск…

.. .Вы не могли нигде слышать или читать о том, что я собираюсь вам рассказать. Поэтому готовьтесь к неожиданностям, насколько удиви­тельным, настолько и приятным…

В. Зеланд

Она очаровательно спросила меня: «Это, на­верное, очень трудно выдумывать все из голо­вы?» — «Трудно,— ответил я,— но думаю, что из ноги было бы еще труднее»…

Станислав Ежи Лец

Сотни сообщений и сотни судеб, точнее, вариан­тов судеб, которые «выбираются», «выбираются»,

«выбираются»… Люди общаются, спорят, шумят, высказываются. Нелицемерно, от души, даже с за­дором — у каждого он, разумеется, свой.

Н. В. Гоголь писал в «Мертвых душах»: «…У вся­кого есть свои задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообе­дать; четвертый сыграть роль хоть одним верш­ком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютан­томи напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, ко­торая чувствует желание сверхъестественное за­ломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произ­вести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщи­ков,,— словом, у всякого есть свое…».

Задоры-потребности остались все теми же — толь­ко с поправкой на современность. И это замечатель­но, потому что чем больше потребностей у челове­ка, тем богаче, осмысленнее и разностороннее его жизнь. Современная психология рассматривает це­ленаправленное удовлетворение потребностей как основную движущую силу развития личности.

Потребности легко обнаруживаются в направлен­ности личности, ее стремлениях, мечтах и прочих мотивах, побуждающих человека к деятельности и являющихся формой проявления потребности. Если исходить из того, что деятельность зависит от ее предметно-общественного содержания, то в мотивах эта зависимость проявляется как собственная актив­ность личности. Поэтому, говорят психологи, сис­тема мотивов, раскрываемая в поведении личности, богаче признаками и более подвижна, чем потреб­ность, составляющая ее сущность.

Потребности не остаются неизменными на про­тяжении всей жизни, однако меняются и совершен­ствуются в зависимости от роста общей культуры человека, его знаний о действительности и отноше­ний к ней. В этом смысле потребность может вос­приниматься как некая гипотетическая переменная, в зависимости от обстоятельств проявляющаяся то в виде мотива деятельности, то в виде черты харак­тера. В последнем случае потребности обретают ус­тойчивость и стабильность и становятся определяю­щими личностными качествами.

Одна из наиболее полных и популярных класси­фикаций потребностей принадлежит известному психологу X. Мерею, выделявшему двадцать основ­ных позиций:

1) доминирование или стремление контролиро­вать, влиять, направлять, убеждать, препятствовать, ограничивать;

2) агрессия или стремление превзойти, победить, восторжествовать, растоптать, опозорить, осудить, унизить;

3) социальное сближение или поиск дружеских связей, стремление к дружбе, партнерству, любви;

4) отторжение или стремление отвергнуть попыт­ки сближения извне;

5) автономия или стремление к независимости и свободе от всех и всяческих ограничений: опеки, режима, порядка;

6) пассивное повиновение или принятие судьбы, подчинение грубой силе, признание собственной неполноценности и собственной несостоятельности;

7) потребность в уважении и моральной поддержке;

8) потребность достижения или стремление пре­одолеть, превзойти, достичь более высокого уровня;

9) потребность быть в центре внимания;

10) потребность в игре или стремление к развле­чениям, предпочтение игровой модели поведения всякой серьезной деятельности;

11) эгоизм или нарциссизм, самодовольство, ав­тоэротизм, проявления субъективизма при воспри­ятии внешнего мира;

12) социофилия или болезненный альтруизм, заб­вение собственных интересов во имя корпоративных или групповых, а также внутреннее благородство, уступчивость, забота о других;

13) потребность быть опекаемым или стремление к поиску покровителя, зависимость от чужого мне­ния, поиски утешения, ожидание мягкого обраще­ния, беспомощность;

14) потребность оказания помощи;

15) потребность избегания наказания или потреб­ность считаться с общественным мнением, сдержи­вание собственных импульсов и порывов с целью избежать осуждения, порицания, кары;

16) потребность некритической самозащиты или отказ от анализа своих ошибок, проблемы с призна­нием собственных упущений, стремление оправдать­ся ссылками на обстоятельства;

17) потребность преодоления неудачи — в отли­чие от потребности достижения может быть охарак­теризована самостоятельностью принятия решений и действий;

18) потребность избегания опасности;

19) потребность порядка или стремление к акку­ратности, опрятности, точности, красоте;

20) потребность суждения или склонность к фи­лософствованию, абстрактным формулировкам и обоб­щениям, стремление задавать общие вопросы или отвечать на них, увлеченность «вечными темами».

Примерно того же самого и еще немного — с по­правкой на неизбывный отечественный инфанти­лизм — хотят и поклонники трансерфинга, моло­дые преимущественно люди. Лозунг дня — получить все, сразу и без особенных усилий.

«Мы, не будем заниматься упражнениями, меди­тациями и самокопанием,— ненавязчиво роняет В. Зеланд. — Трансерфинг — это не новая методи­ка самосовершенствования, а принципиально иной способ мыслить и действовать так, чтобы полу­чать желаемое. Не добиваться, а именно получать. И не изменять себя, а возвращаться к себе…».

.. Давайте только сразу условимся не мучить себя вопросами, почему и каким именно образом это работает…

В. Зеланд

Если думаешь чего, то не мучь себя…

В. Высоцкий

Трансерфинг работает, утверждает Вадим Зеланд, и не абы как, а по-научному. В науке же, как изве­стно, есть много чего малопонятного и труднообъ­яснимого. Вот, допустим, у стула есть спинка, а у табуретки нету. Однако это не мешает нам сидеть и там, и там, пользуясь, как говорится, плодами ме­бельной науки — Примерно такие же и еще более ошеломляющие результаты можно получить при использовании научных принципов трансерфинга.

Мучить себя вопросами типа «почему?», «отче­го?» или «как?»— нецелесообразно. И вообще — думать вредно. Это все равно как если бы ребенок спросил у столяра: «Дяденька, а почему стул не па­дает на пол?». Мебельщик ответил бы: «Потому что у него есть ножки». На это последовал бы новый вопрос: «А почему у него ножки?». Действительно, почему это у стула целых четыре ножки, у кресла — качалки их две, к тому же кривые, а у того же пу­фика и вовсе нет ни одной? Парадокс…

Неблагодарное это занятие пытаться объяснить хоть что-нибудь въедливому почемучке — взросло­му или ребенку. Не будем заниматься этим и мы с вами. Ну не дано нам всего знать и понимать, как совершенно справедливо замечает В. Зеланд, а луч­ше просто брать и пользоваться результатами…

Пришло время поговорить об этих самых резуль­татах. Где же их взять, скажете вы. А на форуме.

Все сейчас на форумах. Благо развелось их сейчас немерено. Полез в и-нет и я.

Виртуальные «посиделки» — прелюбопытнейшая штука! Если потребность в общении в реальной жизни как следует не удовлетворена, то люди «ча­тятся» до форменного одурения и днями напролет не вылезают с интернет-форумов, пытаясь хоть как — то приглушить чувство коммуникативного голода.

Человек — животное общественное, поэтому и сбиваемся мы, как те собачата, то в компании, то в партии, то в фан-клубы… Юношам и девушкам, «об­думывающим житье» (а подавляющее большинство зарегистрированных пользователей форумов по трансерфингу — это именно молодые люди), важно оказаться среди себе подобных, изголодавшихся по стимуляции, узнаванию, событиям, достижениям, признанию…

Голод на стимуляцию проявляется просто жела­нием быть среди людей. Так, например, он заставляет человека, находящегося в чужом городе или сидя­щего в уютной квартире со всеми удобствами, в том числе и с телевизором, выйти на улицу, зайти в бар или пойти в кино.

После того как удовлетворен голод на стимуля­цию, человек начинает испытывать голод на узна­вание. Вспомните ту радость, которая охватывает вас, когда в незнакомом месте вы случайно встреча­ете знакомого, с которым вы в родном городе едва раскланивались. Вот что нас толкает на знакомства с новыми людьми, когда мы оказываемся далеко от дома, — желание испытать радость узнавания.

Вспомните, как оживляетесь вы и ваша группа, когда происходят что-то интересное: домашний (или выездной) матч любимой футбольной команды, гас­троли любимой рок-группы, «перепутывание» герл — френдов и бой-френдов на очередной вечеринке. События дают повод для разговоров, сплетен, дей­ствий, помогают убить время. Но особенно оживля­ет общение, если вы в нем играете какую-нибудь (но лучше главную) роль.

Но нужны не просто события, нужны еще и дос­тижения. Вот я осилил эпопею Зеланда! Чем не со­бытие, что еще нужно человеку? Оказывается, и это­го мало. Нужно удовлетворить еще один вид комму­никативного голода.

Мне мало того, что я одолел эпистолярное насле­дие новоявленного гуру. Мне еще нужно найти еди­номышленников, которые подтвердили бы, что де­лал я это не зря! Вот я и старался, корпел над стра­ницами, вместо того чтобы, допустим, пойти выпить пива с друзьями-приятелями. И нет никаких гаран­тий, что таковые единомышленники найдутся. Но если окажется так, что не только я один сполна удов­летворен, но и вы, то это настоящий кайф, как го­ворит наша молодежь.

… Так вот, я хотел сказать, что это Знание — не для всех, и не каждый готов принять его, по­скольку Трансерфинг не укладывается в рамки обыденного мировоззрения…

В. Зеланд

…Ротор поля наподобие дивергенции градуиру­ет себя вдоль спина и там, внутре, обращает ма­терию вопроса в спиритуальные электрические вихри, из коих и возникает синекдоха отвечания…

А. и Б. Стругацкие

Все новое утверждается в непримиримой борьбе с косным, отжившим, старым, тормозящим прогресс.

До глубины мысли надо подниматься, а между ге­нием и толпой зияет подчас такая пропасть, выка­рабкаться из которой бывает очень тяжело. Гений не враждебен толпе, как заметил однажды Сергей Довлатов, он враждебен посредственности. Но мир устроен так, что судят гениев именно посредствен­ности — жалкие и ничтожные личности, как гово­рил незабвенный Паниковский.

Судьбу одного такого непризнанного гения, изоб­ретателя Эдельвейса Захаровича Машкина, описа­ли Аркадий и Борис Стругацкие в блестящей «Сказке о Тройке». Эдельвейс Захарович принес на суд об­щественности так называемую эвристическую ма­шину — точный электронно-механический прибор для отвечания на любые вопросы, а именно: на на­учные и хозяйственные.

Все гениальное, говорим мы, просто. Изящной простотой отличалась и эвристическая машина Эдельвейса Захаровича: старинная пишущая машин­ка «ремингтон» выпуска тысяча девятьсот шестого года, неоновая лампочка внутри и шнур с вилкой. Вот, собственно, и все. Да, для работы вилку следо­вало воткнуть в розетку.

Будучи отфутболиваем разного рода бюрократа­ми и не имея достаточных средств на модерниза­цию изобретения, Эдельвейс Захарович не полнос­тью автоматизировал думательную машину. Рабо­тала же она так:

…Вопросы задаются устным образом, и я их пе­чатаю и ввожу таким образом к ей внутрь, довожу, так сказать, до ейного сведения. Отвечание ейное, опять через неполную автоматизацию, печатаю снова я. В некотором роде посредник, хе-хе! Так что, ежели угодно, прошу…

— А что это у вас там за лампа? — подозри­тельно спросил Фарфуркис.

Старичок ударил по клавишам, потом быстро вырвал из машинки листок бумаги и рысцой под­нес его Фарфуркису. Фарфуркис прочитал вслух:

— «Вопрос: что у нея… гм… у нея внутре за лпч?..» Лэпэчэ… Кэпэдэ, наверное? Что еще за лэпэчэ?

— Лампочка, значит,— сказал старичок, хихи­кая и потирая руки. — Кодируем помаленьку…».

Думательная машина работает, хотя в рамки обы­денного мировоззрения и не укладывается! Факты — вещь упрямая, а непреложность их очевидна: когда задаешь вопрос думательной машине, то сразу же получаешь ответ, причем в письменном виде; обрат­но получаешь ответ даже и в том случае, когда зада­ешь вопрос не прямо ей, а кому другому, находяще­муся по соседству…

«Синекдоху отвечания» изобретатель Эдельвейс объяснял высочайшим достижением нейтронной мегаплазмы, когда «ротор поля наподобие дивер — генции градуирует себя вдоль спина и там, внутре, обращает материю вопроса в спиритуальные элек­трические вихри…».

Принципиальной разницы между думательной машиной Эдельвейса Захаровича и трансерфингом Вадима Зеланда нет. И эвристическое устройство, и новейшая психотехника призваны если не облаго­детельствовать человечество, то здорово ему помочь. Однако люди есть люди. Не все из них смотрят на мир широко раскрытыми глазами, как это делает автор. Кто-то устал удивляться, кому-то просто лень. А большинство и вовсе глядит прищурившись — так легче скрыть слезы, как говорил Станислав Ежи Лец.

«Неблагодарное это дело — нести людям добро. Лучше положить добро на видное место и тихонь­ко отойти в сторонку — кому надо, тот сам возьмет* у— говорит Вадим Зеланд в интервью, вы­ложенном на сайте форума www. aing. ru. Очень разумный подход, добавим мы от себе: лежит себе как бы ничейное добро, кто положил, почему, за­чем — неизвестно. Чем дальше от него, тем лучше, то есть и обидного словца вслед не бросят, и навер­няка по шее не накостыляют, и уж точно ни в чем не изобличат. Как это случилось со стариком Эдель­вейсом, изобретательская научность которого про­истекала как бы «изнутре» — в смысле изнутри.

Гений-самоучка не читал ни «Азбуку радиотех­ники» Кина, ни саму «Азбуку» с картинками и боль­шими буквами, ни «Геометрию» Киселева, ни ал­гебру для восьмого класса. Собственно говоря, Эдель­вейс Захарович вообще не знал, что такое алгебра, а читать ему не приходилось и вовсе. Ну и что? Изоб­ретатель Машкин этого и не скрывал и скрывать не собирался.

Да и нам с вами, честно говоря, нет никакого дела до того, чего читал, а чего не читал Вадим Зе­ланд. Главное, что трансерфинг, как он сам утверж­дает, работает. Но только для тех, кто к этому го­тов. Того его многочисленные книжки сами найдут и растолкуют, что к чему и куда. А кто не готов — с того и взятки гладки, в смысле тому и втолковы­вать нечего и незачем. «Однако я вовсе не хочу ска­зать, что те, кто отвергает Трансерфинг, «не до­росли» до него,— говорит Вадим Зеланд в интер­вью. — Это их выбор, а любой выбор, сделанный осоз­нанно, достоин уважения…».

И это справедливо, но ясность внести нужно. Ге­ниальное произведение, говорил Лец, поймет и ду­рак. Но ведь совершенно иначе! Как понимать трансерфинг, точнее, работает он все-таки или нет?

.. .Вы, несомненно, как и все люди, хотите жить комфортно, в достатке, без болезней и потря­сений. Однако жизнь распоряжается по-другому и крутит вами, как бумажным корабликом в бур­ном потоке. В погоне за счастьем, вы уже испро­бовали немало известных способов. Много ли вам удалось добиться в рамках традиционного ми­ровоззрения?

В. Зеланд

…Мне другое надо было узнать, другое толка­ло меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет?

Ф. М. Достоевский

Традиционное мировоззрение для преуспеяния в трансерфинге не подходит. Прежняя система обоб­щенных взглядов на мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей их действительно­сти и самим себе морально устарела. Чтобы преус­петь в этой жизни, нужно безжалостно, как хлам, выбросить с парохода современности прежние убеж­дения, идеалы, принципы познания и деятельности.

Снизьте важность, говорит В. Зеланд, потому что она всегда возникает там, где чему-то придается избыточное значение:

«…Все неравновесные чувства и реакции — не­годование, недовольство, раздражение, беспокойство, волнение, подавленность, смятение, отчаяние, страх, жалость, привязанность, восхищение, умиление, иде­ализация, преклонение, восторг, разочарование, гор­дость, чванство, презрение, отвращение, обида и так далее — есть не что иное, как: проявления важнос­ти в той или иной форме

«Я освобождаю вас от химеры совести»,— сказал один гнуснопрославленный исторический персонаж. Так далеко Вадим Зеланд не заходит, но его поня­тие морального сознания, его внутренняя убежден­ность в том, что является добром и злом, его созна­ние нравственной ответственности за свое поведе­ние достаточно своеобразно:

«…Допустим, у меня кто-то родился, умер, или свадьба, или еще какое-нибудь важное событие. Для меня это важно? Нет. Мне это безразлично? Тоже нет. Улавливаете разницу? Просто я не раздуваю из этого проблему и не извожу по этому поводу себя и окружающих. Ну, а как насчет сострадания? Я думаю, не ошибусь, если скажу, что сострадание и помощь тем, кто действительно в этом нуждает­ся, вреда еще никому не принесли. Но и здесь необхо­димо следить за важностью. Я оговорился, что по­мощь можно оказывать лишь тем, кто действительно в ней нуждается…».

В мире животных и растений, да и вообще в при­роде, понятия совести, точнее, важности, нет. Есть одна только голая целесообразность: хочешь жрать — жри, хочешь опорожниться — садись под первый попавшийся куст. Совесть — изобретение людей, а мудрые животные руководствуются исключительно инстинктами. Как только вы научитесь снижать важность (не обращать внимания, проходить мимо, плевать с высокой колокольни…), вы избавитесь от множества проблем.

Любая важность надумана. Смотрите, вот детво­ра весело плещется в прибрежных волнах. Солнце, море, пляж, заслуженный трудовой отпуск. Немно­го штормит. Детям некогда соображать, кто из их компании хороший, кто плохой. Нет им никого дела до хорошести или нехорошести других детей. Да и стихия хорошей или плохой не бывает. Вот самая высокая волна утащила на глубину пару-тройку ре­бятишек. Они барахтаются, пускают пузыри. Ну и что? Оно вам надо, чужое горе? Как говорится, спа­сение утопающих — дело рук самих утопающих. Или их родителей, если они начнут вдруг «изобретать важность» на ровном месте.

Искусственно создаваемая важность является главным препятствием на пути исполнения жела­ний — даже самых неожиданных, варварских и кро­вавых.

16 июля 1945 года на полигоне в Аламогордо, штат Нью-Мексико, американцы взорвали первую в мире атомную бомбу, а тремя неделями позднее произвели первый в мире надземный атомный взрыв над Японией.

6 августа 1945 года в 8 часов 14 минут 15 секунд «Суперфортресс» Б-29 с ласковым именем «Энола Гей» выпустила из бомболюка своего «Малыша». Хиросиме оставалось жить еще 47 секунд, а потом бомба взорвалась на высоте 400 м, стерев с лица земли значительную часть города, убив и ранив бо­лее 200 тысяч человек.

От того всплеска ненависти, боли и отчаяния уби­тых и убиваемых людей должно было расплющить в лепешку весь воздушный флот США, но ничего этого не произошло. Командир Б-29 Пол Тиббетс — младший, назвавший самолет-убийцу в честь своей матери, всего лишь выполнял приказ — солдаты, как известно, не сами выбирают себе врагов. Осо­бых угрызений совести не испытывали и остальные члены экипажа.

Избавиться от них так и не смог майор Изерли, командир самолета-наводчика, в 7.09 утра передав­ший в эфир не менее зловещую фразу, чем «Над всей Испанией безоблачное небо»:

«Облачность меньше трех десятых на всех вы­сотах. Рекомендация: первая цель».

Майор обращался в разные инстанции и к миро­вой научной общественности, пытаясь добиться если не запрещения атомного оружия, то осознания мас­штабов трагедии. Это закончилось для него уютным местечком в американском «доме скорби» и присво­ением его имени комплексу ответственности за судь­бы человечества.

Если «снизить важность» трагедии Хиросимы, то налет Б-29 «Бокскар» на Нагасаки, во время кото­рого было уничтожено «всего» 70 тысяч человек, представляется вообще не заслуживающим упоми­нания. Только кто объяснит это тем девяти япон­цам, от которых остались одни только силуэты на мосту Айои. Кто объяснит это остальным несчаст­ным, умиравшим от лучевой болезни, — оставшим­ся в живых, но завидовавшим мертвым…

А никто, потому что Вадим Зеланд предлагает упразднить такое понятие, как ответственность уче­ного, точнее, утверждает, что оно надумано и ни к чему хорошему не приведет. В пещерах питекант­ропов (куда манит нас угрюмая фантазия автора) — хмурых людей с низким черепом и суженным пока­тым лбом — нет места сантиментам. Там царит мрач­ная целесообразность.

Строго говоря, нет ни их самих, ни каменных ру­бил, ни костяных скребков. Вообще нет понятий «хрупкого» и «прочного», «твердого» и «мягкого», «бесформенного» и «структурированного». И мамонт, и палка-копалка, и человек — всего лишь скопление атомов. Разве что скопление атомов в виде мамонта занимает в пространстве чуть больше места.

Условны и наши ощущения и чувства. Вон сокру­шительный апперкот панчера вышвыривает против­ника за канаты. Меж тем это означает лишь, что пустота взаимодействовала с пустотой, вернее, стай­ка разделенных пустотой атомов под условным на­званием «кулак» соприкоснулась со стайкой разде­ленных пустотой атомов под названием «челюсть»…

Все на этом свете — скопление и перемещение ато­мов и волн. Если это так (а это на самом деле выгля­дит именно так по Зеланду), то абстракциями чистой воды становятся понятия «добра» и «зла». А значит — все дозволено. Переступай, преступай и просто бери то, что тебе приглянулось или плохо лежит…

…Влияние мыслей проявляется незаметно, а потому необъяснимо и непредсказуемо. Может показаться, что установить наглядную причин­ную связь между мыслями и последующими собы­тиями довольно трудно…

В. Зеланд

…Ни один человек не хотел признаться, что он ничего не видит, ведь это означало бы, что он либо глуп, либо не на своем месте сидит. Ни одно платье короля не вызывало еще такого во­сторга.

— Да ведь он голый! — сказал вдруг какой-то ребенок…

Х. К. Андерсен

«Люди привыкли к тому, — наставляет Вадим Зеланд, — что поступки влекут за собой видимые и легко объяснимые последствия». Обвыклись они и с тем, что только конкретные действия (или без­действия) могут привести их к конкретным же ре­зультатам. Понапридумывали разных благоглупос­тей типа «Человек сам кузнец своего счастья» или «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда» и зани­маются всякой ерундой: размахивают тяжеленным молотом, куют, удят, сеют, жнут…

Поветрие это распространено повсеместно. Даже на обычно тонком Востоке с арийской безапелляци­онностью заявляют, мол, сколько не говори: «хал­ва», во рту слаще не станет. В глубине души чело­век продвинутый так и не может постичь, почему это ощущение сладости должно возникать только при наличии шоколадок, конфеток и прочих ла­комств. Человек для вкусовых рецепторов или вку­совые рецепторы для человека!

«Мыслительная концепция» В. Зеланда вкратце сводится к одному абзацу: мысли человека (и не только его одного) формируют реальность самым непосредственным образом, являясь не только мо­тивом к действиям человека, но и оказывая прямое воздействие на реальность. Человек получает то, что сам выбирает. Причем выбранный заказ исполняет­ся всегда и безоговорочно.

Например, наши худшие ожидания, как прави­ло, сбываются. Допустим, утром по пути на работу вам надо завести ребенка в детский сад. Однако бен­зобак пустой, потому что по каким-то причинам вы не заправились с вечера. Вполне может быть, что с утра машина не заведется и не поедет. То есть на работу вы вовремя не попадете, и ребенок к завтра­ку в детском саду не поспеет.

«Конечно, — говорит маэстро, — можно спорить, что здесь имеет место не материализация мыслей, а предчувствие грядущих неприятностей. Но это не значит, что данную форму проявления реальнос­ти можно игнорировать. Имеется множество фак­тов, подтверждающих непосредственное влияние мыслей на окружающую действительность».

Влияние мыслей на судьбу человека может быть таким же сильным, как и его конкретные дела и поступки. Подтверждение этому можно найти у клас­сиков — например, у датского писателя Ханса Кри­стиана Андерсена. Если вы читали его сказку «Но­вое платье короля», то должны помнить, как в од­ном царстве-государстве жил-был один король, страсть как любивший наряды и обновки.

«…Город, в котором жил король, был большой и бойкий, что ни день приезжали чужестранные гос­ти, и как-то раз заехали двое обманщиков. Они ска­зались ткачами и заявили, что могут выткать замечательную ткань, лучше которой и помыслить нельзя. И расцветкой-то она необыкновенно хоро­ша, и узором, да и к тому же платье, сшитое из этой ткани, обладает чудесным свойством стано­виться невидимым для всякого человека, который не на своем месте сидит или непроходимо глуп…».

Согласитесь, было бы замечательно, натянув шта­ны, сразу понять, кто вокруг тебя умный, а кто про­сто погулять вышел. Ясное дело, что король тут же профинансировал проект, велев выдать виртуальным ткачам и оборудование, и тончайшего шелку, и чи­стейшего золота. Спецы взялись за работу вроде как на пустых ткацких станках. Через некоторое время король отправил в мастерскую старого честного ми­нистра — посмотреть, как продвигаются дела.

«И вот пошел бравый старый министр в зал, где два обманщика на пустых станках работали.

«Господи помилуй! — подумал старый министр, да так и глаза растаращил. — Ведь я ничего-таки не вижу!»

Но вслух он этого не сказал.

А обманщики приглашают его подойти побли­же, спрашивают, веселы ли краски, хороши ли узоры, і/ лри этом все указывают на пустые станки, а бедняга министр как ни таращил глаза, все равно ничего не увидел, потому что и видеть-то было нечего.

«Господи боже! — думал он. — Неужто я глу­пец? Вот уж никогда не думал! Только чтоб никто не узнал! Неужто я не гожусь для своего места? Нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!»

— Что ж вы ничего не скажете? — спросил один из ткачей.

— О, это очень мило! Совершенно очарователь­но! — сказал старый министр, глядя сквозь очки. — Какой узор, какие краски! Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно нравится!»

Из этой ткани королю «сшили» панталоны, кам­зол, мантию и так далее. Все легкое, как паутинка! Впору подумать, будто на теле и нет ничего, но в этом-то и вся хитрость — фишка, как бы мы сказа­ли сегодня!

«Камергеры, которым полагалось нести шлейф, пошарили руками по полу и притворились, будто приподнимают шлейф, а затем пошли с вытяну­тыми руками — они не смели и виду подать, что нести-то нечего. Так и пошел король во главе про­цессии под роскошным балдахином, и все люди на улице и в окнах говорили:

— Ах, новый наряд короля бесподобен! А шлейф- то какой красивый! А камзол-то как чудно сидит!

Ни один человек не хотел признаться, что он ничего не видит, ведь это означало бы, что он либо глуп, либо не на своем месте сидит. Ни одно пла­тье короля не вызывало еще такого восторга.

— Да ведь он голый! — сказал вдруг какой-то ребенок.»

Так оно и выходит, что вначале, поманив читате­ля конфеткой, панталонами и прочими разностями, авторская фантазия влечет его за собой в простран­ство вариантов. В этом замечательном во всех отно­шениях пространстве есть все: сладости, предметы одежды и, разумеется, разные варианты судеб.

Вот вы разберетесь в трансерфинге — и научи­тесь переходить, индуцируя мысленную энергию, с одной линии судьбы на другую. Причем было обе­щано — выход настолько же простой, насколько и приятный. Вроде как бананы в шоколаде. Или как тот сыр в мышеловке. Или как те 500% прибыли, которые обещают вкладчикам создатели финансо­вых пйрамид.

И бедные буратины ждут, когда же им расска­жут, как это можно с «плохой» линии судьбы — или волны (раз уж это трансерфинг) перейти на «хо­рошую» линию — или волну. И все — и никаких больше вам проблем в жизни! Ни с миром бороться, ни себя переделывать. Научись только индуциро­вать — и перескакивай!

А потом — как-нибудь на досуге — будем разби­раться в том, как именно сознание формирует судь­бу. Или не будем вовсе, потому что нас с вами, по большому счету, это интересовать не должно:

«…Длл нас не имеет принципиального значения сам механизм взаимодействия мысленного излуче ния с пространством вариантов. До сих пор оста­ется неясным, каким образом идет процесс переда­чи информации: на энергетической или какой-то другой основе.

Для удобства мы будем просто полагать, что излучение мысленной энергии «подсвечивает» ст — ределенный сектор пространства вариантов, в ре­зультате чего вариант получает свое материаль­ное воплощение. Излучение так же, как и сектор, имеет определенные параметры. Мысленное излу­чение находит свой сектор, вариант реализуется, и таким образом получается, ч/по сознание определя­ет действительность…».