Изучение нрпролм рождает и укрепляет в чело­веке веру в многочисленность i Читаемых миров.

К. Фламмарион

Хотя вопрос, который привел к формулировке антропного прин­ципа, как уже отмечалось (§ 3.5), в своей исходной постановке был далек от каких бы то ни было соображений о распрост раненности житни и разума во Вселенной, его нельзя считать полностью нейт­ральным по отношению к этой проблеме. Можно выделить два ас­пекта приложения АП к проблеме жизни во Вселенной: 1) это воп­рос о множественности обитаемых миров-вселенных, т. е. существу­ют ли в ансамбле миров обитаемые вселенные, и как часто они встречаются; 2) обитаемость нашей Вселенной.

Мы видели, что наблюдаемые в нашей Вселенной значения жиз­ненно важных констант (таких, как масса электрона /эт£,, разность масс нейтрона и протона Ат и др.) являются «гигантскими флук! у- ациями». Следовательно, вероятность возникновения именно та­кой вселенной очень мала Почему же тогда возникла наша Вселен­ная? Является ли этот процесс случайным или закономерным, уп­равляемым? Если допустить чисто случайную реализацию начальных условий (что само по себе требует обосновани."), то вселенные с пригодными для существования человека условиями должны быть крайне редки. Но это не означает, что в других, чаще встречающих­ся вселенных не может быть каких-то иных «экзотических» (с на­шей точки зрения) форм жизни и разума. Согласно А. М. Мосте — паненко, такие «г. еантрономорфные» формы жизни и разума вполне могут существовать в других вселенных с иными физическими зако­нами, топологическими свойствами пространства-времени и миро­выми константами[188]. Однако какая-то часть вселенных может быть лишена жизни. Ьсли же процесс выбора начальных условий не слу­чаен, то тогда все вселенные из ансамбля миров могут быть обитае­мыми. Эта проблема остается для нас пока чисто умозрительной.

Вопрос о существовании жизни в нашей Вселенной в свете ант­ропного принципа приобретает новую окраску. Прежде всего анг — ропный принцип, как отметали В. В. Рубцов и А. Д. Урсул, уста­навливает существование такою внешнего набора условий, без ко­торого жизнь на Земле не могла бы возникнуть даже в результате редчайшего совпадения благоприятных обстоятельств. Но этим зна­чение АП для обсуждаемой проблемы не исчерпывается. Он по — ззоляет, в частностл, по новому переосмыслить известное изрече ние Метродора о колосе (§4.1). Почему аргументация Метродора представляется мало убедительной для современного человека? Потому что она воспринимается лишь как апелляция к беспредель­ности пространства. Ассоциация Вселенной с плодородной (да еще засеянной1) пашней не принимается во внимание, мы склонны рас­сматривать ее просто как некий безосновательный поэтический об­раз. Ведь логически допуст има и другая возможность — беспре дельная Вселенная, подобная безжизненной каменистой пустыне, где чудом образовался единственный оазис, в котором расцвела жизнь. Многие склонны видеть в нашей планете именно такой оазис. Образ пустынного, холодного, враждебного человеку Космоса, стре­мящегося поглотить человека, довольно прочно укрепился в созна­нии людей. Возможно, отчасти его питают астрономические дан­ные о пустоте (практической пустоте или ничтожной плотности ве­щества) межзвездного пространства, об абсолютном холоде (температура близка к абсолютному нулю) и о i убительных излуче­ниях (ульт рафиолетовое излучение, космические лучи), пронизыва­ющих космическое пространство. При отсутствии подтверждений о существовании жизни в Солнечной системе и распространенном скеп­тицизме в отношении возможности существования жизни за ее пре­делами (скептицизме, который обосновывается определенными на­учными аргументами) эти данные астрономии способствуют фор­мированию подобного образа Космоса. Так, древняя идея борьбы Космоса и Хаоса трансформировалась: Космос, в сознании людей, превратился в Хаос, а человек (во главе земной жизни) — в един­ственную силу, противостоящую разрушительным силам «космоса — хаоса».

Антропный принцип позволяет преодолеть этот образ враждеб­ного человеку Космоса. Новые данные, полученные в русле иссле­дований АП, делают такое представление несос тоятельным. Когда мы видим, что Вселенная в целом удивительно тонко приспособле­на для жизни (и для человека), трудно сохранить образ Космоса как безжизненной пустыни с единственным чудом сотворенным оази­сом. Если наше научное восприятие мира мешает нам видеть (по­добно древним пантеистам) жизнь в каждой частице Космоса и в каждой точке космического пространства, то мы можем легко допу — сгить существование других оазисов жизни во всех «плодородных» местах Вселенной. Теперь, отталкиваясь от изречения Метродора, мы можем поставить проблему таким образом: может ли быть так, что самые глубокие, фундаментальные свойства Вселенной в це­лом делаютее пригодной для существования жизни (и человека),а реализуется эта возможность только в одной (ничтожной!) час­ти Вселенной9

Это представляется совершенно невероятным. Продолжая нашу аналогию, можно представить, что, путешествуя по пустыне, мы встретим там одинокий оазис или хищну одинокого отшельника. Но довольно странно представить гигантскую строительную пло­щадку, с развитой системой дорог, линиями электропередач и дру­гими инженерными коммуникациями, на которой где — то в одном месте возведен единственчый маленький коттедж И все эти дорог и, коммуникации, которые могут обеспечить целый город, обслужи­вают лишь один-единственный домик. Может’ ли быть Вселенная подобна такой строительной площадке? Неужели Природа _толь чудовищно, столь неразумно расточительна? Нет, если уж Природа распорядилась создать такую Вселенную, так тонко приспособлен­ную для жизни, то жизнь в ней должна быть распространенным явлением.

Таким образом, вопреки попыткам трактовать антропный прин­цип в духе антропоцентризма (см. п. 3.5.4), он не только не проти­воречит принципу Бруно, но и дает убедительные аргументы в пользу множественности обитаемых миров. Как справедливо отмечают Л. М. Мухин и Л. С. Марочник, антропный принцип, с точки зре­ния и физики, и философии, «отвергает возможную уникальность земной жизни. С позиций современной теоретической физики и наблюдательных астрофизический данных этот принцип подкреп­ляет великое предвидение Джордано Бруно о множественности оби­таемых миров»[189].

Дополнительные аргументы в пользу широкой распространен­ности разумной жизни возникают в свете «генной модели» разви­тия Вселенной, о которой упоминалось в предыдущей главе (п. 3.5.3). С позиций этой модели, жизнь и разум, будучи закодированы в «Мировом Яйце» (сопоставляемом с Сингулярностью), с неизбеж­ностью должны возникать во всех областях Вселенной, где реализу­ются необходимые и достаточные условия. При наличии общих для всей Вселенной предпосылок возникновения жизни (и разума) нет никаких оснований считать, что лишь на Земле реализовался комп­лекс достаточных условий. Более того, с позиций глобального эво — люционализма и «генной модели» развития Вселенной, сами усло­вия в соответствующих местах Вселенной естественно созревают в ходе развертывания эволюционного процесса

Если все это не гак, то почему же все гаки молчит Вселенная? Нам остается обсудить эту проблему. Но вначале мы рассмотрим вопрос о закономерностях развития космических цивилизаций.