Ночью держали мы к Зондскому проливу при ветре от северо-запада, который скоро после захождения солнца утих и во всю ночь дул весьма умеренно. К югу над островом Суматра блистала ужасная молния. Грозные тучи медленно поднимались, и удары грома делались сильнее и продолжительнее. Молния начинала падать в море ближе к нам, а перед рассветом тучи висели над нашими головами, и молния, сопровождаемая жестоким громом, заставила меня вызвать команду наверх и приготовиться к пожару. В начале 6-го часа, при сиянии молнии, увидели мы впереди судно, которое поутру оказалось малайским, шедшим, по-видимому, в Батавию. Скоро по восхождении солнца буря утихла, но проливной дождь продолжался до 11-го часа. К полудню показалось солнце; мы тогда держали на SW, к берегу Суматры, чтоб, увидев оный, спуститься к островам, называемым Двумя Братьями, от коих начинается Зондский пролив.
29 января в 6-м часу утра миновали острова Двух Братьев, оставя их к востоку. Ветер стал утихать. Но попутное течение скоро несло нас вдоль пролива, за коим с мачт мы видели в море струи на воде, показывавшие нам, что там дул весьма свежий ветер. Когда мы находились в самом выходе из пролива, тогда ветер вдруг сделался от SW, которым мы, при пособии благоприятного течения, стали лавировать к острову Каракатоа. Намерение мое было на ночь, в случае тишины, отдать подле него на якорь; но как в 5-м часу ветер из юго-западной четверти очень усилился, то я решился ночью лавировать между вышеупомянутым островом и островом Принца{255}.
Обошед сей западный край Зондского пролива, мы стали править к SSW, чтоб скорее достигнуть полосы пассатных ветров. На рассвете в 6 часов видели в пасмурности часть острова Принца и западный мыс Явы. Переход наш Китайским морем и проливами был весьма удачен и счастлив, ибо от Манилы до выхода из Зондского пролива мы плыли только 13 дней; в проливах ни разу не становились на якорь, и экипаж был совершенно здоров.
До 11 февраля мы не встретили ничего примечательного, а сего дня, в широте 18°56′, 81°04′ восточной долготы, видели носящееся по морю дерево: оно имело свежую кору и сучья и показывало, что оно недавно в воде. Но так как ближняя от нас земля на ветре была Новая Голландия и острова Амстердам и Павел, отстоявшие от нас весьма далеко, чтоб дерево могло быть перенесено волнами, не потеряв коры, то и вероятно, что вблизи есть какая-нибудь земля, избежавшая поисков мореплавателей.
Февраля 13-го (в широте 21°, долготе 74° восточной) случилось очень необыкновенное явление: когда высота солнца была около 60°, мы видели весьма ясно близ зенита большую звезду и по вычислению нашли, что это была Венера. Прежде я не думал, чтоб среди дня и при такой большой высоте Солнца можно было видеть какую-либо звезду или планету. В следующие два дня она также показывалась. В ночь на 15-е число выпала довольно большая роса, хотя ближайшая к нам земля (маленький остров Родриг) тогда отстояла от нас в расстоянии около 350 миль и находилась под ветром; я и прежде много раз замечал, что роса не есть признак близости земли, как то некоторые полагают.
Марта 2-го прошли мы С.-Петербургский меридиан в широте 34°, совершив путешествие кругом света, а потому в счете времени последовала у нас с живущими в Европе разность в 24 часах. Для поправления сего нынешний день (воскресенье) надлежало бы считать понедельником и 3 марта; но я не хотел воскресный день исключить из счета и следующий день (понедельник 3-го числа) письменным приказом по команде велел именовать вторником 4 марта и так вести счет по порядку.
5 марта показались признаки бури: от запада пошла зыбь, и барометр предсказывал оную. Утром 6-го числа настал свирепый шторм, дувший ужасными, вихрю подобными, порывами, с дождем и градом. Буря сия с одинаковою жестокостию свирепствовала во весь день. В сие время случилось забавное происшествие: находящийся у нас с острова Воагу сандвичанин, доселе не видавший льда и града и не имевший о них никакого понятия, вообразил, что каменья валятся с неба, и тотчас начал собирать градины на платок, объясняя нам, что хочет показать их своим соотечественникам. Когда они таяли, то он, полагая, что это происходит от мокроты, начал их вытирать; нельзя вообразить его удивления, когда он увидел, что мнимые камни не иное что, как затвердевшая вода.
