Секваша – «величайший» португальский путешественник, какого нам довелось встречать; он хвастается, что говорит на дюжине различных наречий. К сожалению, он очень мало может рассказать о виденных им странах и народах, и на его рассказы не очень-то можно полагаться. Однако, если принять во внимание влияния, среди которых он был воспитан, и отсутствие каких бы то ни было средств получить образование в Тете, удивительно, что он обладает теми хорошими чертами, которые иногда проявляет.
Среди его товаров было несколько дешевых американских часов; деньги в них, можно сказать, он вложил зря, так как в этой части Африки никто не заботится об измерении времени. Эти часы навлекли на него неприятности у баньяи: он завел их в присутствии вождя, а тот испугался странных звуков, которые они издавали, и решил, что это какие-то колдовские машины, работающие, чтобы навлечь всякие несчастья на него и его народ. Было решено, что Секваша виновен в миландо, или преступлении, и ему пришлось заплатить за свою неудачную выставку большую пеню тканями и бусами. Он намекнул, что мы, наверное, слышали, будто он убил Мпангуэ; он убийство отрицал и говорил, что в его отсутствие будто бы имя его было запутано в эту историю, так как его работники, пьянствовавшие однажды ночью с Намакусуру, человеком, который стал преемником Мпангуэ, сказали, что убьют последнего для него, Секваша. Его партнер не подумал об этом, когда мы встретили его на нашем пути вверх, так как пытался оправдать убийство заявлением, что теперь они сделали вождем того, кого следовало.
Вверх от Томбаньямы Замбези полна островами, и многих буйволов привлекает свежая молодая трава и тростник. Одного мы убили утром 27-го. Ночью в отдалении слышались раскаты грома, и, как обычно бывает при этом состоянии атмосферы, мясо испортилось так быстро, что на следующее утро его нельзя было есть. Однако в этом случае, когда не было никакого выбора, голод оказался самым лучшим поваром. Такое же быстрое разложение имеет место, если мясо повесить на четыре или пять часов на дерево папау; если же оно висит только час или два, то становится лишь нежным.
Когда 28-го мы отдыхали на острове поблизости от Поде-боде, трое людей Ма-Мбурума принесли нам в подарок муки и домашней птицы. У них принят следующий вид приветствия, который считается признаком хороших манер и умения соблюдать почтительный этикет: подходя с подарком в одной руке, другой они ударяют себя по ляжке, затем, садясь против нас, хлопают в ладоши, потом продолжают хлопать себя по ляжке, передавая подарок нашим людям, и опять в ладоши, когда получают ответный подарок и при уходе. Этот церемониал проделывается с полной серьезностью. Можно наблюдать, как матери учат детей надлежащему хлопанью, обучая их хорошим манерам в общении между собой.
После трехчасового плавания утром 29-го числа мы подошли к месту, где река снова сужается, сжатая горами Мбу-рума, которые называют Каривуа. Здесь только один фарватер, и вдалеке маячили новые пороги. Фарватер разделяется расположенными посередине скалами на две протоки. Проходя это место, люди, посланные Секелету, вели себя чрезвычайно благородно. Мы вошли в теснину без предварительной разведки, и громадные бушующие волны сразу стали наполнять каноэ водой. С большим присутствием духа и не колеблясь ни минуты, двое человек спрыгнули в воду, чтобы облегчить каноэ; потом они приказали сделать то же и одному батока, так как «белые люди должны быть спасены». «Я не умею плавать», – сказал батока. «Тогда прыгни и держись за каноэ», – ответили ему. Он так и сделал. Плывя рядом, они провели залитые водою каноэ в сильном течении до конца порогов, а потом вытащили на берег, чтобы вычерпать воду. Обыкновенная лодка могла бы пройти здесь вполне благополучно, но борты наших каноэ не поднимались и на фут над водой.
Благодаря отваге этих людей ничего не было потеряно, хотя все основательно промокло. Этот порог находится почти против западной оконечности гор Мбурума, или Каривуа. Ниже него вскоре начинается другой. Говорят, что когда вода поднимается, пороги не дают себя чувствовать. Второй порог был более труднопроходимым, и нам пришлось разгрузить каноэ и пронести наше имущество по берегу на расстояние около 100 ярдов.
Путем засечки времени, в течение которого брошенная в воду ветка проплыла 100 футов, мы определили, что быстрота течения достигает 6 узлов в час – больше, чем было замечено в каком-либо другом месте реки. Когда наши люди подводили к берегу последнее каноэ, течением занесло корму, и все люди, кроме одного, выпустили лодку, боясь, как бы их не унесло. Лодку вместе с держащимся за нее человеком быстро вынесло на середину реки. Когда надо было перестать держаться за лодку, он этого не сделал, а теперь вновь подверг свою жизнь опасности, выпустив ее, через несколько секунд его поглотил страшный водоворот. Его товарищи спустили каноэ в воду ниже порогов и вытащили его, когда он в третий раз вынырнул на поверхность. Его удалось спасти уже совсем обессилевшим.
