Здесь мы покинули реку и стали подниматься по долине, которая ведет к перевалу Мбурума, или Моханго. Ночи были холодные, и 30 июня на рассвете термометр показывал 4°. Мы прошли через состоявшую из 20 больших хижин деревню, на которую напал Секваша, возвращаясь после убийства вождя Мпангуэ. Он захватил, обратил в рабство женщин и детей и унес все пищевые продукты, кроме громадной корзины отрубей, которые туземцы имеют обыкновение сберегать на случай голода. Его рабы разбили все кувшины для воды и жернова для помола муки.
На холмах встречаются деревья буазе и бамбук, но джуд-жубе, или сизифова дерева, ввезенного, видимо, из Индии, за рекой не попадается. Мы ели его плоды, называемые португальцами масаанс, похожие по вкусу на яблоки, все время, как ушли из Тете. Здесь они крупнее, чем где бы то ни было; далее масаанс исчезают. Не попадаются дальше этого места и манговые деревья, так как португальцы никогда не селились нигде дальше Зумбо. Мух цеце здесь больше, и они сильнее нас беспокоили, чем где-либо до сих пор. Цеце сопровождают нас, когда мы идем, и часто жужжат вокруг наших голов, как рои пчел. Они очень хитры и, когда собираются укусить, садятся так осторожно, что их присутствия не замечаешь, пока они не ужалят. Боль от их укусов острая, но быстро проходит; она сменяется легким, но неприятным зудом, подобным тому, какой вызывается укусами москитов. Эта муха убивает всех домашних животных, кроме коз и ослов; для человека и диких зверей она не опасна. Мухи цеце сильно искусали как нас, так и наших ослов во время этого перехода, но их укусы не имели никаких последствий.
На перевале Мбурума воды мало, за исключением дождливого периода. Однако мы остановились у прекрасных источников в русле пересохшей в это время речки Подебоде, которая спускается до конца перевала; кое-где в ямах осталась вода. Здесь мы оставались несколько дней, так как д-р Кэрк серьезно заболел. У него было несколько приступов лихорадки; он заметил, что, когда мы находились в более высоких и прохладных местах, он чувствовал себя хорошо; когда же мы спускались ниже, он начинал чувствовать озноб, хотя температура воздуха была на 14° выше. Он испробовал несколько лекарств, которые считаются действенными, стараясь выяснить, не окажутся ли другие комбинации лучше, чем тот препарат, которым мы обычно пользовались. Когда мы остановились здесь у воды, он внезапно ослеп и не мог держаться на ногах от слабости. Наши люди быстро приготовили травяную постель. Мы уложили на нее нашего товарища с опасениями, которые может понять только тот, кто ухаживал за больными в дикой стране. Мы боялись, что он отравился во время своих экспериментов; но все-таки дали ему дозу наших обычных пилюль, и на третий день он уже ехал на одном из наших ослов, который позволил себя оседлать, а через шесть – шагал так же, как любой из нас. Мы рассказываем об этом, чтобы проиллюстрировать то, что мы часто наблюдали, а именно: перевозка больного в другое место чрезвычайно способствует выздоровлению, и чем сильнее человек духом, чем он меньше поддается болезни, тем меньше у него шансов умереть.
Запасшись водой в колодцах Подебоде, мы снова вернулись к Замбези в то место, где в нее впадает эта речка. Когда туземный охотник проходит через засушливый район, он узнает, где найти воду, по животным. Присутствие, например, газелей и слонов не свидетельствует о наличии воды, так как эти животные передвигаются на большие расстояния и могут удаляться от нее на расстояние в 20 миль. Но следы зебры, палла, буйволов и бегемотов указывают, что вода недалеко, так как они никогда далеко от нее не уходят. Когда в торжественной тишине леса раздается радостное пение птиц, можно быть уверенным, что ты у самой воды. Находясь здесь под высоким тамариндовым деревом, мы услышали много новых и приятных песен странных маленьких птичек; в их пении звучали любовные ноты, как в ворковании голубей; они сидели в ветвях деревьев, осеняющих эти животворящие источники.
Охотясь, наши люди встретили большое стадо буйволов, спокойно отдыхавшее в высокой сухой траве, и яростно напали на удивленных животных. В своем возбуждении некоторые забыли зарядить ружья пулями (они привыкли охотиться с копьями) и, стреляя одним порохом, удивлялись, что буйволы не падали. Убивший молодого слона всадил свои четыре пули в четырех буйволов, а потом выстрелил три раза зарядами дроби № 1, служившей для стрельбы по цесаркам. Веселые замечания и смех, которые вызывали эти маленькие приключения, казались слушателям похожими на приятный детский лепет. Однако Мбиа и Мантланьяне убили каждый по буйволу; оба животных были в прекрасном состоянии, мясо их было подобно прекрасной говядине с легким привкусом оленины. Видимо, стая голодных воющих гиен тоже нашла запах этого мяса соблазнительным: они всю ночь бродили вокруг лагеря, стремясь принять участие в пиршестве. К счастью, они трусливы и никогда не нападают ни на человека, ни на животных, кроме тех случаев, когда им удается застать их спящими, больными или в других неблагоприятных условиях. Когда у ног горит яркий костер, их присутствие беспокойства не вызывает. Туземцы вешают на дерево кусок мяса, достаточно высоко для того, чтобы побудить гиену прыгнуть за ним, внизу же под ним вкапывается в землю рукоятка копья – этим способом гиену побуждают к самоубийству.
