Здесь существует следующая, основанная на суеверии, пытка. Если человек подозревается в каком-нибудь преступлении, ему дают выпить ядовитого муаве. Если желудок извергнет яд, обвиняемый признается невиновным; если нет, его вина считается доказанной. Они так верят в чудесную силу этого средства, что предполагаемый преступник сам предлагает выпить муаве; не делается исключения даже для вождей. Чибиса, полагаясь на его действенность, пил его несколько раз, чтобы себя реабилитировать. Когда он рассказывал нам, что все войны, которые он вел, были справедливыми, ему намекнули, что, поскольку каждый вождь говорит одно и то же о своей невиновности, мы воздержимся от осуждения. «Если вы сомневаетесь в моих словах, – сказал он, – дайте мне выпить муаве». Вождь в районе подножия горы Зомба прошел с успехом через это испытание накануне нашего прихода в деревню; его подданные демонстрировали свою радость по этому поводу питьем пива, танцами и барабанным боем в течение двух суток. Возможно, что туземный врач, приготовляющий ядовитую смесь, может спасти того, кого он считает невиновным; но заставить туземцев говорить на эту тему трудно, и никто не хочет говорить, из чего состоит яд муаве. Нам показывали деревья, которые, как нам говорили, служат для его приготовления; но у нас всегда были основания сомневаться в правдивости наших осведомителей. Однажды мы нашли в одной деревне дерево, родственное танджена, или тангина, – мадагаскарскому дереву, которое дает яд для таких испытаний. С этого дерева была во многих местах содрана кора, но мы не могли узнать никаких подробностей. Признанных виновными в колдовстве отравляют муаве.

Женщины оплакивают умерших в течение двух дней. Сидя на земле, они произносят нараспев несколько жалобных слов и заканчивают каждый стих протяжным звуком а-а-а, или о-о-о, или эа-эа-эа-а. Если в доме умершего есть пиво, его выливают на землю, а также выбрасывают всю еду и бьют всю посуду, – как для воды, так и для приготовления пищи, – как больше не нужную. И мужчины, и женщины носят по своим умершим родственникам траур. Он состоит из узких полосок из пальмовых листьев, которыми обвертывают голову, руки, ноги, шею и грудь и носят до тех пор, пока они, сгнив, не свалятся. Они верят в существование высшего существа, которое они называют мпамбе, или морунго, и в потустороннюю жизнь. «Мы живем здесь только несколько дней, – сказал старый Чинсунсе, – но мы продолжаем жить после смерти. Мы не знаем, где или в каких условиях и с кем, так как мертвые никогда не возвращаются, чтобы рассказать нам. Иногда мертвые возвращаются и являются нам во сне; но они никогда не говорят и не открывают нам, куда они ушли и как они живут».

Наш путь пролегал вдоль течения Шире выше водопадов. В этом месте – это широкая и глубокая река со слабым течением. В одном месте она образует небольшое озеро, 10–12 миль в длину и 5–6 в ширину. Оно называется Памаломбе, и в нем водится масса прекрасной рыбы. Берега его низкие и окаймлены плотной стеной из папируса. На его западном берегу поднимается горная цепь, продолжающаяся в направлении на север.

Когда мы пришли в деревню вождя Муана-Моэси и были, таким образом, на расстоянии примерно дня пути от Ньясы, нам сказали, что здесь никогда и не слышали ни о каком озере; что река Шире продолжается, оставаясь такой, какой мы здесь ее видим, еще на протяжении «двух месяцев», а потом выходит из перпендикулярных скал, поднимающихся к небу. Наши люди были очень смущены, услышав эту новость, и сказали:

«Давайте, вернемся на корабль; нет смысла стараться найти это озеро». – «Мы пойдем и посмотрим на эти замечательные скалы, – сказал доктор. «А когда вы их увидите, – возразил Масакаса, – вы захотите увидеть еще что-нибудь. Но все же озеро есть, – добавил он, – потому что об этом написано в книге».

Масакаса, питая непоколебимую веру во все написанное в книге, пошел к туземцам и стал бранить их за то, что они сказали ему неправду «Озеро есть, – сказал он, – как могли иначе белые написать о нем в книге, если бы его не было?»

Тогда туземцы признались, что на расстоянии нескольких миль действительно есть озеро. Из последующих расспросов выяснилась вероятность, что, говоря о «перпендикулярных скалах», туземцы могли иметь в виду трещину, известную как им, так и арабам в северо-восточной части озера. Ее стены поднимаются так высоко, что тропинку на дне считают подземной. Вероятно, эта трещина подобна той, которая вызвала образование водопада Виктория и долины Шире.