Мая 18 го пошли мы из залива Тайо-Гое при весьма худой погоде. При сем случае лишились верпа и двух кабельтов. Во время верпованья нашел такой сильной шквал, сопровождаемый проливным дождем, что мыпринуждены были отрубить кабельтов и поставить паруса, дабы не снесло корабля на камень, находящийся на западной стороне входа, мимо коего проходили мы едва на один кабельтов. В 9 ть часов облака рассеялись и небо прояснилось; но ветр дул крепкой от ONO. В сие время увидели Неву, которой удалось еще вчерашним вечером выдти в море. По поднятии гребных судов и по укреплении якорей велел я держать к северу, дабы приближиться опять к острову для измерения нескольких углов и снятия видов, в чем бурная и мрачная погода по утру нам препятствовала. Наблюдения в полдень показали широту 8°,59,46″. Северная оконечность Нукагивы находилась от нас тогда точно на N. От сей оконечности, лежащей по определению нашему в долготе 139°,49,30″, начал я вести счисление. При крепком восточном ветре направили мы потом путь свой к WSW с тем намерением, чтобы увериться в существовании того острова, которой видел будто бы Маршанд во время плавания своего от Вашингтоновых островов к северу, и о котором Флерье думал, что оной долженствовал быть Огива-Потто, названный так Отагитянином Тупаем, сопровождавшим Кука в первом его путешествии. Ночь была светлая; но чтобы не оставить о существовании сего мнимого острова никакого сомнения, в 9 ть часов вечера легли мы в дрейф, находясь тогда западнее пункта отшествия на один градус. В половине шестого часа утра взяли мы курс под всеми парусами на WtS, a в полдень на вест. продолжать плавание на WSW почитал я ненужным; ибо если бы Маршанд видел действительно в сем направлении остров; то верно усмотрели бы мы оной прежде захождения солнца. Продолжав плавание до 6 ти часов вечера и не приметив ни малейших признаков какого либо острова, оставил я дальнейшее искание оного в сем направлении. Сильное течение к западу в сей части океана, затрудняющее много и прямое плавание от островов Вашингтоновых к Сандвичевым, как то испытал Гергест, возбраняло мне заходить слишком далеко к западу. Оное было причиною, что Капитан Ванкувер на пути своем от Отагейти к Оваги в 1791 м году принужден был часто поворачивать и плыть к востоку, чтобы достигнуть последнего острова. В 6 часов вечера переменил я курс на NNW. В сие время находились мы в широте 9°,23 южн. и долготе 142°,27 западн. следовательно 2°,48 западнее острова Нукагивы. В первую ночь после перемены курса шли мы под малыми парусами, дабы нечаянно не подойти слишком близко к острову которой найти мы надеялись, но сие ожидание наше было безуспешно. Ветр дул несколько дней сряду крепкой от О и OSO и сопровождался жестокими порывами, которыми изорвало у нас несколько парусов. Течение было, как то и ожидать следовало, всегда к западу. По наблюдениям Капитана Ванкувера действие оного должно склоняться к северу; но я немало удивился, нашед сему противное; ибо в продолжение двух дней, 21 го и 22 го Мая между 6 м и 4 м градусами южной широты, снесло нас течением 49 миль на SW 65°. Сие побудило меня держать курс одним румбом севернее, а именно NtW. Течение к югу между тем уничтожилось и было после всегда к NW до самых островов Сандвичевых.
22–24
Мая 22 го находились мы в широте 3°,27 южн. и долготе 145°,00 западной. Южное наклонение магнитной стрелки найдено, в сей день 13°, склонение же 5°,18 восточное.[58] 24 го дня, во время безветрия, погрузил Господин Горнер Сикхов термометр на 100 саженей. В сей глубине оказалась теплота воды 11 1/2 градусов, на поверхности моря и в атмосфере, термометр показывал 21 1/2°. Гельсова машина показывала напротив того в той же глубине 19 градусов, хотя находилась в море и 20 минут. Сие служит доказательством, что вода во время поднимания машины весьма согрелась.[59] Опыт, учиненный посредством Сиксова термометра, признавал Г. Горнер вернейшим. Мы находились в сие время в широте 56 южной, долготе 146°,16 западной. Склонение магнитной стрелки в сем месте найдено 4°,34 восточное; южное наклонение оной 8°,30. Два дня уже дул ветр переменной слабой, прерываемый безветрием; но мы чувствовали, что воздух был приятнее и в сравнении с тем жаром, которой переносили мы несколько недель прежде сего, мог назван быть холодноватым, а особливо во время ночи. Термометр показывал впрочем только 1 1/2 градуса менее, нежели в первые дни бытности нашей у Нукагивы.
