Между худшими и лучшими сортами чаю есть много средних, которые могли бы, уповательно, продаваться в России. Купцы, находящие в торге чаем свои выгоды, следовательно и обдумавшие уже предмет сей, утверждают, что в России расходятся только сорты лучшие по тому, что поселяне и ремесленники не пьют чаю почти вовсе, а Дворяне и купцы употребляют сорты лучшие; но я, не отвергая впрочем сего, полагаю, что чай Соучонг, коего стоит фунт в Кантоне от 60 ти до 70 копеек, и Конго, продаваемый там не выше полтины, мог бы хорошо расходиться в провинциях, лежащих около Балтийского моря. В сих провинциях роскошь еще не так усилилась, чтоб не пили и другие сорты чая как Пагу и ИМПЕРАТОРСКОЙ, а употребляются дешевые сорты, коих, думаю, расходится там по пропориции более, нежели во внутренних губерниях.[239] Но если привозимое из Китая все количество дешевого чаю не возможет сбываться с рук в России; тогда товар сей не трудно будет продавать в северных портах Германии или даже и в Швеции, где Китайской торг едва ли скоро опять восстановится. Вь последнем случае единственными могут быть соперниками Американцы и Датчане; но я не сомневаюсь, что торг Россиян с Кантоном должен быть успешнее Датского, если только производиться будет с таковым же порядком, какой наблюдают последние. Датская Ост-Индийская компания похваляется как весьма благоучрежденная: цветущее оной состояние доказывает, что ей приписывают то не несправедливо. Многие годы уже сряду до 1807 года приобретают акционеры сего общества по 30 и 40 процентов.
Кроме чаю, Китайка и шелк суть такие товары, которые могут продаваться в России всегда надежно и выгодно; но фарфор того не обещает. разборы оного весьма худы; высокие же слишком дороги. Одни Американцы вывозят из Китая фарфор в довольном количестве; потому что нет большей разности между перевозом из Китая и из Англии в Америку, и он им нужен для балласта, впрочем Аглинской фаянс пред низкими разборами Китайской каменной посуды имеет великое преимущество, как по своей доброте, так и по лучшему обработыванию. Атекарские припасы, лакированные вещи, куклы, конфекты и тому подобное составляют столь маловажные товары, что оных к грузу корабля никак причислять не можно, для коих не должно терять ни одной минуты времени. Сии мелочные товары могут украсить небольшую лавочку, но в магазейнах большего торгового общества они не щитаются приличными. Аглинская Ост-Индийская компания не вывозит из Кантона ничего более, кроме чаю и некоторого количества необработанного шелку. Торг вышеупомянутых мелочных товаров предоставляет она Офицерам и Матросам своих кораблей. И так, если лучшие и худшие сорты чаю, китайка и шелк могут привозимы быть в Россию ежегодно с надеждою на выгодную оных продажу; то торговля с Кантоном сделалась бы и в сем одном отношении уже важною: но ежели принять в рассуждение и нужное притом сообщение с Российскими, Азиатскими и Американскими владениями, продукты коих не могут быть все распроданы в Кяхте; тогда важность оной усугубится; следовательно предмет сей без особенной политической причины и не должен оставаться без внимания.
Теперь намерен я упомянуть кратко об образе торговли, производимой в Кантоне Европейцами. Оная предоставлена исключительно сообществу Китайских купцев, называемому Когонг или просто Гонг. Как скоро приходит корабль в Вампу, то первое предлежит начальнику оного попечение найти купца, сочлена сего сообщества, которой бы сообразно с постановлением Китайского правительства, принял на себя за корабль поручительство. Обязавшийся тем ответствует за все, до корабля касающееся. Правительство имеет дело только с ним одним, которой называется купцем благонадежности. В первую бытность мою в Кантоне 1798 го года наложило правительство на такового купца благонадежности Аглинского корабля, пришедшего из Индии, великую денежную пеню, за то, что свезен был ошибкою на берег один ящик опиума, и открыт в таможне.[240] Корабельщика не подвергли при том никакой ответственности. Груз корабля продается обыкновенно таковому купцу благонадежности. Хотя не запрещается найти и другого купца, если первой будет давать за груз низкую цену; однако сего никогда почти не делают. Некоторые из Американцев не захотели было последовать сему правилу, почти законом в Кантоне сделавшемуся; но они имели от того худую выгоду. Продающий и покупающий товары посредством другого купца, а не чрез своего поручителя, теряет весьма много времени. Испытавшие то Американцы производят теперь торг свой единственно чрез купца благонадежности. Гоппо вынуждает у поручителей за каждой приходящий корабль немалую сумму денег, предполагая, что оные от продажи и покупки товаров получают великой прибыток. А по сему и не может приходить в Кантон ни один корабль, не имеющий какого либо грузу. Если бы на Надежде не было 400 морских бобров; то не позволили бы ей придти в Вампу. Всякой корабль, приходящий от северозападного берега Америки с мягкою рухлядью, платит сверх пошлины 5000 пиастров, вместо подарка. Покупающий груз Китаец объявляет тотчас при заключении торга, что таковая сумма должна быть дана Гоппу. Не соглашающийся на сие, или получает за груз менее, или подвергается тому, что Гоппо выбирает для себя самую лучшую мягкую рухлядь; а потому и платят охотнее требуемую сумму. За груз Невы взял Гоппо 7000 пиастров; ибо он узнал, что морские бобры были на ней лучшие, нежели привозимые Американскими кораблями, и что между прочим находились и черные лисицы. Товар свозится на берег не прежде, пока купец благонадежности не разделается с Гоппо. Если продавец недоволен будет условленною ценою и не найдет никого кто бы дал более, тогда позволяется проданный товар взять опять на корабль; но в сем случае должно платить в другой раз пошлину, как то случилось при взятии назад некоего числа мягкой рухляди, принадлежавшей к грузу Невы. Форстеер утверждает несправедливо, что будто бы свезенной товар на берег ни под каким видом уже не может взят быть обратно. Он, говоря о купцах Гонга и сравнивая их с прочими Китайцами, несправедливо уверяет также, будто бы первые, что хотят, то и делают, и что груз корабля не может быть продан никому другому, кроме купца благонадежности.[241]
