Чрез всю ночь и весь следующий потом день продолжалось безветрие, сопровождавшееся густым туманом. В полдень на несколько мгновений прояснилось и мы могли взять полуденную высоту солнца. Наблюдения в широте 52°,53,5″, долготе 215°,46 показали течение 21 милю в сутки, прямо к югу, В 6 часов по полудни при совершенном безветрии опустил Г. Горнер в море Сиксов термометр. Теплота воздуха была 9°; на поверхности воды 6°; в глубине же 80 ти саженей опустилась ртуть на 1 градус ниже точки замерзания. К ночи сделался слабой ветр от юга. Обозрев берег до 53°,30 широты, могли мы, не взирая на туман, еще продолжавшейся, плыть опять к северу; почему и начали держать курс под малыми парусами 4 NNW и NWtN. Августа 4, не за долго пред полуднем туман рассеялся. Мы определили широту 53°,44,15″, долготу 216°,13,43″, при сем оказалось течение 10 миль на NOtN, которое удалило нас от виденного на севере последнего признака далее, нежели мы полагали. Итак, чтобы опять увидеть оный, поплыли мы на SW. В 2 часа усмотрели берег; в 4 часа приближились к нему на расстояние 7 ми миль, где глубина найдена 37 саженей. Мы признали все предметы виденные нами 2 го Августа. Малая коническая гора, бывшая тогда пределом зрения нашего на севере, лежала теперь на WSW; выдавшаяся же оконечность, за коею искали мы залива тщетно, на SW. К северу от конической горы имеет берег вид одинаковой. Он состоит из умеренной, ровной возвышенности, оканчивающейся низменным, песчаным берегом. Здесь находятся многие оконечности, между коими, как кажется издали, будто бы должно быть не большим заливам; но в самом деле они соединяются одна с другою. В одном только месте за выдающеюся далеко в море оконечностию не видно было соединения берега. Здесь, казалось, находится устье речки. Сия весьма отличающаяся от прочих оконечность лежит в широте 53°,40,00″ и долготе 216°,53,00″. Я назвал ее мысом Клокачева.
В четыре часа переменили мы курс на NW, а потом NWtN, и видели еще продолжение одинакого, вновь открывавшагося, низменного берега. В 5 часов принудил нас густой туман, помрачивший весь берег, лечь в дрейф и скоро потом удалиться от земли. Ветр дул умеренной от SSW при пасмурной погоде. За сим последовал свежий от OSO с густым туманом, продолжавшимся непрерывно четверо суток. Во все сие время лавировали мы, не удаляясь далеко от берега. Величайшая глубина, до коей доходили, была 72 сажени. Судя по оной полагали мы расстояние от берега 18 или 20 миль. Августа 8 в 4 часа по полуночи туман начал проходить; в 5 часов увидели мы берег, простиравшийся от SW на NW. Здесь казалось нам, что мы перенесены в другую часть света. Вместо низменного песчаного берега, вдоль коего плыли мы более двух недель, представился вдруг высокой гористой берег с некоторыми зеленевшимися между гор ложбинами. Он был вообще утесист и во многих местах казалось состоял из меловых гор. На NW от нас находился большой мыс, от коего направление берет склоняется к западу. Сей мыс назвал я Левенштерном, по имени третьего своего Лейтенанта. Он лежит в широте 54°,3, 15″, долготе 236°,47,30″. Пред ним великой камень.
Между сею частию берега и осмотренною нами прежде четыредневного тумана оставался промежуток, коего мы не видали; почему и должно было итти назад к S и отыскать последнее определенное место, от которого щитали мы себя в 20 милях. Ветр дул свежий от SO при пасмурной, туманной погоде, бывшей причиною, что мы принуждены были пройти назад 18 миль, пока могли узнать виденное 4 го Августа последнее место. Мы усмотрели его в 8 часов и пошли обратно к N, в расстоянии от берега не более 3 миль, где глубина была 25 сажен. От мыса Левенштерна к северу показались после еще четыре оконечности, из коих в каждой полагал я найти севернейший мыс Сахалина. Немногим южнее мыса Левенштерна видна была у самого берега долина, окруженная по большей части высокими горами. Здесь, вероятно, впадает в море источник. На сей долине стояли два дома, первые виденные нами на восточном берегу Сахалина. В другом месте недалеко от долины казался быть заливец между двумя оконечностями; но и сии соединяются узкою, продолговатою низменностию. Надежда наша найти здесь якорное место мало по малу совсем уничтожалась. От мыса Левенштерна до самой крайней на севере оконечности острова имеет берег вид суровой. Нигде неприметно даже и признаков растений. Весь берег, которой Англичане на морском своем языке назвали бы, ironcoast (железным), вообще почти одинаков и состоит из черного гранита с белыми пятнами. В расстоянии от оного на две мили глубина 30 саженей, грунт каменистой. В сем близком расстоянии плыли мы в параллель берега, имеющего направление от мыса Левенштерна до северного NW 35°. Сей последней, давно желанный нами, мыс увидели мы наконец в 10 часов пред полуднем в расстоянии около 25 миль; однако не могли определить широты его в сей день. За час пред полуднем небо помрачилось; дождь пошел сильной; берег закрылся, хотя и отстоял от нас не далее 3 х миль, где глубина была 35 сажен, грунт песчаный. Мы приметили здесь великую перемену в цвете морской воды. Она была мутна, желтовата. Г. Горнер нашел ее 8 ю гранами легче той, которую он свесил за день. Сия перемена должна произходить конечно от воды реки Амура, коей устье находится от сего места на 1 1/2 градуса к югу. В 1 час по полудни прояснилось. Северной мыс Сахалина лежал тогда от нас прямо на W; мыс Левенштерна в то же время на SO 5°; глубина была 55 саженей, грунт каменистый. При крепком SO ветре и пасмурной, туманной погоде обошли мы наконец северную оконечность острова. В половине 4 часа по полудни находилась оная на S. В сие время увидели мы высокой берег, простиравшийся далеко на SW. Пасмурная погода не позволяла усмотреть предела берега, вдавшагося между северным и северозападным мысом Сахалина, а потому и казался быть большим заливом. Берег, виденный на SW хотя также высок, но нестоль горист, как прилежащий к северному мысу Сахалина. Весьма свежий ветр от OSO принудил нас лечь в дрейф под зарифлеными марселями. Мы приметили, что течение влекло нас сильно к берегу; глубина час от часу уменьшалась; а потому и следовало держаться во время ночи далее в море.
