Стиль ирландских мифологических повествований выдает письменную передачу как ненормальное и позднее состояние тради­ции. Кельтские языки ни в одну эпоху своего существования не бы­ли потенциально литературными языками, и существует парадок­сальный контраст между изначальным устным характером кельт­ской традиции и тем воодушевлением, с которым христианизиро­ванные ирландцы раз за разом неутомимо переписывали свои тек­сты, какой бы природы и содержания они ни были. Кое-кто из ир­ландских ученых дошел даже до предположения, что тексты, какими мы их знаем, служили всего лишь канвой для фил идо в, которые до бесконечности вышивали на ней свои узоры. В этом утверждении есть доля правды в той мере, в какой проза некоторых преданий представляет собой более свободный комментарий и повторение гномических стихотворных фрагментов, лаконичных и архаических. Однако нельзя путать филида ранней эпохи, ученого, в течение дол­гого времени обучавшегося с помощью поэтических и мнемониче­ских техник высочайшего уровня, со «сказителем» современного фольклора, у которого, как и у его коллег по всей Европе, всегда есть личные и обиходные формулы зачинов и концовок, или, по крайней мере, свой стиль поветвования. Между тем не следует пола­гать, что сказители слишком уж рьяно вышивали и что все письмен­ные источники превратились в фольклор. Нужно только не путать уровни: многие из повествований, содержавшихся в рукописях, яв­ляются древними изощренными произведениями, в которых сколько угодно редких слов и мудреных отступлений. Если стиль этих пове­ствований на теперешний взгляд кажется несуразным и неуклюжим, если эпизоды, которые современный автор растянул бы на целую книгу, укладываются там в две-три строки, то это объясняется лишь тем, что переписчики не придавали таким мелочам никакого значе­ния: фразы у них простые, обычно короткие; стилистические прие­мы часты, но однообразны, с большим количеством плеоназмов и многословия, повторений, эллипсов и намеков.

Основой выразительного строя является метафора, иногда этимологическая фигура, древнейший индоевропейский прием. Пре­обладающий стиль нагромождает эпитеты и определения без гла­гольной связи, тройственные формулы, синонимии, что кажется приемом одновременно живописным, грубым и ребяческим. Все это превосходно согласуется со строем кельтской фразы, с ее ускорен­ным ритмом, но коротким дыханием: множественность и гибкость словесных форм вмещают в главное предложение настоящую сокро­вищницу выразительных средств. Но отсутствие относительных ме­стоимений (замененных приглагольными частицами или перифра­стическими оборотами с подчинительными союзами и предлогами) и обязательное положение глагольной синтагмы во главе придаточ­ного предложения служат помехой для любого речевого периода, стремящегося к известной длине (перевод любого классического ла­тинского автора на один из современных кельтских языков — это уп­ражнение в стилистической виртуозности). Здесь, между прочим, можно вспомнить порой хаотический и почти смешной темп неко­торых фраз на церковном бретонском XVI-XIX вв., переведенных непосредственно с французского или латинского. Но, главным обра­зом, здесь можно вспомнить почти полную неспособность кельтских «литератур» приспособиться к современным литературным жанрам.

Предания, стало быть, предназначались для чтения вслух, а не для чтения про себя. Они были записаны христианизированными филидами лишь потому, что не имели больше никакой религиозной ценности после столь легкого обращения Ирландии. Они преврати­лись всего лишь в figmenta poetica, «поэтические вымыслы», соглас­но выражению переписчика «Похищения быка из Куальнге» (Tain Во Cualnge), основного средневекового эпического предания Ирлан­дии. В них же рассказывалось о деяниях и подвигах мужей, принад­лежавших ирландской истории (неважно, легендарной или реальной, потому что она была аутентичной, сохраненной гойделами и их дальними предками), — именно их видели и живописали монахи, скрывая лишь то, что могло повредить доброй репутации их героев, то, что казалось им несовместимым с заветами Евангелия.

Но они упустили возможность вычеркнуть или переделать множество деталей и эпизодов, казавшихся им безобидными. Это очень чувствуется в юридических сборниках, но присутствует и во всех других произведениях. Не будь Ирландия обращена в христи­анство, мы теперь знали бы о ее мифологии не больше, чем о мифо­логии галльской. Приведем еще раз такой показательный факт: в хронологии переписки литературных произведений мифологические и эпические предания являются далеко не самыми древними. Ир­ландская литература начиналась как латинская и христианская, по­том она стала ирландскоязычной, но такой же христианской.

Итак, в течение средневековья ирландцы осуществили в своих скрипториях письменную передачу бесценного легендарного насле­дия. Однако нередко и неизбежно случалось так, что существовали многочисленные версии одного и того же главного предания, восхо­дящие к разным эпохам или освещающие разные его аспекты, а так­же всевозможные редакции каждой версии. Добавим к этому, что немало мифологических тем сохранилось в фольклоре, давая нам достаточно четкое представление о богатстве островной литературы и о трудностях ее изучения, как, например, сюжет с богиней войны, Морриган, омывающей останки погибших героев, присутствующий в ночных прачках бретонского фольклора. По сути дела не сущест­вовало никакого разрыва между рукописной традицией и первыми серьезными филологическими работами XIX в. Такие архаические тексты, как «Смерть сынов Турена» (Oidhe Chloinne Tuireann), из­вестны только по рукописям XVIII и начала XIX вв. Язык и пись­менная графика обновились мало или вовсе сохранились. Они не мо­гут скрыть древности содержания. В кельтских странах нет формулы введения, самой обычной и банальной для сказок почти всей Европе, «однажды», которая не дает преданию избежать меры и течения времени. Все это доказывает, что христианизация осуществилась быстро и разом, большая часть преданий, известных по письменной традиции, видимо, относятся к началу процесса деградации мифоло­гии. Деталь, имеющая силу прямого доказательства, — это отсутствие упоминаницй чистилища во всех ирландских христианизированных легендарных текстах.

Можно сказать, что теперь, несмотря на серьезные лакуны, существенная часть ирландских легенд опубликована и переведена на немецкий или английский, и мы можем только почтить память двух великих пионеров этих публикаций конца XIX века, Уитли Стоукса и Куно Майера, по отношению к которым последующие по­коления не всегда были справедливы. Но их издания, вышедшие со­всем небольшим тиражом (максимум несколько сот экземпляров) или появившиеся в специальных журналах, стали библиографиче­ской редкостью. Кроме того, труды этих филологов, более или менее устаревшие, уже не отвечают всем требованиям критики текстов и прогрессу кельтской филологии. В современных условиях использо­вание какого-либо ирландского текста в компаративистских целях требует совершенного знания языка и уточнения текста и перевода по дипломатическим изданиям, коллотипам и факсимиле, когда нет возможности обратиться непосредственно к рукописям. Жалко, что большая часть работ на французском языке (а иногда на английском или даже на немецком!), популяризирующих средневековую литера­туру Ирландии, составлено полуграмотными людьми, не знающими ничего или почти ничего в этой области. Эти авторы открыто и ос­корбительно издеваются над широким читателем.