В целом, когда в современной работе заходит речь о кельтах и их мифологии, редко не упоминают о красочном, почти экзотиче­ском характере литературы, в которой она заключена. Именно это, в некотором смысле, является предлогом для фантазий и ошибочных суждений. Персонажи этих произведений очень колоритны, и хотя они обладают лишь зачаточной психологией, их характеры очень типичны. У них яркие и четко обрисованные черты, движущие силы действия элементарны и легко объяснимы. Стиль повествования ча­ще всего несложный; словарный состав всегда прост. И если мораль не всегда соблюдена, ложь и лицемерие, эти два порока нашей тех­нически развитой цивилизации, встречаются очень редко, так же редко, как воровство. Кодекс чести всегда очень строгий, даже жест­кий. Мы вспоминаем Финна, который во время пира, откуда один из сотрапезников стащил яйцо на блюде, говорит пригласившему его: «Вы можете есть все: я никогда не ем остатки краденого».

В этой литературе также пытаются искать образ доброго ост­ровного дикаря, достаточно разумного, чтобы цивилизованному че­ловеку рассматривать его с благосклонной симпатией. И если это никогда не удается, кроме, может быть, некоторых французских ли­тературных кругов, после Макферсона и нескольких других авторов для переводов текстов и объяснения кельтских литературных сюже­тов мифология всегда считается божественным хаосом, в любой вы­держке из которого, взятой наугад, интересны только несколько от­рывков. Что касается галлов и их посмертного становления, не­сколько комиксов, как некий псевдоисторический роман, смогли поддержать образ Эпиналя и иллюзию, что мы все знаем о самых тайных мыслях галлов.

В выше изложенных главах мы могли представить только не­сколько фрагментарных идей для первоначального синтеза. Однако мы должны с уверенностью подтвердить единство кельтской мифо­логии, которую сохранила Ирландия, пусть и просеяв сквозь сито христианизации. От происхождения богов, Племен богини Дану, до происхождения гойделов, от обустройства Ирландии, от потопа до прибытия святого Патрика; от существования жреческого класса до существования традиционной королевской власти в Таре — все это остается, все это рационально объясняется, все это связно, во всем этом есть смысл. «Книга взятия» (Lebor Gabala), будучи далеко не гигантской грудой хлама, как ее видел издатель, А. Макалистер, и не «мутным потоком», пересекающим всю историю Ирландии, как счи­тал Ж. Вандриес, является, несмотря на библейские компиляции в ней, неисчерпаемым кладезем чистой мифологии, тогда как преда­ния мифологического и эпического циклов соответствуют двум ос­новным осям:

ЭТИОЛОГИЯ: творение мира и рождение или при­бытие богов и людей, а затем апокалипсис конца цикла.

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ: сначала между Племенами богини Дану и их предшественниками, затем между бо­гами и людьми и, наконец, между дохристианскими бо­гами Ирландии и Христом Царем, представленным, почти «персонифицированным» (ирландским образом) святым Патриком и его первыми последователями.

Добавим к этому почти неразрушимое и массивное строение ирландских законов, которыми во Франции почти никто не занимал­ся, начиная с д’Арбуа де Жюбенвиля, в течение ста с лишним лет; добавим к этому также прочное основание функциональной трехча — стной системы, религиозной и традиционной идеологии, очевидной и эффективной на всех уровнях кельтского общества, островного и континентального, и, наконец, признаемся, что самое существенное из того, что представляет интерес в кельтской традицией, часто пло­хо понимается теми, кто должен ее исследовать.

В этом переизбытке фактов и персонажей, если вглядеться в не­го повнимательней, все подчинено полномочиям и функциям, клас­сификации и типологии, сюжету, схеме или теологеме. Короче гово­ря, первые поборники евангелизации Ирландии передали нам из глубины веков дохристианскую традицию, за что мы должны быть им весьма признательны. В обмен или в благодарность за эту неоце­нимую услугу — еще не признанную современной наукой — постара­емся не упрекать их за то, что они не выявили до конца характер Лу­га: Кухулин и Конхобар были им больше по сердцу, хотя ирландские монахи раннего средневековья, точно так же, как их собратья XV в. и последующие поколения эрудитов, будучи искренними христиа­нами, никогда не подозревались в язычестве и ереси.