«По своей величинѣ и значенію для рыболововъ и рыболововъ-охотниковъ карпъ безспорно занимаетъ первое мѣсто между всѣми рыбами своего семейства, которое получило отъ него названіе».
Л. Сабанѣев[1]
Карп… Аппетитное блюдо, объект промысла и разведения или напасть, подлежащая искоренению? Во всяком случае, трудно найти человека, у которого это слово не вызывало бы совершенно никаких ассоциаций. У нас, как и у тысяч других рыболовов-удильщиков, видящих истинное наслаждение в борьбе с сильной и упорной рыбой, карп ассоциируется с бесконечными поездками на отдаленные водоемы и томительным ожиданием поклевки, с палящим солнцем и проливным дождем, с ночной сыростью и полуденным зноем, с пронизывающим ветром и утренним туманом, с зеркально гладкой поверхностью воды и полуметровыми волнами, с сухими бутербродами и горячим чаем из термоса, с промокшей от пота одеждой и льдинками на усах, с неистово колотящимся сердцем в момент поклевки и ощущением пустоты и апатии после неудачной подсечки, с горами снастей и принадлежностей и запахом высохшей рыбьей слизи от подсаков и садков и со многим, многим другим.
Занимаясь ужением более пятидесяти пяти и более двадцати пяти лет соответственно, мы ловили в высокогорных озерах под ослепительными лучами солнца и в тихих, задумчивых речках Новгородчины, в бурных водах Тихого океана и в кристально-чистых струях таежных речек Сибири, в подмосковных карьерах посреди стройплощадок и в озерах Страны Восходящего Солнца на фоне идиллических пейзажей, в извилистых дунайских старицах и в закоряженных прудах Украины. Самые разнообразные снасти и приемы были испробованы нами с большим или меньшим успехом, а список видов рыб, представители которых побывали на наших крючках, занимает целую страницу. Но карпу в этом списке по праву принадлежит особое, почетное место.
Связано ли это с его необычайной силой, с его гигантскими размерами или с его легендарной хитростью? Все три причины играют тут, несомненно, свою роль. Но на ум приходят и другие мысли. Как мало предусмотренного и как много непредвиденного в ловле карпов! Это увлекает, но это и заставляет больше учиться, больше экспериментировать, не боясь опровергать устоявшиеся, традиционные мнения и выдвигать свои, оригинальные гипотезы.
Успех в ловле карпа не купить ни за какие деньги. Сколь жалок тот рыболов, который, выложив пачку банкнот за «суперснасть», едет на всемирно известный водоем, возомнив себя специалистом высокого класса без всяких на то оснований, если не считать толстого кошелька! Лишь тщательное, кропотливое изучение опыта предшественников и современников в сочетании с упорной работой — да, именно работой, ибо ловля карпа отнюдь не является просто развлечением — приносит со временем свои плоды.
В силу ряда причин с конца прошлого века до середины века нынешнего в ловле карпа наблюдались лишь самые незначительные изменения. В этом вы можете убедиться, ознакомившись с приведенными в этой книге цитатами, возраст которых приближается к столетней отметке или уже перевалил за нее. Изучая русскоязычную рыболовную литературу, мы не нашли никого, кто бы изложил основы ловли карпа яснее, удачнее и подробнее Л. П. Сабанеева, И. Н. Комарова и И. Т. Плетенева. Работы этих русских классиков не только не уступают, но и во многом превосходят аналогичные образцы зарубежной рыболовной литературы той поры. К сожалению, после них ничего выдающегося о карпе на русском языке написано не было, в лучшем случае их переписывали или им подражали.
Немногим лучше обстояло дело и в зарубежной литературе, пока в пятидесятые годы нашего столетия за карпа не взялись англичане. Можно по-разному относиться к английским рыболовам, но никто не может отрицать того факта, что Англия имеет самые богатые традиции спортивного рыболовства и что большинство современных методов и снастей пришло к нам оттуда.
Как ни странно, долгое время крупные карпы считались в Англии практически неуловимыми. Лишь после второй мировой войны эта ситуация начала меняться. Знаменитая книга Ричарда Вокера «Стилл-Вотер Энглинг» («Ужение в стоячих водах»)[2] ознаменовала начало переворота в ловле карпа, о масштабах которого в те годы никто даже не подозревал. «Карп» Джеймса Гиббинсона,[3] написанный много лет спустя, отразил первые шаги в новом направлении, сделанные им и его коллегами — тогда еще молодыми и азартными рыболовами. Шаги эти медленно, но верно вели к тому, что сегодня принято называть «карповой революцией», то есть к стремительному скачку в развитии методов ловли, снастей и насадок, происшедшему в 80-е годы.
Почему англичане в очередной раз оказались впереди? Во многом это объясняется тем обстоятельством, что спортивное рыболовство в Англии уже давно стало специализированным, в то время как на континенте специализация началась сравнительно недавно. Специализация — неизменный спутник всякого прогресса. Как и в любой другой науке, в спортивном рыболовстве сегодня невозможно достичь значительных успехов по всем направлениям сразу. Иными словами, нельзя охватить все способы ловли и все виды рыб. Существование клубов, члены которых занимаются ловлей только одного или нескольких видов рыб, позволило англичанам собрать уникальный опыт и сделать из него соответствующие выводы.
Сегодня в различных странах существует множество объединений любителей ловли карпа. Среди них — такие известные, как «Бритиш Карп Стьюди Груп», «Карп Энглерс Ассосиэйшн», «Недерлансе Карперстюдигруп». Все эти клубы, группы, ассоциации и общества весьма способствуют совершенствованию методов ловли, снастей, оснасток и насадок. Они облегчают обмен информацией, обсуждение спорных вопросов, аренду водоемов и т. д.
Надо сказать, что в наше время прогресс стал настолько стремительным, что рыболов-любитель, появляющийся на водоеме лишь по выходным, даже не успевает опробовать все нововведения, не говоря уж о том, чтобы самому что-нибудь изобрести. Другое дело — те, кто имеет достаточно средств, чтобы не работать, или достаточную известность, чтобы стать профессионалом. Такие профессионалы, помогающие фирмам-производителям снастей разрабатывать новую продукцию и затем усердно эту продукцию рекламирующие, стали характерным явлением последних лет.
Огромное значение имеет также количество и качество информации, доступной широкому кругу рыболовов. В Англии опубликовано множество книг и статей о карпе, авторы которых подробно описывают свои методы и честно рассказывают о своих и чужих успехах и неудачах, анализируя их причины. Существуют даже специальные журналы для карпятников, такие, как «Carpworid» («Мир карпов») и «Big Carp» («Большой карп»)! На их страницах высказываются самые различные мнения, нередко противоречивые, и ведутся оживленные дискуссии. А в споре, как известно, рождается истина.
Совершенно иную картину мы видим в Континентальной Европе. Возьмем для примера Германию, которая до последнего времени могла похвастаться лишь отдельными видными представителями «старой школы» (мы имеем в виду прежде всего Рудольфа Зака, чье трезвое мышление и чьи удивительно простые, но замечательно эффективные идеи до сих пор вызывают у нас восхищение) и немногочисленными группами молодых энтузиастов, в основном слепо копировавшими английский опыт. Основная причина отставания — недостаток информации. Серьезные публикации немецких авторов о карпе можно было пересчитать по пальцам. Лед тронулся лишь в начале 90-х, а в 1994 году появился первый специализированный журнал — «Karpfenscene» («Карповая сцена»).
За последние несколько лет многого успели достичь также голландские, бельгийские и французские карпятники. А что же Россия? Здесь, как это ни прискорбно — пустота. Вспоминаются слова И. Н. Комарова: «…обидно за русскій удильный спортъ: недалеко и не въ ту сторону подвинулся онъ отъ нитки съ загнутой булавкой и пивной пробкой!..»[4] А между тем нам нечего с завистью смотреть за рубеж и сетовать на плохие снасти, уподобляясь редакции одного журнала, выходящего еще с советских времен. Дело совсем не в снастях, как, впрочем, и не в отсутствии опыта. Есть, есть у нас свои специалисты-карпятники. Они тише и скромнее иностранцев, они, может быть, слишком скрытны и не афишируют свои успехи из боязни конкуренции или из скромности.
Но в одиночку неизмеримо труднее находить новые решения и обнаруживать ошибки. Отсутствие дискуссионной трибуны не позволяет учиться на ошибках других и вызывает колоссальные потери времени, заставляя снова и снова изобретать велосипед. Нашим карпятникам нужен если не отдельный журнал, то хотя бы постоянная дискуссия на страницах серьезной периодики.
Говоря об информации, нельзя не вспомнить и о международных семинарах карпятников. Это своеобразные съезды специалистов из различных стран с докладами о деятельности местных групп и о новых разработках, с демонстрацией фильмов и слайдов и с представлением новых книг. Одни из первых мероприятий подобного рода — семинары в Боксмере (Голландия) второй половины 80-х годов, проходившие с участием Р. Хатчинсона, К. Мэддокса, Р. Гротхейса, К. Нэша, Дж. Симпсона, К. Брауна и других. К середине 90-х количество семинаров, съездов и встреч на выставках увеличилось во много раз, и ежегодно их проводится более десятка. Иногда даже кажется, что известные карпятники больше времени тратят на доклады, чем на саму рыбалку. Между прочим, у всех этих съездов есть одна характерная особенность — полное отсутствие специалистов из России. Хочется надеяться, что, объединившись в общества, русские карпятники еще скажут свое слово.
В 1996 году во Франции состоялся первый мировой чемпионат по ловле карпа, организованный рыболовным комплексом «Фишабиль». Один из авторов выступал на нем за команду России. Сколь ни спорна сама идея соревнований карпятников (для многих ловля карпа просто не вяжется с шумом и суетой таких мероприятий), нельзя отрицать того, что они вносят значительный вклад в теорию и практику карповой ловли.
Мы надеемся, что настоящей книгой нам удастся внести и свой скромный вклад в развитие спортивной ловли карпа в России. За многие годы, проведенные на водоемах разных стран, мы переловили бесчисленное множество карпов, что позволяет нам считать себя достаточно компетентными в этой области. Кроме того, в ходе кропотливой работы над десятками книг и сотнями номеров журналов и газет на восьми языках, а также во время совместной ловли, бесед и дискуссий с известными карпятниками мы собрали огромный материал о карпе и его ловле. Подавляющая его часть проверена нами на практике, отдельные спорные моменты оговорены особо.
Систематизированный, прокомментированный и дополненный нашими собственными наблюдениями, этот материал может стать полезным пособием как для начинающего, так и для опытного карпятника. Кроме того, он хотя бы немного познакомит его с зарубежной литературой, для многих сегодня совершенно недоступной.
Однако это не традиционный учебник, ибо мы намеренно старались избегать правил и аксиом. Поведение карпов в высшей степени противоречиво, а водоемы, в которых они живут и попадаются на удочку, очень разнообразны. Каждый карпятник разрабатывает свои теории, и часто оказывается, что одна и та же проблема имеет несколько решений. Мы пишем не о том, как следует ловить карпов, а о том, как можно их ловить. Поле деятельности здесь безгранично, важно лишь составить для себя правильное представление о карпе, чему призвана помочь Глава I настоящей книги.
Одновременно мы постарались указать русским карпятникам направления, в которых целесообразно, как нам кажется, вести поиск новых подходов к ловле, и подсказать им некоторые идеи, заслуживающие самого пристального внимания. Если хотя бы одному из них наша книга поможет в этом сложном, но увлекательном деле, мы будем считать свою задачу выполненной.
Москва, весна 1996
«Для того, чтобы хорошо понять, что такое карп, необходимо дать ему точную оценку. Это очень хитрая и очень сильная рыба; эти две черты довольно редко сочетаются в людях».
Ж. Дезье[5]
Карп (Cyprinus carpio Linne 1758) относится к классу Osteichtyes (костные рыбы), отряду Cypriniformes (карпообразные), семейству Cyprinidae (карповые) и роду Cyprinus (карпы). Латинское название рода — «Cyprinus» — вероятно происходит от греческого «кипринос» и связывается со вторым именем Афродиты «Киприс», то есть «Кипрская». Название же вида — «carpio» — многими авторами производится от греческого «карпос» (плод); полагают, что оно указывает на плодовитость карпа. Но известны также предположения о кельтском происхождении корня «Карп»,[6] который, иногда в измененной форме, встречается в названиях карпа почти на всех европейских языках (русском, албанском, английском, голландском, гэльском, датском, испанском, итальянском, македонском, немецком, норвежском, польском, португальском, румынском, словацком, словенском, украинском, финском, фламандском, французском, чешском, шведском).
Слово «сазан», хорошо известное русским рыболовам, — тюркского происхождения. В русском языке оно нередко употребляется применительно к дикому карпу, в отличие от одомашненного. Но так как и тот, и другой карпы представляют один и тот же вид, а способы их ловли одинаковы, то мы, следуя примеру Л. П. Сабанеева, «будем… называть карпомъ безразлично, какъ рѣчной коренной видь, такъ и прудовую его разность…».[7] Отметим, однако, что, кроме русского, тюркский корень в названии карпа можно найти и в некоторых других европейских языках, а именно в сербском и болгарском («шаран»). Может быть, это объясняется турецким влиянием (по-турецки карп — «сазан»).
Существует много версий происхождения карпа. Согласно одной из них, район первоначального распространения карпа включал в себя Японию, Китай, Среднюю и Малую Азию (до Черного моря). Другие версии суживают этот район. Как бы то ни было, сегодня существует несколько обособленных районов обитания диких карпов, где эти последние образуют ряд подвидов (некоторые авторы даже выделяют их в особые виды). B. C. Кирпичников различает следующие подвиды диких карпов (сазанов): евро-пейско-закавказский (С. с. сагріо), среднеазиатский (C. c.aralensis), дальневосточный или амурский (C. c.haematopteras), северовьетнамский (C. c.viridiviolaceus).[8] Пятым подвидом, возможно, является недостаточно хорошо изученный индонезийский карп.
Кроме дикой, первоначальной формы карпа, продолговатой и полностью покрытой чешуей, которая населяла Евразию еще в третичном периоде, широко распространены одомашненные формы. Приручение диких карпов человеком произошло, по всей вероятности, около двух с половиной тысячелетий назад в Восточной Азии. По крайней мере, имеются письменные источники, свидетельствующие о том, что карпа разводили в Китае уже в V веке до нашей эры (манускрипт Тао Чжу Гуна «Ян Юй Цзин»).[9]
С доместикацией карпа связан ряд существенных изменений его чешуйчатого покрова, окраски и формы тела. Сюда же можно отнести ускоренный рост, удлинение кишечника, изменение формы плавательного пузыря и некоторые изменения в поведении. Последние представляют для рыболова особенный интерес, и в дальнейшем мы остановимся на них подробнее.
Среди одомашненных карпов встречаются, как известно, экземпляры с различной формой тела и с самым разнообразным чешуйчатым покровом, от продолговатых до горбатых и от полностью покрытых чешуей до совершенно ее лишенных, со всеми промежуточными вариантами.
В середине нашего столетия благодаря работам ряда ученых (Кирпичников, Головинская, Пробст) был выявлен механизм наследования характера чешуйчатого покрова. Гены, отвечающие за чешуйчатый покров, обусловливают четыре его формы:
I) Чешуйчатый карп имеет полный чешуйчатый покров. В редких случаях могут встречаться экземпляры с неравномерным распределением чешуи или с пробелами в чешуйчатом покрове.
2) Зеркальный карп имеет ряд крупных чешуек, проходящий вдоль спины от головы к хвосту. Группы чешуек располагаются также у основания парных и хвостового плавников.
3) Линейно-зеркального карпа нередко путают с зеркальным. Вдоль боковой линии от головы до хвоста у него проходит ряд крупных чешуек, иногда прерывистый, реже — два или три ряда. Часто такой ряд можно найти и вдоль спины.
4) Бесчешуйчатый карп, как видно из его названия, совершенно лишен чешуи. Однако отдельные чешуйки могут быть расположены в любом месте.
Лишь чешуйчатые и зеркальные карпы могут быть гомозиготными, то есть давать потомство той же формы. Все линейно-зеркальные и бесчешуйчатые карпы, а также часть чешуйчатых, дают потомство всех четырех форм. Характеру чешуйчатого покрова карпа уделяется большое внимание, так как исчезновение чешуи считается признаком дегенерации, проявляющейся и иным образом. Так, у линейно-зеркального и бесчешуйчатого карпов меньше глоточных зубов, лучей в плавниках, красных кровяных телец; они хуже переносят высокую температуру воды и недостаток кислорода. Чешуйчатые карпы имеют значительно большее количество жаберных лепестков, чем все остальные формы. Жировой обмен протекает у них медленнее, то есть они медленнее накапливают жир летом и медленнее расходуют его зимой, а интенсивность питания при низких температурах воды значительно выше, что позволяет им лучше осваиваться в холодных водоемах.
Выживаемость молоди самая высокая у чешуйчатых карпов, несколько ниже — у зеркальных, гораздо ниже — у линейно-зеркальных и бесчешуйчатых. Точно так же обстоит дело с ростом и регенерацией (восстановлением утраченных частей тела).
Между перечисленными фактами несомненно существует взаимосвязь. Замедленный рост линейно-зеркального и бесчешуйчатого карпов, вероятно, во многом объясняется редуцированным жаберным аппаратом и меньшим количеством глоточных зубов, а пониженная живучесть — меньшим числом эритроцитов и соответственно низким содержанием гемоглобина в крови.
Рассмотрим теперь изменения в поведении. Карпятникам давно известно, что одомашненные карпы менее осторожны, клюют чаще и сопротивляются значительно слабее, чем дикие. Это подтвердил трехлетний эксперимент, проводившийся в конце 70-х гг. в Голландии. В ходе эксперимента дополнительно выяснилось, что из одомашненных карпов сильнее всего сопротивляются чешуйчатые. Гибрид же дикого карпа с чешуйчатым одомашненным по силе и осторожности приближается к дикому карпу, лишь немного уступая ему.[10]
Таким образом, сравнение всех показателей выгодно отличает чешуйчатого карпа от его собратьев с редуцированным чешуйчатым покровом. Это достойный противник карпятника. Он лучше приспособлен к естественным водоемам и является идеальным материалом для их зарыбления. Его единственный «недостаток» — то, что на кухне у него приходится чистить чешую — имеет значение лишь для тех рыболовов, которым кулинарная сторона проблемы представляется важнее рыболовной, да и то с лихвой компенсируется меньшей жирностью его мяса.
Кроме основных подвидов и одомашненных форм с различным чешуйчатым покровом, различают многочисленные породы карпов, иногда называемые расами. Например, в Германии с давних пор известны высокоспинные айшгрюндские карпы. Среди японских пород можно выделить ямато, синею и асаги. Ряд интересных пород был получен в результате селекционных работ, проводившихся в России, на Украине и в Белоруссии: зимостойкий ропшинский карп, среднерусский и краснодарский карпы, украинские карпы, белорусский карп. Сарбоянский карп, выведенный в результате сложного скрещивания европейских карпов с амурским сазаном и ропшинским карпом, нетребователен к содержанию кислорода в воде, нерестится при температуре 14–29 °C и в неблагоприятных условиях растет быстрее других карпов.[11] К сожалению, сегодня во многих водоемах царит смешение пород.
Перейдем к распространению карпа. В Центральной Европе карп вероятно появился уже в послеледниковый период, сначала в бассейне Дуная. Согласно Аристотелю и Плинию, карп был известен древним грекам и римлянам, которые даже держали его в прудах. В дальнейшем расселению карпа в Европе способствовало распространение христианства. Так, в Англию, где первое упоминание о карпе относится к 1248 году,[12] он, очевидно, был завезен с материка для монастырских прудов.
Сегодня карп обитает в Европе почти повсеместно, за исключением северных районов. Однако речь идет главным образом о популяциях одомашненных карпов, которые, попав в естественные водоемы, ведут там «дикий» образ жизни. Кроме того, не везде в Европе климатические условия делают возможным естественное размножение этих карпов. Возможно, селекционеры еще скажут здесь свое слово.[13]
Среди центрально-и восточноевропейских стран с давними традициями разведения карпа следует в первую очередь назвать Германию, Австрию, Чехию, Словакию, Венгрию и Польшу. Считается, что на территории стран с немецкоязычным населением пруды начали создаваться в ХІ-ХІІ вв. В Баварии, Чехии, Силезии и Лотарингии карповодство достигло расцвета в конце XV — начале XVI вв., а последовавший спад сменился новым подъемом в 80-е гг. XIX столетия. С тех пор значение карпа неуклонно возрастает, причем в последние годы акцент перемещается на разведение карпа для нужд спортивного рыболовства.[14]
В Германии, Австрии, Чехии, Словакии, Венгрии карпы нерестятся и в диких условиях, за исключением периодов с экстремальными погодными условиями и особенно холодных водоемов с родниковой водой. В Австрии уже много веков назад существовали огромные прудовые хозяйства, где разводили карпов. Сегодня это пруды в Вальдфиртеле, Дунай, дунайские старицы, Нойзидльское и некоторые другие озера.
Венгрию с полным правом можно назвать «страной карпов». Кроме многочисленных прудов здесь расположены такие известные карповые водоемы, как Балатон, Дунай и Тисса. К сожалению, в Балатоне потомство карпов больше не выживает, и для поддержания численности популяции венграм приходится выпускать в озеро новые и новые партии карпов.
На юге Европы карп находит более благоприятные для него климатические условия. Широко известны рыболовам озеро Касьен на юге Франции, река Эбро в Испании, Вранско езеро в Хорватии и, конечно же, Дунай с его многочисленными старицами и обширной дельтой.
Насколько хорошо карп чувствует себя на юге, настолько неуютно должно было бы быть ему на севере. В северных районах Европы карп не приобрел большого значения и не размножается здесь самостоятельно. Тем не менее, в Скандинавии карп совсем не является исключением. Очень крупные экземпляры, пойманные удочкой, известны, например, из Швеции.
В России принципы разведения и выращивания карпа в прудах (применительно к условиям средней полосы Центральной России) были впервые разработаны и применены на практике в XVIII в. русским ученым А. Т. Болотовым. Успехи, которых он достиг в разведении карпов у себя на родине в Тульской губернии, «способствовали распространению карповодства в России».[15] Однако в ту пору в России главную роль играли, несомненно, огромные популяции диких карпов в бассейнах Черного, Азовского, Каспийского и Аральского морей, населявшие как солоноватые воды самих морей, так и низовья Днепра, Дона и Волги.
К сожалению, к сегодняшнему дню численность этих популяций по ряду причин значительно сократилась. Зато сегодня одомашненные карпы населяют бесчисленные пруды, особенно на Украине, в Ставрополье, в Краснодарском крае, в Нижнем Поволжье, где карп превратился в основной объект рыбоводства. Однако, в отличие от ряда других стран, интересы спортивного рыболовства здесь по традиции долгое время практически не учитывались, и до сегодняшнего дня в этом отношении мало что изменилось.
Правда, недостаточное зарыбление естественных водоемов в определенной степени компенсируется возможностью, особенно для местных любителей, ловить в разводных прудах. В неспускаемых и труднооблавливаемых сетью старых прудах такая ловля может быть довольно интересной. Во многих местах на удильщиков смотрят сквозь пальцы, так как до половины рыбной продукции все равно расхищается браконьерами с помощью сетей. Неспособность или нежелание организовать охрану рыбы не мешает, однако, наказывать «чужих», т. е. приезжих рыболовов.
В Подмосковье рыбоводство вообще и карповодство в частности развито очень слабо. В ряде районов, несмотря на обилие прудов, нет ни одного рыбоводческого хозяйства. Рыболовные общества при зарыблении своих водоемов уделяют карпу недостаточное внимание, особенно в последние годы, а в появившихся в конце 80-х немногочисленных платных прудах карп, как правило, не достигает интересных размеров.
Еще одной разновидностью подмосковных карповых водоемов являются участки рек и «бесхозные» пруды, куда карпы проникли случайно из разводных прудов. Понятно, что такое случайное зарыбление имеет разовый характер и популяция, сначала многочисленная, постоянно уменьшается, пока от нее не останется ровным счетом ничего и водоем не потеряет для карпятников всякий интерес. Особенно страдают популяции карпов в таких совершенно не охраняемых водоемах от браконьеров и от удобрений, стекающих сюда с окрестных полей, а также от стоков с ферм и промышленных предприятий. Впрочем, вся эта гадость попадает и в «культурные» водоемы.
Весьма успешно разводят карпа в тепловодных хозяйствах около тепловых и атомных электростанций. Пробовали разводить его даже на Кольском полуострове, причем карпы прижились в водоотводном канале Кольской АЭС, где рыболовы вытаскивали «экземпляры весом до 12 килограммов».[16] Правда, ловля карпов, даже крупных, около атомной станции кажется нам сомнительным удовольствием.
Большего успеха рыбоводы добились на водохранилище Сургутской ГРЭС в Тюменской области, где в свое время было создано самое северное в Западной Сибири хозяйство по промышленному разведению карпов.[17] Вообще, в Сибири карп распространен уже довольно широко.
В Средней Азии крупные популяции дикого карпа известны в озерах Балхаш и Иссык-Куль, несмотря на то что в последнем содержание соли в воде довольно высоко и превышает 5 %. Среди других водоемов можно назвать озера Алаколь, Саркамыш, реки Мургаб, Или.
Другой подвид дикого карпа — амурский сазан — в большом количестве населяет реки тихоокеанского побережья России, главным образом Амур. Есть он и на западе острова Сахалин. Однако попытки переселения его в район озера Байкал оказались не очень успешными.
В Японию карп, по мнению большинства исследователей, попал из Китая вместе с обозначающим его иероглифом «кои». Карпы пользуются здесь большим уважением, символизируя мужество и отвагу. В то же время карп считается символом любви, счастья, большой силы и мужественности. Ежегодно 5 мая по всей Японии над домами, где в семьях есть мальчики, на шестах устанавливаются бумажные или матерчатые карпы, иногда внушительных размеров.
Согласно другой традиции, студент, сдавший экзамены, выпускает в местную реку карпа, что должно символизировать счастливое будущее и придавать вступающему в жизнь юноше физическую и духовную силу, помогающую ему преодолевать трудности.
Япония является центром разведения разноцветных карпов, так называемых «нисикигои». Широкое распространение они получили здесь еще в начале IX века, когда в префектуре Ниигата был получен ряд интересных мутаций карпа. Этих карпов разводили в двух десятках горных деревень, некоторые из которых и поныне сохранили свое значение для карповодства.[18]
В современной Японии разведением разноцветных карпов занимаются многочисленные специальные клубы. Постепенно «нисикигои» завоевывают популярность и в других странах.
В то время как обычных карпов японцы охотно употребляют в пищу, разноцветных они держат исключительно в декоративных целях. Их можно встретить в прудах храмов, монастырей и парков, в маленьких частных водоемчиках, с большим искусством устраиваемых прямо во дворах возле домов, и даже на крышах зданий и в универсальных магазинах. Ежегодно во многих городах проходят выставки карпов.
В средневековом городе Цутано на острове Хонсю в чистой и прозрачной воде старинных каналов обитают около 90 тысяч разноцветных карпов, которые привлекают сюда толпы туристов.[19] Восхищение последних неудивительно, ибо красоту и разнообразие разноцветных карпов трудно передать словами. Белый, желтый, красный, черный, синий, зеленый, коричневый цвета сочетаются самым неожиданным образом; встречаются и карпы, окрашенные в какой-нибудь один цвет. Вряд ли можно найти двух кои, окраска которых совершенно идентична. Всего насчитывается более 100 форм разноцветных карпов.
Самый старый кои по имени Ханако, принадлежавший К. Косихара, якобы дожил до 226 лет. Он был красным и весил 9 кг. Трудно сказать, насколько сведения о его возрасте соответствуют действительности, но то, что японские разноцветные карпы достигают возраста более 70 лет, подтверждается доказательствами.[20] Одна из причин такого долголетия заключается, несомненно, в том, что они живут в более или менее «тепличных» условиях.
Индонезийские дикие карпы иногда выделяются в особый подвид, но это вопрос спорный. Карповодство появилось в Индонезии вместе с буддийской религией в XIII веке. Позднее сюда были завезены европейские карпы. Много карпов выращивается в Индонезии на рисовых полях, как, впрочем, и в Китае, Таиланде и на Мадагаскаре. Довольно широко распространен карп в Турции и Шри-Ланке.
В 1897 году карпы были завезены в Южную Африку, где быстро размножились и перенаселили ряд водоемов. У местного населения карпы, однако, не вызывают большой антипатии, так как довольно часто употребляются ими в пищу. В начале XX века карпы появились в Родезии. В других африканских странах попытки разведения карпа были начаты сравнительно недавно и пока не дали ощутимых результатов.
Совсем иначе обстоят дела в Австралии. Появившись в 1876 году, карпы быстро заселили реки штата Виктория. Со временем их численность возросла настолько, что во многих водоемах они уничтожили водную растительность, вызвали помутнение воды и вытеснили местные виды рыб, как, например, в р. Муррей (Марри).
Принимая во внимание непопулярность среди австралийцев карпа в качестве пищевого продукта, нетрудно понять принятые властями меры: запрет на ввоз карпа в страну, запрет на его разведение, научные исследования, направленные на сокращение его численности. Официальное объявление «войны» карпу в Австралии относится к 1962 году. Дело дошло до того, что были созданы специальные предприятия по переработке карпов на корм для кошек,[21] Рыболовы, выпускавшие пойманных карпов обратно в водоем, стали подвергаться штрафам. После соревнований по ловле карпов улов нередко используется в качестве удобрения: его зарывают в землю в садах.
Почти все австралийские карпы обитают в юго-восточной части континента; на западе и на острове Тасмания первые экземпляры были пойманы в 1996 году. Речная система Муррей-Дарлинг населена бесчисленными карпами, но средний вес их небольшой. Участки рек с быстрым течением населены карпами продолговатой формы, напоминающими диких; в водохранилищах же и на тихом течении перед шлюзами встречаются толстые, короткие и довольно крупные карпы. Среди карпятников хорошо известны водохранилища и озера Mulwala, Victoria, Cobdogla, Alexandrina и Albeit.
В 1950 году контрабандная партия карпов кои была доставлена из Сингапура в Новую Зеландию, где существовал запрет на ввоз рыбы «чужих» видов. Эти карпы были втихомолку приобретены состоятельными любителями кои и содержались в небольших прудах. Много лет спустя, когда кои уже перестали быть «нелегалами», во время наводнения они попали из одного из прудов в реку Ваипа.
Позднее кои заселили реку Ваиката, а сегодня они стали обыденным явлением в новозеландских водоемах, особенно на северном острове. В середине девяностых годов этот рай, населенный разноцветными карпами, стали открывать для себя европейские рыболовы, но пока что там еще все тихо.
В Северную Америку первые карпы были доставлены в 1831 году из Франции. Удовлетворяя растущий спрос, за первой партией карпов последовали новые — из Германии и Японии. Находясь под охраной закона, карп быстро расселился по самым различным водоемам, так что уже в 1896 году он упоминался как часть североамериканской фауны.[22]
С годами благожелательное отношение к карпу изменилось на отрицательное. Большинство современных американцев предпочитает употреблять в пищу морскую рыбу, карпа же едят немногие, в основном негры. В то же время он начал вытеснять из водоемов местные виды рыб, вызывая этим недовольство рыболовов. Так же, как в Австралии, на повестке дня в США оказались меры по сокращению численности карпа. Известный английский рыболов Фред Тэйлор вспоминает, как встречал на берегах американских водоемов бочки с залитыми водой кукурузными зернами. Каждый раз проходя мимо такой бочки, следовало, согласно неписаному правилу, взять пригоршню кукурузы (которая, постояв несколько дней на солнце, издавала не поддающийся описанию «аромат») и бросить ее в воду. Таким образом карпы приманивались к определенному месту, где и происходил их массовый вылов. Несмотря на то, что прикормка у американцев была запрещена, для карпов делалось такое своеобразное исключение.[23]
Начало 80-х гг. было ознаменовано попыткой привлечь внимание североамериканских рыболовов к карпу. Для развития ловли карпов в США был создан специальный комитет. Разработкой карповой программы занимались такие известные рыболовы, как англичане П. Мохэн, Р. Вокер и К. Мэддокс, голландец Я. Эггерс.[24]
Похожая ситуация сложилась в Канаде, куда карп попал в 80-х гг. прошлого столетия из США. Негативные последствия его ввоза выявились уже в 1899 году. В озере Манитоба даже была сооружена специальная изгородь, которая должна была препятствовать дальнейшему распространению карпа. Канадский охотник и рыболов Йоханнес Хогребе описывает специальные рыболовные соревнования по ловле карпа, проводившиеся каждое лето. Их участники всякий раз отвозили домой целые корзины карпов, которых затем использовали в качестве удобрения для садов и огородов, так как рыбу, пойманную спортивным способом, продавать в Канаде запрещается.[25]
Европейцы начинают интересоваться канадскими карпами только сейчас. Рыболовов, которые отправляются в Канаду за карпами, и сегодня можно пересчитать по пальцам. Тем не менее, озеро Онтарио, река Св. Лаврентия и некоторые озера уже успели прославиться обилием или величиной своих карпов.
Есть карпы и в Южной Америке. Правда, их разведение началось лишь во второй половине нашего столетия и не приобрело такого размаха, как на других континентах.
Итак, карпы есть на всех материках, кроме, разумеется, Антарктиды. Там, где их много, они никому не нужны и даже вызывают раздражение; там, где их мало, они ценятся особенно высоко. Во всяком случае, редко кто совершенно равнодушен к этой рыбе!
*
Карп имеет веретенообразное, овальное в разрезе тело. Спина круто поднимается от головы до начала спинного плавника. Окраска карпов может варьировать. Спина обыкновенно бывает темной, коричневато-зеленоватой или черно-зеленой, иногда с синим отливом. Бока значительно светлее спины, золотисто-коричневые или золотисто-желтые, брюхо — белое, кремовое или желтоватое. Плавники карпа серо-зеленые с голубым оттенком, нередко красноватые (кроме спинного). Характерный длинный спинной плавник состоит из трех-четырех жестких и 16–22 мягких лучей. Число лучей в остальных плавниках составляет соответственно: в грудных — по 1/15-16, в брюшных по 1–2/8-9, в анальном — 3/5-6 и в хвостовом — 17–19.[26] Таким образом, спинной плавник является единственным, не имеющим жестких лучей. Крайние жесткие лучи спинного и анального плавников зазубрены и имеют форму двойной пилки.
Нередко можно наблюдать отклонения от приведенных выше средних значений количества лучей в плавниках. Значительное уменьшение количества лучей характерно для карпов с редуцированным чешуйчатым покровом.
Тело дикого карпа обычно полностью покрыто чешуей. Число чешуи вдоль боковой линии составляет, как правило, от 35 до 40, сверху и снизу от боковой линии расположены по 5–6 рядов чешуи.
Всего у карпа насчитывается от 1100 до 1200 чешуи. Утраченная чешуя, как правило, регенерируется. Карпы с редуцированным чешуйчатым покровом имеют меньшее количество чешуи, неравномерно расположенных, размером значительно больше обычных чешуи.
Рот карпа конечный, с толстыми, кожистыми губами, которые могут довольно сильно вытягиваться. С каждой стороны рта находятся по два усика, причем нижние усики значительно длиннее и несколько светлее верхних.
Как и у всех рыб семейства карповых, названного по его важнейшему представителю, во рту у карпа нет зубов. Однако на парных нижних жаберных дугах находятся особые образования, так называемые глоточные зубы, позволяющие размалывать самую жесткую пищу. Формула глоточных зубов карпа, которые отличаются сравнительно большой поверхностью, — 1.1.3–3.1.1.
Кожа карпа состоит из двух слоев. Наружный слой содержит многочисленные клетки, выделяющие слизь, которая образует защитный покров карпа, а также уменьшает трение о воду при движении. Раны на коже при благоприятных условиях затягиваются слизью и довольно быстро заживают, тем быстрее, чем крупнее карп и чем выше температура воды (разумеется, до определенных пределов).
Во внутреннем слое кожи находятся нервные окончания, а также клетки, содержащие пигмент. С их помощью карп приспосабливается к окружающей среде, становясь в светлых водах светлым, а в темных — темным. Кроме того, темная окраска характерна для рыб с нарушенным обменом веществ, а бледная может свидетельствовать о недостатке кислорода. На окраску влияет и состав пищи. Например, от большого количества кукурузы светлые участки тела карпа могут пожелтеть.
Скелет карпа состоит из скелета головы, туловища и плавников. Число позвонков составляет обычно 36–37, однако нередко встречаются отклонения от этого правила. Под первыми позвонками находятся маленькие подвижные косточки, которые соединяют плавательный пузырь с органами слуха и служат для передачи изменений давления. Всем известные опорные кости, то и дело попадающиеся в мясе карпа во время еды, не относятся к настоящему скелету, так как представляют собой измененную соединительную ткань. Их число — от 71 до 104,[27] что гораздо больше, чем у окуня, однако меньше, чем у леща. Сравнительно много этих костей около хвоста и спинного плавника, совершенно отсутствуют они на брюхе карпа.
Из трех основных групп мускулов одна расположена у головы карпа, другая — на туловище, третья — у основания плавников. Сердце карпа, которое находится сразу за жабрами, примерно на уровне грудных плавников, имеет простое строение и сравнительно небольшую массу, причем его относительная масса тем меньше, чем крупнее карп. Сердце перекачивает венозную кровь, насыщенную углекислым газом, к жабрам. От жабер кровь через артерию растекается по мелким кровеносным сосудам, отдает клеткам кислород и насыщается углекислым газом, а затем возвращается в вену.
Рот карпа покрыт беловатой слизистой оболочкой. Слюнные железы отсутствуют, язык развит слабо и не имеет мускулов. Изо рта пища попадает на глоточные зубы, которые размалывают ее, прижимая к жерновку — твердому роговому образованию на верхней стенке глотки. Пищевод соединяет глотку с кишкой, ибо желудок у карпа, как и у всех остальных представителей его семейства, отсутствует. Кишка имеет форму двойной, перевернутой буквы S, а ее длина у взрослых карпов равна 2,5–3 длинам тела. В результате интенсивного подкармливания длина кишки может увеличиваться. Кишка заканчивается анальным отверстием, находящимся перед анальным плавником.
С кишкой соединены печень и поджелудочная железа, которые вместе с селезенкой занимают значительную часть брюшной полости. В печени происходит очистка крови, накопление резервных веществ, а также вырабатывается желчь, собирающаяся в зеленоватом желчном пузыре.
В верхней части брюшной полости находится плавательный пузырь, состоящий из двух соединенных между собой частей и позволяющий карпу парить в воде, подниматься к поверхности или опускаться на дно. Когда карп роется в иле, большая часть воздуха собирается в задней части пузыря и стабилизирует вертикальное положение тела.
У самого позвоночника расположены парные красно-коричневые почки, а вдоль кишки — парные половые органы. Вокруг кишки может накапливаться значительное количество жира.
В процессе дыхания карп, набрав в рот воды, пропускает ее через жабры посредством закрытия рта и одновременного поднятия жаберных крышек. Жаберные лепестки сидят в два ряда на первых четырех дугах. Жаберные дуги имеют шиловидные отростки, которые фильтруют воду и защищают лепестки от загрязнения. Отфильтрованная вода проходит через лепестки, где происходит газообмен: растворенный в воде кислород поглощается, и выделяется углекислота. Одновременно с этим идет выделение значительной части азота, главным образом в виде аммиака.
Некоторое количество кислорода поступает также через кожу. У личинок эта доля весьма высока, но по мере их роста все более и более снижается.
Потребность карпа в кислороде растет вместе с увеличением температуры воды и повышением активности карпа. При температуре воды 20–23 °C нормальное содержание в воде кислорода составляет для карпа не менее 4 мг/л. При недостатке растворенного кислорода карп поднимается к поверхности и глотает атмосферный воздух. При этом мокрыми жабрами может усваиваться некоторая часть атмосферного кислорода, но такое дыхание не может поддерживать жизнедеятельность организма в течение длительного времени.
На воздухе жабры карпа высыхают, и он задыхается. Тем не менее, будучи завернут во что-нибудь влажное, карп может жить вне водной среды в течение нескольких часов, особенно если погода не очень теплая.
Внутри черепа карпа находится мозг, от которого отходят десять нервов. Сзади к нему примыкает спинной мозг, проходящий внутри позвоночника через все тело до хвоста.
Органы осязания рассеяны у карпа практически по всей поверхности тела, но особенно много нервных окончаний приходится на верхние усики, края губ, переднюю часть головы и боковую линию. Боковая линия, протянувшаяся от головы до хвостового плавника, представляет собой наполненный слизистой массой канал, содержащий многочисленные нервные окончания и соединяющийся со внешней средой через отверстия в находящихся над ним чешуйках. С помощью боковой линии карп воспринимает малейшие колебания воды и может таким образом избегать опасностей или препятствий, а также встреч с неосторожными рыболовами.
Носовые отверстия карпа не соединяются с полостью рта, ибо, подобно другим рыбам, карп не пользуется ими для дыхания. При движении вода попадает в переднюю часть отверстия и выходит из задней; такие двойные отверстия характерны для рыб, у которых обоняние играет важную роль в поисках пищи.
Обнаружив с помощью обоняния какую-либо пищу, карп подплывает к ней и подбирает ее со дна, втягивая в рот с некоторого расстояния. Затем он проверяет ее вкус. Вкусовые рецепторы разбросаны по всему телу карпа, но больше всего их на усиках, губах, а также во рту, на жаберных дугах и на специальном органе, расположенном на небе. Карп может различать сладкое, соленое, горькое и кислое. Если пища приходится карпу по вкусу, он проглатывает ее, при необходимости предварительно измельчив глоточными зубами, если же нет — он ее выплевывает.
Иначе обстоит дело, когда карпы роются в иле. Набив рот илом, в котором находится мотыль и другая живность, карп определяет с помощью вкусовых рецепторов, что годится в пищу, а что нет. Пища может быть либо немедленно проглочена, причем большая часть ила отфильтровывается и попадает через жабры обратно в воду,[28] либо выплюнута вместе с илом, а затем подобрана отдельно.
Глаза карпа настроены на короткое расстояние. Строение сетчатки свидетельствует о том, что она особенно хорошо приспособлена к сумеркам. Как показывают эксперименты, реакция вызывается движущимися предметами, а на неподвижный корм, воспринимаемый одним только зрением, карп не реагирует. Попытки дрессировки карпов говорят также о том, что реакция на цвет предмета у него сильнее, чем на форму.
Органом слуха является так называемый лабиринт, расположенный в костной полости и изолированный от внешней среды. Наружное ухо у карпа отсутствует. Зато цепочка особых косточек соединяет лабиринт с плавательным пузырем, который служит резонатором, усиливая акустические сигналы. Наряду с восприятием звуков лабиринт играет важную роль в сохранении рыбой равновесия.
Температура тела карпа зависит от температуры окружающей среды, примерно соответствуя ей. Согласно исследованиям, карпы предпочитают температуру воды от 21 до 27 °C, наибольшая же их активность наблюдается при температуре 25–30 °C. Максимальная температура, выдерживаемая карпом, зависит от того, к какой температуре он привык. При постепенной адаптации карп может жить в воде, температура которой достигает 38 °C, однако прием пищи при этом практически прекращается. В 40-градусной воде все карпы погибают. Карпы, привыкшие жить в холодной воде, без адаптации гораздо хуже переносят высокие температуры.
Еще сильнее карпы реагируют на резкие перепады температур, попадая из теплой воды в холодную. При постепенной же адаптации они могут жить в очень холодной воде (до 0,3 °C и даже ниже). Конечно, большую роль здесь играет состояние рыб, особенно их возраст и упитанность: чем мельче и чем худее карпы, тем большей опасности они подвергаются при низких температурах. Среди различных подвидов карпа особенно холодостойким считается дальневосточный дикий карп — амурский сазан.
При медленном охлаждении карп вполне может выдержать даже вмерзание в лед, однако в этом случае вокруг его тела должно сохраняться хотя бы небольшое количество воды. Полного промерзания никакой карп перенести, естественно, не в состоянии.
Двигается карп главным образом за счет сокращения мощной мускулатуры тела и хвостового плавника. Грудные плавники, сидящие сразу за жаберными крышками, играют существенную роль при движении вверх, вниз и назад. В поисках пищи, скрытой в донном иле, карпы усиленно работают грудными плавниками, поднимая со дна облака мути.
Спинной и анальный плавники служат килем, стабилизируя положение тела во время движения. Брюшные же плавники играют при этом вспомогательную роль, и в принципе без них карп может обходиться.
Максимальная скорость, развиваемая карпом, составляет почти 9 км/ч, а во время кратковременных рывков при паническом бегстве — до 20 км/ч.[29] За сравнительно небольшие промежутки времени карп может проплывать весьма значительные расстояния. Так, за 14 часов несколько двухлетних карпов в Химзее (Бавария) проплыли 12 километров,[30] а в Бодензее карп за день (сутки?) проплыл около 25 километров.[31]
В Центральной Европе молочники карпа, как правило, достигают половозрелости на четвертое лето, икряники — на пятое. В более теплом климате этот процесс, разумеется, ускоряется, так что на острове Ява, например, для достижения половозрелости карпам достаточно всего нескольких месяцев.
Нерест обычно происходит при температуре воды не менее 18–20 °C, в Европе один раз в году, а именно в мае, июне или июле. Иногда нерест затягивается и до августа. При неблагоприятных условиях карпы совсем не нерестятся, а икра и молоки со временем рассасываются. У некоторых икряников невыметанная икра склеивается в коричневую массу, твердую, как камень.
В прудах икряники выметывают практически всю икру сразу. Дикие же карпы нерестятся порциями, в течение нескольких дней или даже недель. В тропическом климате карпы нерестятся несколько раз в году; то же самое относится к карпам, содержащимся в тепловодных водоемах.
Перед нерестом головы самцов покрываются белыми крупинками. Это роговые образования эпидермиса, после нереста бесследно исчезающие.
Сам нерест происходит на мелких участках водоемов среди густой растительности, нередко на затопленных полянах или лугах.
Перед началом нереста карпы гуляют в густых зарослях, причем икряника сопровождают один или несколько молочников. Очень часто нерест проходит в ранние утренние часы, однако это шумное событие можно наблюдать и в любое другое время дня.
Абсолютное количество икры у икряников зависит от величины рыбы, относительное же, то есть число икринок на килограмм веса — не обязательно. В крупных икряниках находят по миллиону и более икринок. Такое большое количество икры необходимо потому, что часть ее остается неоплодотворенной, съедается рыбой или становится жертвой неблагоприятных погодных условий.
Мелкие, прозрачные икринки имеют желтоватый цвет. Благодаря своей клейкости они немедленно прикрепляются к водной растительности. Время их развития зависит от температуры воды. Нередко его указывают в градусо-днях, умножая среднюю температуру на количество дней, однако это значение не является постоянным, а увеличивается при низких и уменьшается при высоких температурах. Нормальное развитие икры происходит при температуре воды от 12,5 до 30 °C. При 23 °C личинки вылупляются примерно через три дня, при 19 °C — через 5 дней, а при 16 °C — через девять.[32]
После выхода из икринки пятимиллиметровая личинка несколько часов лежит на дне. Затем, чтобы наполнить воздухом свой плавательный пузырь, она несколько раз поднимается на поверхность, по пути часто присасываясь к водной растительности. Через два дня личинка карпа приобретает способность нормально плавать, но плавательный пузырь окончательно оформляется лишь по истечении приблизительно двух недель.
Гораздо раньше, примерно через неделю после выхода из икринки, у личинки кончается содержимое желточного мешка. Еще до этого она начинает активно питаться. Через две недели, когда она достигнет длины 1,5–2 сантиметра, у нее начинает образовываться чешуя.
Скорость роста карпа может быть обусловлена генетически, но еще больше она зависит от условий, в которых карп находится. Вернер Штеффенс приводит данные, согласно которым на острове Ява карпы, находившиеся в крайне неблагоприятных условиях, за 11 месяцев не достигли даже 1 грамма, в то время как их собратья весили уже по несколько килограммов.[33] Обычно сеголетки карпа весят от 20 до 300 граммов, двухлетние карпы — от 200 до 800, трехлетние — от 700 до 2000. Приблизительно можно исходить из того, что трехлетний карп в нормальном естественном водоеме средней полосы России будет весить около килограмма.
Поскольку настоящего карпятника всегда интересуют самые крупные карпы, рассмотрим условия, необходимые для достижения карпами рекордных размеров. Скорость обмена веществ определяется температурой воды: с повышением последней карп становится активней, больше ест и прибавляет в весе. Зимой же в умеренных широтах карп в естественных условиях практически не растет. Оптимальной для роста считается температура воды от 25 до 27 °C; с дальнейшим повышением температуры рост замедляется.
Кроме тепла карпу необходим корм. Если корма хватает лишь для поддержания жизненно важных функций, карп не растет совершенно, однако продолжает жить, как ни в чем не бывало. При благоприятных же кормовых условиях возможно очень быстрое увеличение его массы. Гигантских размеров он достигает в теплых водоемах с богатой кормовой базой и небольшим количеством конкурирующей с ним рыбы.
Где находятся такие водоемы? В странах с теплым, длинным летом и мягкой, короткой зимой. Это юг Франции и Италии, часть Восточной Европы, некоторые азиатские страны, юг Северной Америки, Южная Африка. В России интересны прежде всего районы, прилегающие к Черному и Каспийскому морям.
Кроме того, это могут быть водоемы, подогреваемые стоками теплых вод от электростанций. В месте впадения тепловодного канала электростанции Ландесберген (Германия) в реку Везер Гюнтер Зауэр поймал в 1977 году зеркального карпа весом 26,370 килограмма, который был признан немецким рекордом.[34] Ранним утром 15 февраля, когда Гюнтер пришел на свое традиционное место, к тому времени уже принесшее ему нескольких очень крупных карпов, температура воздуха была около нуля, а по Везеру дул сильный, пронизывающий ветер. Прикормив картофелинами, сваренными с сахаром, Гюнтер насадил такую же картофелину на крючок, привязанный к 0,30-й леске. Двадцатипятиграммовое скользящее грузило должно было удерживать насадку на дне.
Прошло два часа, прежде чем шпуля безынерционной катушки пришла в движение. При первом же стремительном порыве карп смотал с нее около 150 метров лески, но в конце концов был побежден и вытащен. Правда, на завершающей стадии вываживания Гюнтеру все-таки пришлось лезть за своей добычей в ледяную воду, так как его подсак оказался слишком мал для такого колосса. Впоследствии счастливый обладатель нового немецкого рекорда признался, что после взвешивания и фотографирования карп был выпущен в пруд, но о том, в какой именно, он предпочел умолчать.[35]
В знаменитом французском водохранилище Лак де Сен Касьен карпы достигают громадных размеров благодаря теплой воде и обилию раков, являющихся их любимой пищей. Не случайно оно стало меккой европейских карпятников. Голландец Лео ван дер Гугтен поймал здесь 21 мая 1987 года на 0,27-ю леску и бойли в качестве приманки карпа весом 34,350 килограмма, признанного впоследствии Международной ассоциацией спортивного рыболовства (ИГФА) мировым рекордом.[36]
Это, конечно, не означает, что данный карп был самым крупным из всех, пойманных удильщиками. Ассоциация признает только ту рыбу, которая поймана в соответствии с ее строгими правилами. Кроме того, в Ассоциацию должна быть направлена составленная по специальной форме заявка с нотариально заверенной подписью рыболова, подписями двух свидетелей, фотографиями рыбы, рыболова и снастей, образцом лески и т. д. В некоторых случаях рыба даже должна быть исследована ихтиологами.[37] Вообще надо сказать, что список рекордов ИГФА, штаб-квартира которой находится во Флориде, на сегодняшний день практически не отражает реальной картины европейских и азиатских пресноводных рекордов.
В национальных рекордных комитетах и других организациях, занимающихся регистрацией рекордов, существуют иные, нередко более простые условия. Однако без фотографий и надежных свидетелей, а также без чешуи и костей, переданных на исследование в авторитетное учреждение сообщения о рекордах редко заслуживают доверия. Известно множество случаев поимки огромных карпов, в достоверности которых приходится сомневаться.
К сожалению, это относится практически ко всем карпам из России (в том числе и к пойманным промысловиками), начиная с упоминаемого Сабанеевым карпа весом 4 пуда 10 фунтов, пойманного в начале 80-х годов XIX века неводом в реке Воронеж,[38] и кончая современными карпами.
Меньше всего сомнений вызывает карп, пойманный в 1985: году на «донку» Н. И. Образцовым в Землянском пруду (деревня Котлярово Белгородской области).[39] Весил он 18,7 килограмма.
Недостаточно документированными кажутся нам поимки немецкого карпа по прозвищу Биг Бен в реке Неккар около Гейдельберга (9 октября 1994 года, Томислав Попович, 28 кг 300 г; и Хайнц Рунц, 2 недели спустя, 28 кг. Информацию Поповича пытался опровергнуть некто Патрик Паммер, утверждая, что карпа поймал он сам и весил тот всего 20 с половиной килограммов. Но выяснилось, что это было два года назад, и поймал Биг Бена тогда его брат Штеффан Паммер).[40]
Бельгийский карп Ронни де Гроте (33 кг 800 г) тоже не первый раз оказался на крючке. За несколько дней до «рекордной» поимки он весил на 2,2 килограмма меньше (вероятно, потом он отъелся на бойли!).[41]
Нидерландский рекорд принадлежит Бену де Йонгу и был установлен в 1993 году. Де Йонг поймал своего зеркального карпа весом 24,05 кг в реке Маас около стока теплых вод.[42] Самым же крупным карпом из пойманных удочкой следует, вероятно, считать 37-килограммового гиганта из р. Ионна во Франции. Вытащенный Марселем Рувьером в 1981 году, он имел длину 1 м и был 1,26 м в обхвате. Вес его был подтвержден полицией.[43]
В среднем карпы достигают возраста 25–30 лет, максимальный же возраст составляет 35–40 лет. Лишь в очень редких случаях карпу удается прожить более 40 лет. Возраст карпов, как и другой рыбы, обычно определяют по чешуе, иногда также по отолиту (твердому образованию в виде камешка, являющемуся частью органа равновесия; у карпа 3 отолита) или по кости жаберной крышки. Все эти методы основаны на том, что рыба растет быстрее в летние месяцы, и можно выделить и сосчитать летние кольца прироста (вспомните годовые кольца деревьев).
Однако карпы растут не всю жизнь. Интенсивный рост наблюдается в течение первых 13–16 лет, затем рост замедляется или совершенно прекращается. Конечно, бывают и исключения. Для иллюстрации сказанного приведем истории двух знаменитых английских карпов.
В 1952 году Ричард Вокер поймал в Редмайр Пуле карпа весом 44 фунта (около 20 килограммов), возраст которого был определен, как 15 лет. После поимки этот карп, получивший имя Кларисса, прожил еще 19 лет в Лондонском зоопарке и умер от старости в возрасте 34 лет. За годы, проведенные в неволе, он похудел до 27 фунтов, а на его чешуе и кости жаберной крышки не удалось различить годичных колец, относящихся к периоду после 1952 года.[44]
16 июня 1980 года в том же водоеме Крис Йеитс поймал зеркального карпа весом 51 фунт 8 унций (23,33 килограмма), установив тем самым новый британский рекорд. Этот карп, отличавшийся характерной окраской и чешуей, попадался до этого рыболовам девять раз в период с 1959 по 1973 год, причем его вес колебался от 38 до 40 фунтов. Таким образом, в отличие от Клариссы, этот карп за последние годы жизни (в 1981 году он умер от старости) сильно прибавил в весе.[45]
Подробности его поимки не менее интересны. Когда Крис Иеитс приехал на Редмир Пул 15 июня, то есть накануне открытия рыболовного сезона, он уже знал, что «идет на рекорд», он даже сообщил об этом коллегам двумя открытками, посланными на два дня ранее. К вечеру первого дня сезона Крис обнаружил на отмели пять кормившихся карпов, один из которых был гигантским, и предложил им три кукурузных зерна. Карп поменьше — фунтов на двадцать — взял эти зерна, но тут же выплюнул обратно.
Самый крупный карп исчез в облаках мути, но затем внезапно вновь стал ясно различим. Повторный заброс оказался точным — насадка упала в воду перед самым носом левиафана, и не успела она достичь дна, как была проглочена.
После напряженного вываживания карп был вытащен на берег при помощи двух других рыболовов — Джона Карвера и Бэрри Миллса, взвешен и выпущен в родную стихию. На радостях Крис подбросил высоко вверх свою шляпу; она была найдена им лишь два дня спустя и сохраняется теперь, как реликвия. Примечательная деталь: в век углепластика Йеитс использовал удилище из клеенного бамбука, изготовленное Р. Вокером в 1952 году![46]
*
Карп любит водоемы с илистым дном, но не брезгует и песчаным или каменистым, если имеется водная растительность. Последняя играет роль не только укрытия, но и столовой, а также места нереста. Кроме соответствующих температурных условий, кислородного режима и достаточного количества пищи водоем должен предоставлять карпу обширное жизненное пространство. «Существуетъ даже мнѣніе, что величина рыбъ находится въ зависимости отъ величины воднаго бассейна, ими обитаемаго, и мнѣніе это до некоторой степени справедливо, особенно относительно травоядныхъ и всеядныхъ видовъ».[47]
Поэтому в маленьких прудиках, «лужах» и болотах карп чувствует себя неважно, хотя и там можно иногда встретить хорошие экземпляры, при условии, что популяция немногочисленна.
Несмотря на то, что карп не особенно требователен к содержанию кислорода в воде, до карася ему в этом отношении очень далеко. Карп не выживает в водоемах, промерзающих зимой до дна, и даже в некоторых из тех, которые не промерзают, но покрываются толстым слоем льда (если нет притока).
В реках карп заселяет тихие заливы с обильной водной растительностью, омуты с умеренным течением, участки выше и ниже плотин. Нередко его можно встретить в углублениях посредине реки, даже если течение там достаточно быстрое; у впадения ручьев, рек и различных стоков; на излучинах. Особенно хорошо чувствует себя карп в речных старицах.
Карп не любит больших глубин. Правда, иногда он отстаивается в достаточно глубоких местах, особенно в холода, но кормиться выходит на отмели. В поисках пищи карпы придерживаются определенных маршрутов, редко задерживаясь там, где нет коряг, травы или иных укрытий.
Питается крупный карп практически всем, что он может раздобыть из съестного. Состав его меню может значительно различаться в зависимости от водоема и времени года, преобладает в нем, однако, животная пища, причем чем крупнее кормовые организмы, тем выгоднее это для карпа. По этой причине большое значение имеют личинки комаров-толкунцов («мотыль»). Личинки одних видов обитают среди водной растительности, других видов — на дне. В том, насколько основательно карпы исследуют дно водоема в поисках мотыля и трубочника, легко убедиться осенью на спущенных разводных прудах, дно которых обычно сплошь усеяно небольшими воронками — следами рывшихся в иле карпов.
Кроме мотыля и трубочника карпы питаются водяными блохами, циклопами, мелкими рачками, личинками жуков, поденок, а также моллюсками и раками. Менее популярны клопы, пиявки, личинки стрекоз и клещи. Крупные экземпляры охотно поедают мелкую рыбешку.
Естественная пища карпа содержит все необходимые для него вещества, весьма питательна и богата белками. Об этом полезно помнить рыболову, выбирающему прикормку или насадку.
*
Разумеется, карп кормится не непрерывно, а периодически. Периоды, когда у значительного количества карпов есть аппетит, известны среди рыболовов как периоды «клева». Много сил затрачено на поиски пресловутой «формулы клева», много чернил и типографской краски ушло на то, чтобы сформулировать и доказать ее. При этом не все задумывались даже о том, что говорить о какой-то формуле можно лишь применительно к определенному виду рыбы, ибо представители различных видов не обязательно берут в одно и то же время. Достаточно вспомнить, что есть рыбы «дневные» (окунь, щука, уклейка) и «ночные» (угорь, сом, налим), «летние» (карась, линь, угорь) и «зимние» (налим, дунайский таймень).
В рамках данной книги мы рассматриваем только клев карпов, но все равно не можем порадовать читателя какой-либо формулой. Чем дольше занимаешься ловлей карпов, тем больше обнаруживаешь факторов, влияющих на их аппетит. Учесть все эти факторы не под силу даже самому современному компьютеру, поскольку в любой компьютер кто-то должен сначала заложить соответствующую информацию. Клев карпов может зависеть от времени года и времени дня, времени восхода и захода солнца и луны, лунных фаз, времени нереста, ветра, облачности, освещенности, атмосферного давления, магнитных полей, температуры воздуха и воды, волнения, содержания кислорода в воде, наличия естественного корма, прозрачности воды, уровня воды и специфических закономерностей данного водоема, наконец, от возраста, состояния здоровья и, может быть, «настроения» отдельных карпов. Попробуем вкратце рассмотреть некоторые из перечисленных факторов.
Особенно интенсивно карпы кормятся в теплой (более 20 °C) воде, что, однако, не означает, что они голодают при низких температурах, в том числе подо льдом: они все равно кормятся, только не так активно. Поэтому их ловля в принципе возможна в любое время года, за исключением разве что районов с очень холодным климатом.
По мнению Рудольфа Зака, которое, впрочем, не все разделяют, лучшее время года для ловли карпов — весна. Хороший клев начинается, когда температура воды достигнет +10 °C, причем почти в любое время дня можно рассчитывать на поклевку.[48] Самый же настоящий «жор» обычно бывает при +12–13 °C.[49] В это время естественного корма в водоемах еще не много, и на полупустом «столе» насадка выглядит особенно привлекательно. Важно не пропустить этот период, так как он очень короток: с ростом температуры воды кормовые организмы начинают очень быстро размножаться.
Раньше всего прогреваются мелкие озера и пруды — на них-то и следует сосредоточить внимание в первую очередь. Переключаясь затем на более глубокие водоемы, карпятник может продлевать для себя благоприятный период.
Получается, что в году у него не одна, а две или три весны, наступающих одна за другой.
Перед нерестом и во время него (май-июнь) ловля карпов обычно либо запрещена, либо не практикуется самими карпятниками (к сожалению, в России в это время свирепствуют браконьеры; важную роль в их арсенале играют вилы, которыми колют карпов на отмелях). Возможна она лишь там, где карпы не нерестятся ввиду неблагоприятных условий и это обстоятельство учтено в правилах. Но таких мест, по правде говоря, очень мало.
С весны до июня продолжается дневной клев карпа, потом все большее значение для карпятников приобретают утренние и вечерние часы. Лишь в пасмурные дни с моросящим дождиком карпы берут весь день даже летом. В жаркую погоду они иногда активны только по ночам, и на тех водоемах, где ночная рыбалка запрещена, карпятника ждут тогда горькие разочарования. Правда, дождь и/или ветер могут расшевелить карпов в таких случаях и днем.
В конце лета дни уже короче, солнце светит не так сильно и не так долго, и послеобеденные часы тоже достаточно интересны. Откровенно говоря, мы считаем август и начало сентября одним из самых лучших периодов для ловли карпов.
Осенью, когда ночи становятся холодными, клев постепенно перемещается к обеду. Светлого времени теперь немного, но зато ловить можно целый день, не теряя надежды на успех. В октябре зима уже практически стоит на пороге, а карпятника нет-нет да и порадуют приятные деньки с теплой, ласковой погодой. Правда, вслед за ними обычно приходит типичное предзимнее ненастье.
В Австрии мы несколько раз, а в России дважды попадали осенью на необычно интенсивный клев, настоящий жор, когда казалось, что карпы стояли в очереди перед нашими насадками. Джеймс Гиббинсон полагает, что в эти периоды необычного клева карпы наедаются впрок перед холодной зимой. По его наблюдениям, три приметы указывают на такой период, который, в зависимости от погоды, может начаться раньше или позднее:
1) листья желтеют и начинают опадать;
2) стоит или очень скоро наступит новолуние;
3) начинаются первые осенние ветры, обычно западные.[50]
Зимой ловля карпов если и прекращается, то в основном по вине самих карпятников, которым не хватает опыта или энтузиазма. Исключение, как уже говорилось выше, составляют лишь районы с экстремальными климатическими условиями. В зимние месяцы для ужения благоприятны мягкие дни с небольшими осадками, оттепели. В холодную и ясную погоду с северным ветром и повышающимся давлением рассчитывать на хорошие уловы трудно. Самая плохая рыбалка обычно бывает в январе-феврале, но нет правила без исключения: бывает, и в глухой сезон поклевки следуют одна за другой.
На основании лунных фаз часто составляют «календари клева», в которых указываются благоприятные и неблагоприятные для ужения дни. Если же дополнительно учитывается время восхода и захода солнца и луны, то в календаре приводят даже время клева для каждого дня в часах и минутах. Сравнивая подобные календари с записями в наших рыболовных дневниках, мы пришли к выводу, что полагаться на предсказания календарей нельзя. Может быть, прямое действие астрономических факторов на клев карпов во многих случаях нейтрализуется действием иных факторов, например погодных.
Как справедливо отмечает известный английский рыболов Фред Буллер в своей знаменитой монографии «Пайк» («Щука»), «многие рыболовы со странной наивностью относятся к погоде. Кажется, что их больше беспокоят прогнозы погоды, которые затрагивают их собственный комфорт, чем те, которые затрагивают комфорт рыбы».[51] Но все больше и больше становится тех, кто смотрит на погоду сквозь призму своих представлений о ее влиянии на рыбу — представлений, сложившихся, быть может, под влиянием прочитанной литературы или случайных успехов на рыбалке.
Существует много гипотез, устанавливающих зависимость клева от метеорологических условий, причем особое место в большинстве из них отводится атмосферному давлению. Безусловно, давление влияет на карпов, но как именно и каков механизм этого влияния, до сих пор неясно. К сожалению, во время экспериментов и при анализе статистики уловов не всегда вычленяются отдельные виды рыб. Особенно редки данные по карпам.[52]
Кроме того, весьма трудно установить, в какой мере клев или его отсутствие обусловлены тем или иным давлением, а в какой — другими элементами погоды. Поэтому мы считаем целесообразным не излагать здесь различных гипотез о давлении, нередко противоречащих друг другу, а также различных догадок о влиянии магнитных полей и т. п. Вместо этого мы ограничимся собственными наблюдениями за погодой и клевом карпов.
Длительный период устойчивой погоды, характеризующийся неизменным атмосферным давлением, как правило, благоприятен для рыбалки. Карпы кормятся регулярно, что позволяет успешно осуществить прикармливание и ловить в прикормленном месте. Постоянная смена погоды сильно мешает длительному прикармливанию, поскольку карпы, перестав соблюдать «режим дня», могут не скоро найти прикормку или долго на нее не реагировать. Вообще, переменчивая погода отрицательно влияет на самочувствие карпов. Из-за нее в прудовых хозяйствах наблюдаются уменьшение прироста и даже задержка нереста.
И. Н. Комаров совершенно справедливо отмечал, что «результаты уженья предсказываютъ перемѣну погоды гораздо ранѣе и болѣе опредѣленно, чѣм барометръ».[53] Дня за два до окончания периода теплой, тихой, «хорошей» в нашем понимании погоды, когда барометр все еще стоит на месте, хотя ветер, быть может, уже несколько свежеет, карпы начинают усиленно кормиться, теряя осторожность и попадаясь чуть ли не на любую насадку. Примерно то же самое происходит и с другой рыбой, и создается впечатление, что куда ни бросишь, везде сразу клюет. По всей вероятности, рыба заранее предчувствует ненастье и наедается «про запас».
Затем клев, словно по команде, внезапно и повсеместно прекращается. Вскоре и сам рыболов начинает ощущать предстоящую смену погоды, но уже слишком поздно. Если бы он своевременно получил точный метеорологический прогноз (а не тот, что передают в России по телевидению), то смог бы воспользоваться прекрасной возможностью наловить карпов.
Южные, юго-западные и западные ветры при облачной, но не холодной погоде считаются наиболее благоприятными для ловли. Северные и восточные ветры при ясной погоде, напротив, не внушают рыболовам радужных надежд. Но и из этого правила бывает много исключений. Некоторые полагают, что ухудшение уловов при изменении направления ветра или при изменении атмосферного давления связано не с отсутствием у карпов аппетита, а с тем, что они перемещаются в другие места, в то время как рыболовы продолжают ожидать их в местах прежних.
Очень хороший клев мы не раз наблюдали после прохода грозы. От других карпятников мы слышали, что у них карпы брали перед грозой и во время нее, но сами за всю нашу практику мы не видели в эти моменты ни одной поклевки!
Самая желанная для карпятника погода — тихая, теплая, пасмурная, с мелким моросящим дождиком (зимой со снегом) при полном безветрии. Иногда она встречается при теплой окклюзии. В такую погоду спешите на водоем, не раздумывая и бросив все остальные дела!
В летнюю жару или зимой подо льдом в некоторых водоемах может наблюдаться нехватка растворенного в воде кислорода. Тут уж карпам не до еды: они ищут места, более богатые кислородом. В жару некоторое оживление может принести дождь или свежий ветер, вызывающий волнение и перемешивающий слои воды. Вообще, ветер, если только он не холодный и не слишком сильный, то есть не «ветрище», а «ветерок», кажется многим карпятникам, в том числе и нам, полезным для ужения. Может быть, рябь, вызываемая им на поверхности воды, несколько скрывает силуэт рыболова или же, как полагает Винсент Клюве-Йорк, просто придает карпам ощущение безопасности.[54] Холодный ветер, обыкновенно северный или восточный, приводит к понижению температуры воды, к которому карп, как рыба теплолюбивая, весьма чувствителен.
В разных водоемах реакция карпов на одни и те же изменения погоды может быть различной. На многих водоемах удается, кроме того, выявить свои, характерные только для данного водоема часы клева карпов. Их знание, полученное экспериментальным путем, очень важно для успешной ловли.
Говоря о клеве, следует подумать и о различиях между отдельными особями карпов. Во-первых, у мелких карпов потребность в пище относительно выше, чем у крупных. В то же время мелкие карпы менее осторожны и более многочисленны. Неудивительно, что они попадаются на крючок значительно чаще, чем крупные.
Во-вторых, у некоторых карпов может просто не быть аппетита, они могут быть ослаблены болезнью и т. д. Потом, «придя в себя», эти карпы наверстывают упущенное и кормятся в «неподходящее» время. Во всяком случае, практика показывает, что отдельные особи карпа могут действовать с достаточной степенью самостоятельности, хотя многие считают, что рыбы, словно механизмы, совершенно идентичны друг другу и все подчиняются одной схеме поведения.
Как уже говорилось выше, никто не в состоянии получить всю информацию о процессах, происходящих в атмосфере, в водоеме и в организме карпов, анализ которой позволил бы сказать наверняка, будут брать карпы или нет, и в зависимости от этого решить, стоит отправляться на рыбалку или не стоит. Но именно в этой непредсказуемости и заключается особый, ни с чем не сравнимый интерес рыбалки, и особенно ловли карпа! Ловить следует при каждом удобном случае, стараясь, однако, не пропустить те периоды, когда по тем или иным соображениям карпы должны брать особенно хорошо. Если даже эти соображения неверны, все равно рыболов, уверенный в том, что в данные часы должен быть клев, скорее добьется успеха, ибо уверенность мобилизует всю его энергию. Правда, мало знать, что карпы берут — нужно знать, где именно они берут. Но об этом — в следующей главе.
Несмотря на то, что отдельных особей рыб, как уже отмечалось, многие считают «запрограммированными» и неспособными действовать самостоятельно, различным видам рыб приписываются многие человеческие качества. Так, карпов называют хитрыми, осторожными, пугливыми, флегматичными, разборчивыми, умными, медлительными и т. д. С этим, конечно, можно не соглашаться, утверждая, что рыба, в отличие от человека, подчиняется не разуму, а инстинкту. Но так как никто из людей пока еще не был карпом, трудно представить этому утверждению убедительные для рыболова доказательства. Во всяком случае, гораздо легче и, вероятно, гораздо целесообразнее пользоваться привычными словами («хитрый», «осторожный»), оговорившись, что обозначаемые ими понятия могут являться по отношению к карпу лишь неточными аналогиями, чем изобретать и внедрять специальные термины. Рыболова волнует не то, что кроется за особенностями поведения рыбы, а то, как эти особенности отражаются на возможности добиться хороших уловов.
Прежде всего это касается осторожности (пугливости) карпа, по которой он превосходит большинство других наших пресноводных рыб. Карп очень чувствителен к сотрясению почвы, звукам, движущимся предметам, теням и силуэтам, ярким цветам, бликам — и вообще ко всему непривычному. Появление на берегу неосторожного рыболова в большинстве случаев обращает карпа в бегство или, по крайней мере, побуждает игнорировать любые насадки. Карп избегает светлых пятен лежащей на дне прикормки, в лучшем случае он кормится по краям таких мест. В уединенных, тихих водоемах осторожность выражена у карпов еще сильнее, чем в часто посещаемых, где они до некоторой степени привыкают к постоянному шуму. Кроме того, крупные карпы гораздо осторожнее мелких.
В качестве доказательства хитрости или ума карпов нередко приводятся случаи, когда они перепрыгивали через стенки неводов или даже подлезали под них. Но в этом можно видеть и еще одно свидетельство осторожности карпа, побуждающей его избегать всего необычного и угрожающего. Считается также, что однажды пойманный карп редко берет ту же насадку во второй раз — поэтому рекомендуется регулярно менять насадки или хотя бы их цвет и форму. С другой стороны, известны случаи поимки одного и того же карпа дважды за один день.
В этой связи необходимо отметить следующее. У нас сложилось мнение, что «умственные способности» отдельных индивидуумов у карпов, так же как и у людей, могут быть неодинаковыми. Иными словами, среди карпов тоже есть свои «дураки», и не все карпы одинаково осторожны и хитры. Не исключено, что в какой-то степени это относится и к другим аспектам их поведения, например, к местам обитания, предпочитаемой пище, времени кормежки и т. д.
К аналогичным выводам пришел английский карпятник Питер Мохэн, размышляя о росте карпов. Исходя из того, что мозг карпа больше, чем мозг других пресноводных рыб, он считает, что по уму карпы различаются между собой не меньше, чем люди. Более умные особи скорее находят корм и легче избегают опасностей, что позволяет им быстрее расти.[55]
Обо всем этом следует помнить, доказывая правильность рыболовных теорий или опровергая их на основе поимки или наблюдения за отдельными экземплярами.
Медлительность и флегматичность проявляются карпом далеко не во всех случаях. Карпы медлительны, когда они греются на солнце у поверхности воды или отстаиваются в укрытии, набив брюхо едой и переваривая ее. Но никак нельзя назвать карпа медлительным после подсечки или во время нереста, когда молочники неистово гоняются за икряниками, причем так молотят хвостами по воде, что только брызги летят.
То же самое можно сказать и о разборчивости. Иногда карпы игнорируют все насадки, кроме одной или нескольких, минутами возятся с ними, беря в рот и выплевывая. Но в другой раз они с ходу набрасываются на первую попавшуюся насадку и без предупреждения утаскивают удочки у зазевавшихся рыболовов.
Карпа часто называют стайной рыбой. Это не означает, однако, что он держится такими же стаями, как, например, окунь или плотва. Правда, иногда можно наблюдать до десятка и более карпов, роющихся в иле недалеко друг от друга; сотнями греются карпы на солнце в озерах, прудах и водохранилищах. Но в поисках пищи они предпочитают бродить маленькими группами по 2–3 экземпляра или в одиночку. Массовые уловы карпов — редкость, частью поэтому, а частью потому, что вываживание попавшегося карпа обычно отпугивает его «коллег». Тем не менее, известны случаи, когда вываживаемого карпа до самого берега сопровождали другие, повторяя его движения. Как правило, это были карпы примерно одного размера с попавшим на крючок.
