По наблюдениям Еразма Гауера (как то в путешествии лорда Макартнея показано) лежит мыс Фрио под 41°,31,45″; Капитана Бротона под 41°,53,12″. Последний полагает разность между долготами Рио-Янеиро и мыса Фрио 58,4″; Гауер же напротив 1°,12,15″. Долгота Рио-Янеиро есть 3 ч,0,20″ западная от Парижа или 42°,45 от Гринвича; следовательно долгота мыса Фрио по определениям; Бротона 41°,46,56″, Гауера 41°,32,45″. Пока разность между меридианами Рио-Янеиро и мыса Фрио неопределена будет точнее, по тех пор можно с равною достоверностию принимать показанные Гауером или Бротоном надежнейшими. Сим хотел я только показать, что при истинной, определенной мною долготе не может быть великой погрешности; по крайней мере в том случае, когда оная приложена будет к долготе мыса Фрио.

ГЛАВА V. ПЛАВАНИЕ ОТ БРАЗИЛИИ ДО ВХОДА В ВЕЛИКОЙ ОКЕАН

Надежда и Нева оставляют остров Св. Екатерины. Новые предписания, данные командовавшему Невою. Свойства Японцев, на корабле бывших. Сильное течение при Рио-де-ла-Плата. усмотрение берега Штатов. Обход мыса Сан-Жуана и долгота оного. Приход на меридиан мыса Горна.

1804 год. Январь. 22 и 25

В 22 й день Января доставлена была для Невы фок-мачта, а в 25 й для ней же и грот-мачта. Матросы обоих кораблей работали денно и нощно, дабы привести Неву в состояние к продолжению дальнейшего плавания.

31. Февраль. 1–2

31 го Января донес мне Капитан-Лейтенант Лисянский, что он 2 го февраля может быть готов к отходу. 1 го февраля велел я поднять один якорь, привести на корабль с берега обсерваторию и послал шлюпку за Посланником, находившимся во все сие время в доме Губернатора, который принял его с величайшею учтивостию и оказал ему все возможные знаки гостеприимства. 2 го февраля прибыл Посланник на корабль, сопровождаем будучи Губернатором и несколькими его Офицерами. Как скоро показались их шлюпки, то вдруг началась пальба из всех крепостных пушек. Сему учтивству, относившемуся к лицу Посланника, отвечал я взаимно, приказав сделать 11 ть пушечных выстрелов при Губернаторском с корабля отъезде.

Долговременное пребывание наше у острова Святой Екатерины принудило нас потерять много времени и опоздать столько, что надобно было опасаться весьма сильных бурь, при обходе мыса Горна. Прежде полагал я обойти сей мыс в Январе месяце; но теперь не можно сему последовать ранее Марта; почему и было необходимо поспешат, сколько возможно, избегая всякой остановки даже и тогда, если корабли разлучатся. Пред отходом нашим из Кронштата назначил я места для соединения: порт Сана-Жульен и Валпарез у берегов Хили; но теперь принужден был сделать перемену; а потому и дал я Капитан-Лейтенанту Лисянскому следующее предписание: чтоб он, в случае первой разлуки, крейсеровал вопервых 3 дни около мыса Сан-Жуана восточной оконечности берега Штатов; если же чрез все то время не усмотрит корабля Надежды; то продолжал бы плавание в порт Зачатия, где и ожидал бы меня 15 дней: в случае же разлуки нашей, по ту сторону мыса Сан-Жуана; если 12 го Апреля будет находиться он севернее 45° и западнее 85°, тогда должен идти к порту Анны Марии у острова Нукагива, одного из островов Вашингтоновых и ожидать меня там 10 дней. Но когда Неве не удастся быть 12 го Апреля в широте 45° и долготе; 85°, чего при долговременном и трудном плавании ожидать было можно; тогда Капитан-Лейтенанту Лисянскому надлежало идти в порт Зачатия, откуда, запасясь там, как можно скорее, водою и свежими съестными припасами, отправиться к островам Сандвича, и на сем пути коснуться островов Вашингтоновых с тем, чтоб в порте Анны Марии разведать о корабле Надежде. Я предпочел порт Анны Марии порту Мадре де Диос на острове Таоватте, (названном Менданом островом святые Христины) для того, что оный по известиям Лейтенанта Гергеста, должен соединять в себе все выгоды; и что остров сей, так как и вся купа островов, открытых Американцами, ни самыми открытелями, ни Европейскими мореплавателями, находившимися у оных, после Инграма, неописаны, почему и казалось мне немаловажным узнать острова сии несколько обстоятельнее.

Теперь, оставляя продолжение повествования нашего путешествия, почитаю я неизлишним сообщить о положении островов Вашингтоновых, о нравах и обычаях населяющих оные жителей, сколько в десятидневное наше пребывание у острова Нукагивы, величайшего из сей купы островов, при помощи двух найденных нами там Европейцев узнать можно было.

ГЛАВА VIII. ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ОСТРОВОВ ВАШИНГТОНОВЫХ

Повествование об открытии островов Вашингтоновых, Причины, по коим название сие удержать должно. Описание островов Нукагивы, Уапоа, Уагуга, Моттуаити, Гиау и Фатуугу. Недостаток в свежих съестных припасах как нa сих, так и на Мендозовых островах. Описание южного Нукагивского берега и порта Анны Марии. Примечание о погоде и климате. Ветры, прилив и отлив, Астрономическия’ и морские наблюдения в порте Анны Марии.

1804 год Май.

Купа Вашингтоновых островов открыта в Маие месяце 1791 го года Инграмом, начальником Американского купеческого корабля Надежды исе Бостона, во время плавания его от Мендозовых островов к северозападному берегу Америки. Спустя несколько недель потом открыл острова сии так же и Маршанд, начальник Француского корабля Солид, путешествие коего из Марсели около Кап-Горна к NW берегу Америки, а оттуда мимо Китая и Ильдефранса в Европу, издано в свет Г-м Флерье. Маршанд почитал открытие свое первым. Он приставал у острова, названного Офицерами корабля по его имени, который причислил он к Францускому владению. Он осмотрел и определил положение и прочих островов, которым всем дал имена по своему произволению. Только восточнейшего, то есть, острова Уагуга, не удалось ему видеть. Всю купу островов сих назвал он островами Революции (Isles de la Revolution). В следующем после сего годе острова сии опять посещены были двумя мореплавателями разных Государств. Гергест, начальник транспортного судна Дедала, посланного с провизиею и материалами к Капитану Ванкуверу, для приведения его в состояние продолжать славное свое путешествие, находился у островов сих в Марте месяце 1792 го года, Он описал все острова с великою точностию, дал им имена, открыл две пристани у южного берега Нукагивы и приставал на гребном своем судне к одной из оных, названной им портом Анны Марии. Ванкувер назвал всю сию купу, в память своего несчастного друга,[37] которого почитал первым открытелем, островами Гергестовыми. Спустя несколько месяцов после Гергеста проходило мимо островов сих Аглинское купеческое судно Буттерворт, под начальством корабельщика Броуна, который не назвал оных новыми именами; ибо и без того уже острова сии в продолжении двух лет, четырекратно переменяли свои названия. Он приставал у острова Уагуга и осмотрел западный оного берег. Последний посетитель островов сих был Джозиа Робертс, Капитан Американского корабля Джефферсона. Робертсово пребывание у острова Санта-Кристины, одного из островов Мендозовых, продолжалось три месяца. Отсюда повел его природный Нукагивец, находившийся в отлучке 10 лет, к острову своей родины, Февраля 1793 го года. Робертс назвал острова сии именем Вашингтона, как то видеть можно из Рошефукольтова путешествия по Америке,[38] где об открытии его вмещены краткия известия. Робертс или Инграм был первый, давший сие название? сие точно неизвестно. Но честь открытия островов сих принадлежит бесспорно Американцам. Итак справедливость требует удержать сие название. Сам Флерье отвергает наименование островов революции, данное вторым их открытелем Маршандом, не приняв впрочем имени Вашингтонова; но он соединяет острова сии с другою купою, лежащею от них на SO и известных под именем Маркиза де Мендоза. Хотя и справедливо, что чем менее будет разных названий на картах и более островов известных под одним именем, тем лучший порядок и удобность в землеописании соблюдется; но не ужели не заслуживает исключения имя Вашингтона, которое всякую карту украшать долженствует? Не требует ли строгая справедливость, чтобы первое открытие Американцев осталось навсегда известным в морских летописях под начальным их названием? Впрочем принятие или отвержение сего моего мнения предоставляю я на благоусмотрению Географов; но до того означаю острова сии на своей карте под названием Вашингтоновых.

По No. 128–154°,22,30″

— No. 1856 — 154°,45,00″

— Пенингтонову, 154°,29,30″

Определенная Капитаном Куком 154°,56,00″

Наблюдения Капитана Кука и Ванкувера не оставляют никакого сомнения о точном определении долготы сей оконечности. Взятые нами лунные расстояния 4 го и 11 го Июня чрез день после нашего отхода с Оваги подтвердили сие совершенно. Первые из оных показали погрешность No. 128 39, последние же 35 минут, восточную. Итак не оставалось для нас ничего более, как определить снова ход хронометров с толикою точностию, каковая только возможна на море. При сем достойно примечания то, что на всех шести хронометрах, на обоих кораблях находившихся, из коих четыре были Арнольдовы, оказалась в кратковременное сие плавание погрешность в одну сторону. Долгота по корабельному счислению была 150°,54. Следовательно в двадцатьоднодневное плавание увлекло нас течением на 4°,2 к западу, что делает одиннадцать миль в каждые сутки.

В бытность нашу в порте Анны Марии могли мы получить от Нукагивцев на оба корабля только семь свиней, из коих каждая была весом менее двух пуд. Сей крайний недостаток в мясной провизии возлагал на меня обязанность зайти к островам Сандвичевым, где полагал я запастися оною достаточно. Хотя все служители были совершенно здоровы; однако представляя себе, что во все долговременное плавание от Бразилии, выключая первые недели, единственная их пища была солонина, не мог я не опасаться цынготной болезни, не взирая на все предосторожности. Ни нужда поспешать в Камчатку, где долженствовали пробыть по крайней мере целой месяц, для того, чтобы быть в состоянии придти в Нагасаки в половине Сентября месяца, как такое время, в которое Муссон переменяется у берегов Японских, ни желание мое взять от Вашингтоновых островов совсем особенной курс от всех предшествовавших мореплавателей, на коем не без причины полагать я мог сделать новые открытия, словом ничего не смел я предпочесть попечению о сохранении здоровья служителей, и должен был непременно коснуться островов Сандвичевых. Но чтобы сколько возможно употребить на сие менее времени, решился я не останавливаться нигде на якорь, а держаться только дня два вблизи берегов Овагигских; поелику по описанию всех мореплавателей, бывших у сего острова, приезжаюии Островитяне к кораблям, находящимся от берегов даже в 15 ти и 18 ти милях, для промена жизненных потребностей на товары Европейские. Приняв таковое намерение, приближились мы сначала к юговосточному берегу. Я думал при сем, что если обойдем весь остров; то верно достаточнее запасемся провизиею. Но следствие показало, сколь много обманулись мы в своем чаянии! — Подошед к берегу на шесть миль, мы поворотили и держали в параллель оному под одними марселями. Увидев несколько шедших к нам лодок, легли в дрейф. Все, что Островитяне привезли с собою, не соответствовало ни мало нашим ожиданиям. Некоторое количество пататов, полдюжины кокосовых орехов и малой поросенок составляли все, что могли мы у них выменять; но и сии малости получили с трудностию и за высокую цену. Островитяне не хотели ничего брать на обмен, кроме одного сукна; которого не было на корабле ни одного аршина в моем расположении. Тканей их рукоделия предлагали они нам в мену множество; но крайняя нужда в провизии требовала запретить выменивать что либо другое. При сем случае привез один пожилой Островитянин очень молодую девушку, уповательно дочь свою, и предлагал ее из корысти на жертву. Она по своей застенчивости и скромности казалась быть совершенно невинною; но отец её не имев успеха в своем намерении, весьма досадовал, что привозил товар свой напрасно.

Худая погода, сопровождаемая дождем и шквалами была причиною, что после сего не видали мы более ни одной лодки отплывающей от берега; почему удалившись от острова, держали при свежем восточном ветре на SSO.

Испытанной нами здесь недостаток в провизии удивлял нас не мало; ибо Овагигской берег, у коего мы находились, казался довольно населенным и весьма хорошо возделанным. Виденная нами сторона сего острова имеет в самом деле вид прелестный. Судя по оной нельзя сравнять с сим островом ни одного из Вашингтоновых. Весь берег усеян жилищами, покрыт кокосовыми деревьями и разными насаждениями. Множество лодок, виденных нами ясно у берега, не позволяло сомневаться о многочисленности народа. От низменной возточной оконечности, имеющей небольшое возвышение поднимается берег мало по малу до подошвы прекрасной горы Мауна-Ро, высота коей по исчислению Астронома Горнера составляет 2254 сажени. Следовательно превосходит высоту Тенерифского пика 350 тоазами. Гора сия как по своему особенному виду, так и по высоте есть достопримечательнейшая. Она по справедливости названа столовою горою; потому что вершина ее, бывшая непокрытою в сие время года снегом, совершенно плоска, выключая, неприметное почти на восточной стороне возвышение. В первый день нашей здесь бытности обнажилась она от облаков на некоторые только мгновения; впрочем скрывается в оных почти беспрестанно. В следующие потом два дня удалось нам удивляться несколько раз сей страшной громаде, вершина коей занимает пространство, составляющее 13000 футов; но ни единожды не представлялась она нашему зрению в полном своем виде. Сие вообще случаться должно редко; ибо, если верхняя часть её и обнажается от влажного покрова; то средина закрыта бывает почти всегдашними облаками, которые кажутся низвергающимися с величественно-возвышающейся над оными вершины. В утреннее время, когда воздух не наполнен еще парами, видна гора сия гораздо яснее.

Юговосточной берег земли Сатцума до юговосточнейшей своей оконечности, имеет направление почти NOtN и SWtS. При сей оконечности оного находится залив. До сего места составляют берег утесистые камни. Я не думаю, чтоб на сей стороне было где либо место для якорного стоянья. Берег горист; но нет ни одной горы, которая отличалась бы особенно своею высотою. Напротив того от юговосточной оконечности до мыса Чигчагова берег имеет вид приятнее. Берега к воде низменны и вмещают в себе многие заливцы. Сия Сатцумская сторона кажется быть плодоноснейшею, а потому уповательно есть и многолюднейшая. Многие огни, горевшие ночью вдоль по берегу, и великое множество лодок, ходивших туда и сюда на гребле и под парусами, казались быть достаточным тому доказательством. Мыс Нагаева и мыс Чичагова, то есть восточная и южная оконечности, отстоят один от другого на 34 мили. От последнего до Пика Горнера берег имеет направление NWtN, a от сего почти W до югозападной оконечности, у коей находится упомянутой уже мною залив. Сия часть берега весьма приятна. Мы, плыв от оного в недальнем расстоянии, могли видеть все совершенно ясно, и любовались прекраснейшими видами достойными кисти искусных живописцев. Частая и скорая перемена в положении корабля представляла взору нашему беспрерывные новые картины. Весь берег состоит из высоких холмов, имеющих вид то купола, то пирамиды, то обелиска, и охраняемых, так сказать, тремя облежащими высокими горами. Роскошная природа украсила великолепно сию страну; но трудолюбие Японцев превзошло, кажется, и самую природу. Возделывание земли, виденное нами повсюду, чрезвычайно и бесподобно. Обработанные неутомимыми руками долины не могли бы одни возбудить удивления в людях, знающих Европейское настоящее земледелие. Но увидев не только горы до их остроконечных вершин, но и вершины каменных холмом составляющих край берега, покрытые прекраснейшими нивами и растениями, нельзя было не удивляться. Темносерый мрачный цвет каменного вещества, служащего оным основанием, в противоположности с плодоносными вершинами, представлял такой вид, который был для нас совершенно новым. Другой предмет, обративший на себя наше внимание, была аллея, состоявшая из высоких дерев и простиравшаяся вдоль берега чрез горы и долины, пока досязало зрение. В некотором между собою расстоянии видны были беседки, вероятно служащие местами для отдохновения пешеходцев. нельзя, кажется, иметь более попечения об удобности прохожих. Аллеи должны быть в Японии не необыкновенны. Мы видели одну подобную сей в близости Нангасаки, так же и на острове Меак-Сима. От югозападной оконечности идет берег на NWtN и оканчивается потом большим мысом, составляющим западную Сатцумскую оконечность. Сей мыс, названный мною Чесма в память славной победы, одержанной Российским флотом над Турецким и совершенного изтребления сего последнего флота, лежит в широте 31°,24,00″ и в долготе 229°,58,00″. По берегу до сего мыса выдались еще многие оконечности, от которых простираются в море рифы, а между ими находятся многие заливы. Мы проходили здесь ночью, почему и не могли порядочно обозреть мест, лежащих около сего берега: но самой мыс видели в следующее утро довольно ясно и определили положение его с достаточною точностию. От мыса Чесмы идет берег прямо к востоку и составляет потом с северной стороны великой залив, находившийся к западу против залива, виденного нами на восточной стороне.

Японские женщины на прогулке

Если бы я во время пребывания нашего в Нангасаки не уверился, что Сатцума принадлежит к Киузиу; то полагал бы, что сии два залива имеют между собою сообщение; но теперь, хотя мы и не могли осмотреть хорошо заливов сами, не сомневаюсь ни мало, что Сатцума соединяется с островом Киузиу. Величайшая длина первого от мыса Нагаева до мыса Чесмы, лежащих один от другого почти на О и W, есть 60 миль; ширина же от мыса Чичагова до самой крайней зримой нами северной оконечности, 36 миль. Сии измерения сходствуют точно с показанными на Арро-Смитовой карте острова Ликео.

Во время плавания нашего вдоль югозападного берега Сатцумы, увидели мы пред захождением солнца на NW высокой берег, которой почитали островом. После узнали на самом деле, что то был остров Меак-Сима. Ночью держали мы курс к оному под малыми парусами. На рассвете находились в 6 милях от югозападной его оконечности. В сие время лежал от нас мыс Чесма на OSO в 18 милях. После открылись еще два малые островка, из коих один состоит из голато, острого камня, а другой имеет вид круглой и около 3 миль в окружности. Сии два островка, названные мною Симплегады, лежат один от другого NO и SW, и разделяются каналом, шириною в 6 миль; северовосточной под 31°,30 широты и 230°,18,20″ долготы, на SO 20° от югозападной оконечности Меак-Сима в 6 милях; югозападной под 31°,26,00″ и 230°,22,30″. На NO находился от нас великой мыс составляющий с мысом Чесма вышеупомянутой, залив на западной стороне Сатцумы, которой буду называть я заливом Сатцумским. Сии два мыса, лежащие один от другого почти N и S, отстоят между собою на 18 миль. В заливе сем, казалось, находятся многие, малые бухты, в коих должны быть хорошие якорные места; потому что большой залив окружен почти со всех сторон берегом. По известиям, сообщенным мне Японскими толмачами, находится здесь самая лучшая гавань сей провинции, так же и столица владетельного Князя Сатцумского. Гавань сия, названия коей толмачи не знали, вероятно, должна быть Канго-Ксима в которой Португальцы Антон Мота, Франциско Зеймота и Антон Пексоте, быв занесены бурею к берегам Сатцумским, приставали в 1542 году, как то Шарлевуа повествует, и из которой Сен-Франсуа-Ксавье отплыл в Фирандо в 1550 году.

Вид города Нагасаки Нагасаки

Агличане в одно почти время с Голландцами и именно в 1613 году, также чрез посредство соотечественника своего Адамса получили позволение иметь свою факторию, на острове Фирандо; но их торговля не взирая на то, что Агличан приняли весьма хорошо в Японии, и что им предоставлены были выгоднейшие к продолжению оной условия, скоро прекратилась.[107] Что понудило Агличан оставить Японию, сие не известно. Если бы они из Японии были изгнаны, то оставшиеся там Голландцы верно бы о том не умолчали. После многократно покушались опять Агличане войти снова в торговую связь с Японцами; но покушение их всегда было без всякого успеха. В 1637 году пришли в Нангасаки четыре корабля под начальством Адмирала Лорда Воддела из Макао, где их принять не хотели; они имели и в Нангасаки такую же неудачу как и в Макао.[108] В 1673 году пришел еще один Аглинской корабль в Нангасаки; однако в приеме оного было равномерно отказано под предлогом, будто бы Японцы узнали, что Аглинской Король Карл I имеет в супружестве Португальскую Принцессу. В 1803 году, в том же самом, в котором мы вышли из России, учинили они новое предприятие; но все без удачи, а именно сообщество Аглинских купцов в Калькуте отправило в Нангасаки под начальством Капитана Тори один корабль с весьма богатым грузом; но он принужден был удалиться от Японских берегов в 24 часа. Таковоеж торговое предприятие Американцев в 1801 или 1802 году было безъуспешно. Французы не отваживались никогда на испытание в том своего счастия.

Из всего вышеупомянутого явствует, что около двух с половиною столетий уже посещали Японию разные Европейские народы и почти двести лет прошло, как Европейцы бывают ежегодно в Нангасаки. Но и по сие время нет ни точного определения широты и долготы, ни верной карты Нангасакской пристани, одной из лучших в целом свете, которая во владении Европейцев сделалась бы еще преимущественнее. Кемифер, Шарлевуа и Тунберг хотя и показывают широту и долготу Нангасаки, однако совсем неверно. Карта гавани, приложенная к Кемпферову путешествию, содержит великия погрешности. В четвертой части отменного собрания карт Г-на Дальримпля, находятся многие, представляющие Нангасакскую пристань, сочиненные по старым Аглинским и Голландским чертежам; но они не лучше Кемпферовой, выключая только No. 27, содержащий карту югозападного берега Японии, на которой показана широта мыса Номо, города Нангасаки и входа в залив довольно верно, а особливо по тогдашнему времени. Точнейшее определение положения Нангасаки находится на общей карте, сочиненной Француским Географом Барбье дю Боккаж, приложенной к Дантрекастову путешествию изданному бывшим с ним естествоиспытателем Лабиллирдвером. В показанной на оной долготе и широте нашли мы весьма малую, почти неприметную разность; но я думаю, что столь близкое сходство приписать надобно одному случаю, потому, что в Нангасаки до нас не было произведено никаких астрономических наблюдений, ежели исключить лунное затмение, которое там было наблюдаемо в 1612 году. Сие затмение также было наблюдаемо в Макао, и по оному найдена разность меридианов между сими двумя городами 1 час или 15°, но как долгота Макао есть 113°,37,19″,[109] то выходит долгота города Нангасаки посему наблюдению, 128°,37,19″, то есть 1 1/4° меньше истинной. Мне не известно были ли деланы еще астрономические наблюдения в Нангасаки после упомянутого нами выше.

О наблюдении лунного затмения в 1612 году упоминается в сочинениях Парижской Академии Наук.

(Memoires de l’Academie Royale des Sciences depuis 1666, jusqu’ а 1699. Tom. VИИ. seconde Partie pag. 96. Paris. Edit. 4. И729) следующими словами;

,En l’anneк 1612, les Pкres d’Aleni et Ureman observиrent une Eclipse de Lime а Macao le 8 de Novembre.

«Le commencement а 8°,40; la fin а 11°45.

«Le Pere Charles Spinola, qui eut le bonheur d’кtre brittlк б petit feu dans le Japon pour la Foy de Jesus Christ, qi’il кtoit allк y precher, observa а Nangasachy Capitale du Japon, le commencement de cette Eclipse а 9°,50.

«Done la difference entre les meridiens de Macao et de Nangasachy est 1°, qui vaut i5°.

«Done la difference en Longitude entre Paris et Nangasachy (la longitude de Macao кtant 111°,26) = 126°,26.

То есть:

«В 1612 году Эзуиты Алени и Уреман наблюдали в Макао затмение луны 8 Ноября, начало в 8 ч,30, a конец в 11 ч,45.

В 5 часов увидели мы четыре большие лодки, шедшие к нам на гребле с великою поспешностию от городка, находившагося тогда от нас на SO. Множество людей, коих было на каждой лодке по крайней мере от 25 до 30 человек, возбудило в нас некоторое подозрение. Судя по строгости Японского правления не думал я, чтоб они намерены были поступить с нами неприятельски; но не взирая на то, ради всякой предосторожности, приказал я зарядить пушки картечью, а солдатам вооружиться. В шесть часов лодки сии нас догнали. Мы окликали их по Японски и просили на корабль к себе; однако они, как казалось, не смели на то решиться. Они объехали корабль два раза, рассматривая оный с величайшим вниманием; потом поставили паруса и поплыли обратно к городу. Вероятно, что начальник сего места, видя конечно еще в первый раз Европейский корабль у берегов сих, послал сии лодки для разведания, дабы по плаванию нашему вдоль их берега мог он догадаться о нашем намерении. Европейский образ гребли, каковой ни в Нангасаки, ни в северной Японии вовсе неупотребителен, подавал нам причину почитать людей сих Корейскими морскими разбойниками.[130]

Пред захождением солнца представился ясно зрению нашему весь берег, от коего находились мы не далее трех или четырех миль. Высокие, снегом покрытые горы, простирающиеся от бывшей тогда от нас на N оконечности и повидимому принадлежащие к цепи гор, лежащих далее во внутренности; прекрасные вблизи города долины и вершины отдаленных гор на юге составляли действительно прелестный вид, к чему не мало способствовало ясное небо и ветр умеренный, при коем мы лавировали чрез всю ночь под немногими парусами. На рассвете следующего дня поставив все паруса, пошли вдоль берега, простиравшагося почти прямо на N; в таковом направлении лежала и цепь гор, составлявших продолжение виденных нами прошедшего дня. Оконечность умеренной, но ровной высоты, выдается весьма далеко в море к западу, оная казалась нам, подобно мысу Россиян, быть островом, но только пространством менее последнего. Находясь в близости к берегу усмотрели мы после, что оная соединяется с твердою землею. Сию оконечность, коей средина лежит под 40°,37,40 широты и 220°,12,00″ долготы, назвал я по имени Генерала Гаммалея, достойного Инспектора Морского Кадетского Корпуса. Сей мыс весьма отличителен, потому, что берег от него принимает совсем иное направление, заворачиваясь сперва к NO, а потом к ONO.

Продолжая плавание в малом от берега отдалении, надеялись мы скоро усмотреть вход в пролив Сангарской. Здесь видели мы чрезвычайно высокую конусообразную гору, покрытую снегом. Сия гора, названная мною именем нашего естествоизпытателя Тилезиуса, лежит под 40°,40,40″ широты и 219°,49 долготы. Надежда моя, что мы при сем восточном направлении берега находимся близ входа в пролив Сангар, оказалась тщетною, ибо мы увидели скоро возвышенный берег на севере, которой, соединяясь с простирающимся к востоку, заключает большой залив, коего далеко выдавшийся мыс усмотренный нами в одиннадцать часов, составляет севернейшую оконечность оного. Уверясь точно, что залив сей не есть вход пролива, велел я держать к сей оконечности, которая в час пополудни находилась от нас на Ост в расстоянии от 3 до 4 миль. Произведенными весьма удачными наблюдениями в полдень определили мы положение мыса сего с довольною точностию; широта его найдена 41°,9,15″, долгота же 220°,52,00″. Он состоит из преломившихся, неровных голых камней желтого цвета: ему прилежат высокие горы, покрытые снегом. Я назвал его мысом Грейга именем известным в нашем флоте более полустолетия.

От мыса Грейга идет берег опять в направлении NO до другого мыса, а от сего прямо к востоку. Высокие, снегом покрытые горы, показавшиеся на NNW и простиравшиеся также к востоку, уверили меня наконец, что они принадлежат к острову Матсумай или Эссо, и что в сем месте должен находишься вход в пролив Сангарской, которой скоро потом нам открылся. Мыс острова Нипон, от которого берег направляется к востоку, есть мыс Сангар. От сего мыса прямо на N лежит на острове Эссо другой мыс, названный мною по имени корабля нашего Надеждою; от него южной берег острова Эссо простирается также к востоку. Сии два мыса, выдавшиеся при самом западном входе в пролив Сангар, лежат: первой под 41°,16,30″ широты и 219°,46 долготы; а второй под 41°,25,10″ широты и 219°,50,30″ долготы. Итак ширина сего главного пролива на западной стороне, составляет только девять, а не 110 миль, как то показано на некоторых картах. Мыс Надежда окружен многими камнями.

В 6 часов утра пошли мы из залива Лососей при свежем SSO ветре. Отлив благоприятствовал нам к выходу при противном ветре. В 9 часов настал ветр SW и к полудню усилился столько, что мы принуждены были зарифить марсели. В исходе 4 го часа по полудни сделался ветр слабее, но погода была так пасмурна, что мы, находясь и в недальнем расстоянии от восточного берега залива Анивы, могли только различить горы лежащие у самого мыса. Означенного на картах под именем Пирамида камня вовсе мы не видели. В 8 часов вечера обошли мы мыс Аниву. Ночью лежали в дрейфе. На рассвете видели сей мыс на NOtN. Лишь только начали держать курс к оному, то наступил густой туман, принудивший нас опять в дрейф лечь, но туман продолжался только 1 1/2 часа; после чего пошли мы опять к берегу под всеми парусами. Мыс Анива сам по себе весьма приметен, но ряд высоких гор, простирающихся от него к северу, делает его еще отличительнейшим. Понижение земли между мысом и горами дает сему месту вид седла. Самой мыс есть каменный утес, имеющий на вершине великую впадину, мы обошли его в расстоянии от 5 до 8 миль, не приметив никакой около его опасности. Когда находился он от нас на N и NNO, тогда глубина была 75 сажен, грунт ил. Сей мыс лежит в широте 46°,2,20″ и б долготе 216°,27,40″.[145] Широта определена нами в два разные дня. Мая 4 го лежал он от нас не задолго пред полуднем на O, 17го же почти на W. Долгота вычислена нами также со всею точностию. Ход наших хронометров, употребленных для сего изыскания, был столь исправен, как только желать можно. Таблицы поправления, сочиненные мною с Г. Горнером по прибытии в Камчатку, показывают ясно, что погрешность хронометров во все наше плавание из Японии в Камчатку была весьма маловажна. Оная составляла в сей день только 6 минут.

Едва только пришли мы на параллель сего мыса, вдруг лишились весьма благоприятствовавшего нам ветра; тогда настал штиль продолжавшийся целые сутки и прерываемый иногда слабым ветром от N. В полдень находился от нас мыс Анива на SW 81°; другой же, принятый мною с начала за мыс Тонин, (в несправедливости чего уверился я после) на NW 3°. Сей последний назван мною по имени Капитана Левенорна, Датского Капитан-Командора, известного своими Гидрографическими трудами. Западная сторона залива Терпения направляется до самого сего мыса NNO, и состоит из высоких лесками покрытых гор, у самого моря утесами окончевающихся. Сей берег не имеет ни каких заливов, кроме одного, подобного заливу де Лангль в Татарском канале, и другого севернее его лежащего, и которого мыс Левенорн составляет южную оконечность, определенную нами в широте 46°,23,10″, 12 1/4 милями восточнее мыса Анивы, следовательно в долготе 216°,29,00″. Он состоит из утесистого, выдавшагося каменного возвышения, отличающагося от всего прочего берега желтым своим цветом. Отсюда направляется берег несколько более к W, и состоит также, как и южный из цепи гор посредственной высоты, которые в сие время года местами покрыты были еще снегом. Киты и тюлени, коих покой никогда нарушаем здесь не был, играли около корабля нашего в великом множестве. В 7 часов вечера увидели мы большую лодку с 6 ью человеками, шедшую к нам от берега; но оная на половине пути остановилась и, вероятно не осмелясь идти ночью далее в море, назад возвратилась. Корабль наш находился от берега в 7 ми милях. Глубина в сем расстоянии была 65 сажен; грунт жидкий ил. Склонение магнитной стрелки при выходе из залива Анивы определено 1°,11 западн.; при входе же в залив Терпения 1°,43 восточное. Но одним только градусом севернее, нашли мы оное опять 1°,01 западное. Такое непостоянство должно приписано быть неизбежной неисправности компасов. Оное начиная от Нангасаки до восточной стороны мыса Терпения было, то 1°, и 2° восточное, то столько же градусов западное.

В полдень на другой день подул ветерок от SW, которым пошли мы на NWtN к оконечности, выдавшейся весьма далеко к востоку и составляющей крайней предел берега на NW. На сей оконечности показалась высокая, круглая гора с прилежащими ей с северной стороны другими высокими снегом покрытыми горами. Между сею оконечностию и круглою горою, казалось по приближении нашем, находится далеко в землю вдавшаяся губа, которую предприял я осмотреть следующим утром, почему и лежали мы всю ночь в дрейфе. В 4 часа по полуночи пошли к южной сей губы оконечности, которая посредственной высоты и покрыта сосновым лесом. При входе в губу показался плоской, острову совершенно подобной берег, составляющий северный её предел. В 7 часов приближились мы на пол-мили к южной оконечности, которая бесспорно есть мыс Тонин, так названный Голландцами. Глубина уменьшалась мало по малу от 60 до 18 ти саженей; грунт везде каменистый. В сие время увидели мы ряд больших надводных камней, простирающихся к северу от мыса Тонина. Все сие не позволяло полагать, чтобы в губе могло быть удобное место для якорного стоянья. Впрочем не невозможным быть казалось, чтоб далее в губе к S не нашлось лучшего грунта; почему удалившись от каменистого мыса Тонина на 1 1/2 мили, приказал я лечь в дрейф и послал Лейтенанта Головачева на вооруженном гребном судне узнать залив сей точнее, сами же лавировали в продолжении сего времени при входе оного. Имея сей мыс к N, во всяком расстоянии от оного находили мы грунт каменистый; но прошед от него к Осту, нашли там грунт ил. В 1 час по полудни Лейтенант Головачев возвратился и донес, что везде где только он ни бросал лот, попадался каменистый грунт. Однако можно думать что у низменного берега северо-восточной части залива, должно быть хорошее место для якорного стоянья, что и свойство дна против того места вне залива, где мы лавировали, предполагать заставляет. Лейтенант Головачев нашел во многих местах пресную воду, и изобилие дров на южной и северной стороне в долинах, также несколько домов, кои по большей части были пусты; кроме женщин и детей, видел он, от 6 до 7 мущин, которые приняли его весьма ласково и не оказали ни боязни, ни дикости. Как скоро вошел он в дом, в которой по выходе из шлюпки усильно его приглашали, тотчас один из мущин, казавшийся быть хозяином дома, бросился на колени и говорил с важным видом речь, продолжавшуюся более 10 минут. После разослали рогожу и просили садиться. Все они одеты были в платье из кож тюленьих, сверх коего имели другое из тонкой бумажной ткани, и все в великой чистоте и опрятности. Сии Аины казались ему одетыми гораздо лучше не только обитающих около северной оконечности Ессо, но и живущих у залива Анивы. Он приметил также, что сии Аины имеют вид, изъявляющий свободу и довольство, виною чего может быть независимост от Японцев. Виденная им женщина казалась ему красивее тех, коих мы видели на Ессо и в Аниве, по крайней мере лице её было гораздо белее, что приписывать должно чистоте жилищ и не столь тяжелым работам. Впрочем рост их и черты лица совершенно таковы же, как у жителей Анивских и залива Румянцова. Сходство слов, которые им были записаны, и Г. Резановым сличены со словами последних, доказывает, что язык их один и тот же. Главное их упражнение, кроме ловли рыбы, тюленей, сивучей, состоит в приготовлении ворвани и мехов, составляющих главнейшие товары торговли их с Японцами, с которыми, вероятно, имеют они сообщение сухим путем, потому что живут от Японской фактории, находящейся у Тамари, в 20 ти, от залива же Лососей в 35 милях. Домашния и хозяйственные вещи, коих имеют великое множество, все работы Японской даже и водяные сосуды лакированные. Залив сей, названный мною в честь Адмирала Мордвинова, одного из главных виновников сего путешествия, лежит под 46°,48 широты и 216°,46 долготы; мыс же Тонин или южная оного оконечность лежит в шир. 46°,50, дол. 216°,35,00″.

Приближившись к мысу Римник на 5 или 6 миль, легли мы в дрейф. На рассвете 29 го Июля лежал он от нас на NWtW. Вместо того, чтобы найти за мысом сим великую губу или по крайней мере приметную перемену в направлении берега, что предполагать заставляли находящиеся от него на NW горы, увидели мы, что берег идет от сей оконечности в прежнем направлении NtW, и притом столь низок, что виден только в близком расстоянии. Сей низменной берег простирается далеко во внутренность и приметен особенно тем, что он на N гораздо гористее. Здесь видны прекраснейшие долины и холмы. они покрыты тучною травою, а сопредельные им горы высоким лесом. Сия часть Сахалина должна быть плодоносна и требует малого возделывания, которого следов однако мы нигде не приметили. Киты, сивучи и тюлени показывались во многих местах близ берега; бесчисленное множество птиц окружало корабль со всех сторон. В полдень находился от нас мыс Римник на WNW; высокая плоская гора на NW 48°; гора Тиара на SW 50°. В сем положении определена наблюдениями широта 50°,9, 4″, долгота 215°, 59, 40″. расстояние наше от берега в час по полудни было около 2 миль, где глубина 29 сажени. Как скоро начали мы держать курс от берега, вдруг настало безветрие, продолжавшееся до 3 х часов следующего утра. После сделался слабой ветр от SSO, которым поплыли мы вдоль берега на NNW, в расстоянии от ного на 4 и 5 миль, так что никакое место не могло скрыться от нашего зрения. Глубина была 35 саженей; бурун у берега везде весьма силен, коего шум слышали мы ясно. Несколько выдавшаяся в море часть берега, отличавшаяся темноватою зеленью, и низменная оконечность, заставляли меня сначала полагать, что здесь находится место для якорного стоянья; однако я скоро потом удостоверился в противном.

Близость, в коей находились мы от берега, позволяла видеть ясно, что нигде не было залива. В полдень лежал от нас высокой, очень плоской, мало по малу унижающийся мыс на NW 18°,30; южная оконечность, приметная по желтому своему цвету, мною полагаемой гавани, на NW 88°; высокая плоская, прежде мною упоминаемая гора на NW 11°. В сем положении корабля определена широта 50°,22,24″, долгота 215°,54,42″. расстояние от берега было 3 1/2 мили; глубина 26 саженей; грунт жидкой ил. Мыс, в полдень находившийся от нас на NW 18°,30, назвал я мысом Ратмановым, по имени старшего своего Лейтенанта. Он лежит в широте 50°,43,00″, и долготе 216°,5, 45″.

При слабом восточном ветре продолжали мы плыть к N. Ряды новых гор открывались, но ни одна из них не отличалась ни особенною высотою, ни видом. Берега здесь вообще утесисты и желтого цвета. В 5 ть часов по полудни находились мы в 8 милях от берега, где глубина была 26 саженей, грунт каменистый. Сия глубина и каменистый грунт подавали мне причину думать, что может быть от мыса, ограничивавшего наш горизонт на севере, так как и от мыса Терпения, простирается далеко в море каменистой риф. Такое, впрочем может не неосновательное, предположение, также мрачная, туманная погода и восточной ветр побудили меня удалиться к ночи от берега. В 6 часов по полудни прояснилось. Мыс Ратманов находился тогда от нас на NW 33°, в 14 милях; в то же время видели мы на W малой залив, в коем, судя по положению берега, должно быть хорошее якорное место. Вход сего залива шириною около мили, в середине его виден был большей камень. Сей залив лежит в широте 50°,35,30″, в долготе 216°,08,00″. В 7 часов показался весь мыс Ратманов, простирающий низменную свою оконечность весьма далеко в море. Продолжение берега к W видно было ясно. Направление его уклоняется гораздо более к западу, ибо от мыса Римника до мыса Ратманова берег шел NW 8°; а от сего последнего мыса взял направление NW 30°. Дальнейший виденный нами в 8 часов берег лежал на NW 34°, а мыс Ратманов в то же время на NW 43°. Ближайшее расстояние наше от берега было тогда около 10 миль, где глубина была 57 саженей.

По безветрии, продолжавшемся несколько часов, во время коего влекло нас течением сильно к берегу, настал свежий ветр от NW, при коем удалялись мы ночью от берега; но в 4 часа по полуночи начали держать курс опять к северу. На рассвете увидели на севере высокой пик, южной Камчатской оконечности, которой назван мною Кошелевым, а в 8 часов усмотрели чрез Сумшу остров Алаид и северную оконечность Поромушира в одном NW 66° направлении. Пик Кошелев лежал тогда от нас на NO 2°,30.

Остров Сумша вообще низмен; но берега его во многих местах утесисты. Южной мыс его оканчивается низменностию, равномерно и северная оконечность, выключая у сей некоторые маловажные возвышения, которые суть единственные на всем острове. Не за долго пред полуднем увидели мы и мыс Лопатку. Он подобно острову Сумшу, с коим, может быть, соединяется, весьма низмен. Канал, разделяющий оные, наполнен мелями. В прежния времена ради близости берега, что почиталось тогда главною вещию, проходили оным малые суда; но поелику в нем погибало оных много; то в последствии времени, как то я узнал в Камчатке, проходить сим каналом было запрещено. В полдень находились от нас: восточная оконечность Поромушира на NW 80°, остров Алаид на NW 78°, южная оконечность острова Сумшу на NW 89°, северозападная его оконечность на NW 63°. В сем положении определена нами широта 50°,38, долгота 203°,00,42″. расстояние наше от ближайшего берега т. е. от острова Сумшу было 22 мили. Склонение магнитной стрелки найдено 5°,6,30″, но среднее из вчерашних и сегоднишних наблюдений показало 5°, 39,45″ восточ.

Во время плавания нашего из Камчатки к Сахалину определили мы широту мыса Лопатки 51°,03; но поелику не видали ясно оного, то и полагали притом некую погрешность. Капитан Кинг определил широту сего мыса 51°,00, а Капитан Сарычев 50°,56. Почему я и вознамерился подойти в сей раз к мысу Лопатке сколько возможно ближе, к чему способствовал весьма свежий ветр западный, позволявший нам держать курс к N, ведущий к оной. Но помрачившееся скоро по полудни небо и наставший густой туман, скрыли берег совсем от зрения. В 3 часа находились мы по счислению в широте 51°,00: и так, видя, что намерение мое остается тщетным, приказал я держать NNO, а потом в 4 часа, подошед весьма близко к берегу, NO, ведущий вдоль оного. Пик Кошелев лежал тогда от нас на NW 35°. Ветр дул чрез целую ночь свежий от W; погода сделалась ясная, совершенно безоблачная, какой не случалось ни однажды во все сие наше плавание. На рассвете увидели мы мыс Поворотной на NW 7°, в расстоянии от 22 до 24 миль; Вулкан на NO 1°,30; Шипунской нос на NO 50°. В 11 часов настало безветрие, которое продолжалось до 8 часов вечера и огорчало нас чрезмерно. Мы знали, что множество писем ожидало нас в Петропавловске, и надеялись не только получить разные известия по обыкновенной почте; но и полагали, что отправленный за несколько месяцов в С. Петербург курьер возвратился конечно обратно и привез нам ответы на письма наши, посланные при отходе из Камчатки в Японию. Несколько дней уже главным предметом наших разговоров были ожидаемые, любопытства достойные известия о политических Европейских произшествиях, которые в продолжении двух годов долженствовали соделаться немаловажными. Быв питаемы таковою лестною надеждою в близости Авачи, и не имев способов достигнуть исполнения наших желаний, чувствовали мы сугубую досаду на неблагоприятство сего случая.

Августа 29 го в 8 часов вечера вошли мы наконец в губу Авачинскую и следующего дня в 3 часа по полудни стали на якорь в Петропавловском порте, находившись в отбытии из оного ровно 2 месяца. Во все сие время редко случались дни, в которые бы не мочил нас дождь или не проницала бы платья нашего туманная влага; сверх сего не имели мы никакой свежей провизии, выключая рыбы залива Надежды, и никаких противоцынготных средств; но не взирая на все то, благодаря Бога не было у нас на корабле ни одного больного.

ГЛАВА VII. ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕБЫВАНИЕ НАДЕЖДЫ В ПЕТРОПАВЛОВСКОМ ПОРТЕ

Приближение Надежды к Аваче наводит немало страх на жителей Петропавловской гавани. — Прибытие казенного транспортного судна из Охотска. — Большая часть привезенной на нем провизии найдена поврежденною и негодною. — Обыкновенный в Охотске способ солить мясо и укладывать сухари для перевоза. — Приход судна Американской Компании из Уналашки. — Получение известий о Неве. — Приезд Порутчика Кошелева из Нижнекамчатска с уполномочинием от Г. Губернатора снабдить нас всем нужным достаточно. — Постановление Офицерами Надежды памятника Капитану Клерку и Астроному Делиль-де-ла Кроэру. — Побег из Камчатки Японцев. — Известия об Ивашкине и его ссылке. — Братья Верещагины. — Отбытие Надежды из Камчатки. — Астрономические и морские наблюдения в Петропавловском порте.

1805 год. Сентябрь

ГЛАВА IX. ПЛАВАНИЕ ИЗ КАМЧАТКИ В МАКАО

План предстоящего в Китай плавания. — Невозможность, причиненная продолжительною неблагоприятною погодою, к дальнейшему исканию острова, виденного Гишпанцами в 16З4 году. — Сильные бури в широтах от 31° до 3 8°. — Многие признаки близости берега. — Тщетное искание островов Гваделупы, Малабригос и Сан-Жуана. — Усмотрение островов северного и южного. — Курс к южной оконечности Формозы. — Проход в бурную ночь проливом между Формозою и островами Баши. — Усмотрение камня Педробланко и Китайского берега. — Виденная нами великая флотилия Китайских морских разбойников. — Некоторые об оных известия. — Приход на рейд Макао.

1805 год. Октябрь

Время года было довольно уже поздо; но при всем том желал я на предстоящем пути своем в Китай, изведать разные места сего Океана, в коих по древним известиям существование некиих островов предполагается, если только несопряжено будет то с великою потерею времени, и не воспрепятствуют погоды. Существование островов сих очень сомнительно. Ненадежно искать их в тех местах, в коих показаны они на картах; ибо большая часть сих карт между собою не сходствуют. Сочинителям карт было и не возможно согласоваться точно в означении мнимых островов сих, об открытии коих и положении нет ничего верного. Они показываются на новейших картах, вероятно, только по тому, что Лорду Ансону в то время, как он овладел Гишпанским галиотом в 1742 году, удалось найти на нем Гишпанскую карту, по коей галлеоны плавали из Акапулки к островам филиппинским. Сия карта[195] наполнена множеством островов, которые тщательно переносят на новейшие, не взирая на то, что многократные по сему морю плавания доказали, что большая часть из оных не находится по крайней мере в тех местах, на коих показываются. Многие имена мнимых островов и камней делают только замешательство и не могут быть полезны для мореплавателей, если действительно существующие и определенные с точностию не будут различаться ничем приметным от мнимосуществующих. Сия мысль побудила меня означить на карте нашей восточного Океана только те острова, которые осмотрены и определены новейшими мореплавателями. Но чтобы не подпасть упрекам за неозначение островов и рифов, которых существование хотя подвержено великому сомнению, однако не невозможно, приобщил я к Атласу своему копию с Ансоновой карты, означив только с достовернейшею исправностию точное положение островов Филиппинских, Ликео и Японских. Впрочем уверен я, что карта сия мало будет служить к безопасности мореплавателей, и что обретение и открытие островов и рифов в сем море зависит единственно от случая. В доказательство сего можно привести острова, открытые во времена новейшие, как то: Капитаном Гор Серной остров с прилежащими ему северным и южным островами; Мерсом: Лотова жена и острова Грампуса, Дугласом надводный камень Гуй и риф, названный его именем, и каменья Вековы. Все сии открытия, равномерно и многие другие, здесь неприведенные, учинены без преднамерения, хотя и не невозможно, чтоб Гишпанцы видели острова сии во времена уже давно протекшие. Мореходец должен поставить себе законом, чтобы сколько возможно не приближаться к путевым линиям своих предшественников, и изведать со строгою точностию места, в коих новейшие мореплаватели видели признаки земли близкой. Я старался следовать сему правилу, сколько позволяли обстоятельства. Полагаться на известия, хотя бы подкреплялись оные и учеными умозаключениями славных географов, как то например доказывает Бюаш в особенном своем сочинении возможность существования острова, виденного Гишпанцами 1634 го года, и сообразуясь с тем предпринять основательное изъискание, можно только тогда, когда не сопряжено будет то с великою потерею времени и когда не настоит исполнение важнейших намерений. Щастливая удача могла бы и нам благоприятствовать к какому либо новому открытию или по крайней мере к подтверждению учиненного уже прежде. Почему я в предстоящем плавании и решился изведать места, в коих показаны на картах острова Рико де Плата, Гваделупас, Малабригос, Сан Себастиан де Лобос и Сан-Жуан, также и другие, означенные далее к югу, а от сих последних взять курс прямо на запад к острову Ботоль Тобого-Кима мимо южной оконечности Формозы, между коею и островами Баши плавают обыкновенно в Макао.[196]