В первой день прибытия нашего познакомился я с начальниками Голландских кораблей, и крайне желал продолжения сего знакомства. Но ни мне, ни Голландцам не позволено было посещать друг друга. Японское правление простерло так далеко свое варварство, что запретило нам даже послать с Голландцами, отходившими из Нангасаки в Батавию, письма и лишило тем желанного случая писать в свое отечество. Посланнику только позволено было отправить донесение к ИМПЕРАТОРУ, но и то с таким условием, чтобы писать кратко об одном плавании из Камчатки в Нангасаки, присовокупя к тому извещения о благосостоянии всех, на корабле находившихся. Сие к ГОСУДАРЮ нашему написанное донесение велели толмачам перевести на Голландской язык и доставить Губернатору с подлинника копию, которая так точно была бы написана, чтобы каждая строка оканчивалась однофигурною с подлинником буквою. По сравнении такой копии с подлинником прислал Губернатор донесение на корабль с двумя своими Секретарями, чтобы оное в глазах их было запечатано. При отходе Голландских кораблей приказали нам не посылать к оным своего гребного судна ни под каким видом. Когда я во время прохода мимо нас Голландских кораблей спрашивал начальников оных об их здоровьи и желал им счастливого плавания, тогда ответствовали они мне одним маханием рупора. Начальник Голландской фактории извинялся в письме своем к нашему Посланнику, что управляющим кораблями запрещено было наистрожайше не подавать ответа на вопросы наши ни малейшим голосом. нельзя найти равносильных слов к выражению такого варварского уничижительного поступка. Крайне жалко, что просвещенная Европейская нация, обязанная политическим бытием своим одной любви к свободе и ознаменовавшаяся славными деяниями, унижается до такой степени из единого стремления к корысти и рабски покоряется жестоким повелениям. Не возможно смотреть без негодования на повержение почтенных людей к стопам Японских чиновников, неимеющих иногда никакого просвещения, и которые не отвечают на сие уничижительное изъявление почтения ни малейшим даже мановением головы.

По сообщении Посланнику позволения иметь на берегу свое временное пребывание отвели ему жилище довольно приличное. Но едвали укреплен столько в Константинополе семибашенный замок, сколько Мегасаки. Так называлось место пребывания нашего Посланника. Сей дом находился на мысу столь близко к морю, что во время прилива подходила вода с восточной и южной стороны оного к самым окнам, ежели можно назвать окном квадратное в один фут отверзтие, переплетенное двойною железною решеткою, сквозь которую проходил слабый свет солнца. Высокой забор из морского тростника окружал строение не только с береговой, но и с морской стороны. Сверх сего сделаны были от ворот два забора, простиравшиеся в море столь далеко, как вода отходила во время отлива. Они составляли закрытой путь для гребных судов наших, приходивших с корабля к Посланнику. Предосторожность, едва ли совсем не излишняя.[89] Большие ворота с морской стороны запирали всегда двумя замками: ключ от наружного замка хранил караульной Офицер, находившийся на судне в близи корабля, от внутренного же другой Офицер, живший в Мегасаки. Итак если шла шлюбка с корабля в Мегасаки, то хранитель наружного ключа должен был ехать вместе, дабы отпереть внешной замок, после чего отирали уже и внутренний. Подобное сему произходило и тогда, когда надобно было ехать кому на корабль из Мегасаки. Ворота не оставались никогда незапертыми, ниже на самое малейшее время. Если и знали, что по прошествии пяти минут надлежало ехать обратно; то и тогда запирали неупустительно.

Береговая сторона Мегасаки охраняема была с такою же предосторожностию. Крепко запертые ворота составляли предел малого двора, принадлежавшего к дому Посланника. Отведенные нам магазейны находились вне сего двора. Частые наши в оных надобности утомили наконец караульных Офицеров и ворота оставались незапертыми; однако другой двор пред магазейнами окружен был множеством караулов. Двенадцать Офицеров, каждой со своими солдатами, занимали сии караулы и сменялись ежедневно. Сверх того построены были три новые дома, в коих жили другие Офицеры, долженствовавшие бдительно примечать за нами.

Внутренней рейд не так надежен, как средней; ибо дно его состоит из жидкого ила и он находясь против самого канала не защищен нимало от SW ветра. И так якорное стоянье близ Папенберга гораздо спокойнее. Надежда стояла во внутреннем заливе на глубине 5 1/4, в 400 саженях от Десимы, находившейся от нас NO 40°, и в 250 от жилища нашего Посланника Мегасаки, лежащего близ самой Китайской фактории и находившагося от нас на SO 80°.

Среднее из множества наблюдений, учиненных для определения широты Кибача и Мегасаки, снесенные с планом гавани показало широту:

Средины города — 32°,44,50″ северн.

Кибача — 32,°43,15,5″.

Мегасаки — 32,°44,02″.

Флагштока Десимы — 32°,44,18″.

Входа к Нангасаки — 32°,43,40″.

Долгота определена по большой части посредством лунных расстояний, коих Г. Горнером и мною взято в первые месяцы нашего пребывания более 1000. Среднее из 287 взятых мною западных расстояний лууы от солнца, показало долготу Кибача — 230°,18,1″.

277 восточных — 230°,2,41″.

Итак среднее из 564 расстояний — 230°,10,21″.

Среднее из наблюдений Г. Горнера:

204 западных — 230°,19,00″.

260 восточных — 230°,2,10″.

А среднее из 464–230°,10,35″.

Следовательно долгота Кибача по среднему из всех 1028 расстояний:

Выходит — 230°,10,28″ запад.

Средина города лежит восточнее Кибача — 2,35″.

Итак долгота Нангасаки будет — 230°,7,53″.

Или круглым числом — 230°,8,00″.

Долгота входа — 230°,13,00″ запад.

Склонение магнитной стрелки, по среднему из всех наблюдений, учиненных на внешнем и среднем рейде, вышло 1°,45,36 западное. Над наклонением не могли мы произвести никаких наблюдений; потому, что инклинаториум наш от тифона совершенно расстроился.

В первые три месяца нашей здесь бытности, не позволяли нам съезжать с корабля вовсе; а потому и нельзя было сделать никаких примечаний над приливом и отливом. Наблюдениями сего рода, занимались мы только с Января по Апрель, и оные в сие время производимы, были почти ежедневно с величайшею точностию младшим Штурманом Сполоховым. В последние шесть недель нашего здесь пребывания продолжали делать, беспрерывные наблюдения чрез целой день до самой темноты ночи, и притом часто от осьми до двенадцати наблюдений деланы были в один час. Как сие произходило во время равноденствия, то и вероятно, что упражняющиеся в теории сих явлений выведут из наблюдений наших немаловажные заключения. Мне неизвестно ни одно место, которое было бы столь удобно для наблюдений над приливом и отливом, как Нангасакская гавань. Здесь перемена оных бывает весьма правильна, поверхность воды всегда спокойна; при одних только сильных бурях чувствительно бывает небольшее волнение. Желательно, чтобы Голландцы доставили продолжение сих наблюдений и в другие времена года; но я опасаюсь, что сего без особенного повеления правительства не последует.

Прикладной час 7 ч,44 определял я всегда по соответствующим высотам. Быв в состоянии сделать разные наблюдения между каждою переменою, мог я взять среднее из многих. Самые полные и низкия воды случаются во время четвертого прилива и отлива после Сизигий и Квадратур. Высочайшие полные воды случились 2 го Апреля, чрез два дня по новолунии, когда луна находилась в Перигее и горизонтальной параллакс её был 60,00″. Возвышение воды было 11 футов 5 дюймов, при слабом северном ветре: нижайший отлив случился 25 Марта, чрез два дня по квадратуре, спустя три дня после апогея и столько же по равноденствии высочайший прилив составлял в сей день только один фут и два дюйма, при слабом северном ветре.

Метеорологические подробные наблюдения, учиненные мною в шестимесячное пребывание, помещены в третьей части. Погода, продолжавшаяся в первые три месяца, была столь прекрасна, что климат Нангасаки может предпочесться всем прочим, ежели не полагать, что сей год был особенной, что и вероятно могло быть следствием тифона, очистившего атмосферу совершенно. Теперь прилагается краткое извлечение из Таблиц, содержащих в себе наблюдения о состоянии погоды в каждом месяце.

Может быть некоторые обвинять будут меня в излишней подробности описания сего нашего плавания; но я представляю в оправдание свое то: что, поелику по Российской карте, часто мною упоминаемой, точно в сем месте надлежало быть проходу между островами Ессо и Каруфуто, то и поставлял я обязанностию отдать строжайший отчет в отыскании оного, дабы могущие полагать существование острова Карафуто удостоверились, что, если бы находился здесь пролив действительно, тогда бы нельзя было нам не усмотреть оного.

Продолжая плавание в расстоянии около четырех миль вдоль берега, простирающагося к NtW, скоро усмотрели мы северную оконечность острова Ессо, лежавшую от нас на N-W. Глубина была почти везде от 25 ти до 30 саженей; грунт мелкой песок. Пролавировав всю ночь под малыми парусами продолжали опять плыть к северу вдоль берега, от коего не отдалялись более трех миль, дабы не оставить никакого места без обозрения. Впрочем я уже не надеялся найти здесь пролива; мне казалось вероятным, что Японцы, имеющие недостаточные сведения в географических познаниях, в чем я часто имел случай удостовериться, почитают остров Сахалин малым островом в сравнении с Ессо, и означают его таковым на своих картах, из коих ни на одной не показано на севере от Карафуто еще острова.[133]

Северная часть острова Ессо имеет многие преимущества пред южною. Оная на довольное расстояние во внутренность до того места, где начинаются снежные, весь остров от юга к северу препоясывающие горы, вообще низменна, покрыта густыми лесами и кажется не неудобною к хлебопашеству. Самые берега по большей части неровны, частию каменисты, частию же песчаны. Впрочем она во всем подобна южной, и представляет столько же мало перемен, как и берег снежных гор на юге, которой редко видели мы непокрытым облаками. Но и в сей, казавшейся плодороднейшею части острова Ессо, не приметили мы никаких признаков населения, выключая севернейшую оконечность, вблизи коей видели несколько рыбачьих хижин.

В сем часов утра находился от нас остров, на коем возвышается Пик де Лангль, прямо на W в расстоянии около 12 ти миль. Единожды только могли мы видеть подошву сей горы. Приближаясь к северной оконечности усмотрели мы длинную песчаную гряду, простирающуюся к NW, на которой находится несколько хижин, а на конце оной стоял столп с навязанным на нем пуком соломы. Сей надводный риф, будучи весьма низок, и выдаваясь в море почти на целую милю, может быть во время ночи опасным. Не видав более никакого берега на севере, долженствовали мы почитать, что находимся против оконечности острова Ессо, следовательно у южной оконечности Лаперузова пролива. Итак надежда к обретению нового пролива не могла уже более ласкать нас. Обошед длинной риф приказал я держать курс OSO вдоль берега для того, что бы найти удобное якорное место, где вознамерился я препроводить несколько дней, дабы сколько нибудь изведать сию и по ныне еще почти совсем неизвестную часть света, и доставить Естествоиспытателям нашим случай к увеличению их собраний, к чему они давно уже не имели случая. В 10 часов увидели мы залив, с северной стороны совсем открытой. Вошед в оной и уверясь в надежном грунте, остановились мы на якорь в малой бухте находящейся на южном берегу оного в расстоянии от ближайшего берега около 1 1/2 мили, на глубине 10 1/2 саженей, грунт мелкой песок с илом. Северная оконечность острова Ессо, которую я, равно и весь залив, назвал именем главного виновника нашей Экспедиции, ныне Государственного Канцлера Графа Николая Петровича Румянцова мысом и заливом Румянцовым, находилась от нас на NW 68°; восточная же оконечность залива, которую природные жители называют Соия, лежала на NO 60°.

Продолжавшийся туман был причиною, что мы не могли тогда видеть ни противолежащего берега Сахалина, находящагося от Пика де Лангль на севере, ни острова Рефунтери.

Вид Залива Графа Румянцева на острове Ессо

ГЛАВА II. ПРЕБЫВАНИЕ У СЕВЕРНОЙ ОКОНЕЧНОСТИ ОСТРОВА ЕССО В ЗАЛИВЕ АНИВЕ

Поздная весна на северной оконечности Ессо. — Пребывание на оной Японского Офицера о несколькими купцами. — Известия о землеописании сей страны. — О названиях Ессо, Ока-Ессо, Инзу, Матсумай и Сахалин. Описание залива Румянцова. — Пик де Лангль. — Плавание в залив Анину. — Стояние на якоре в заливе Лососей. — Японские фактории в Аниве. — Мнение о удобном заведении здесь селения купечествующими Европейцами. — Выгоды, могущие произойти от того для торговли. — Овладение Анивою не может быть сопряжено с опасностию. — Оправдание всех мер, кажущихся насильственными. — Описание Аинов. — Физическое их состояние и душевные свойства. — Нравственность женщин. — Одеяние, украшения, жилища и домашния вещи. — Образ правления. — Число народа. — Примечание о мохнатости Аинов. Вид залива Анивы в южной части Сахалина

Еще не успели мы обойти длинного надводного рифа, о котором упомянуто в предъидущей главе, как увидели лодку, на коей природные сей страны жители плыли к нам прямо. Они находились у корабля нашего более четверти часа, однако не взошли на оной, сколько мы их ни уговаривали, и поплыли назад. Но лишь только бросили мы якорь, тотчас посетили нас многие из них, которые всходили на корабль, не показывая ни малийшего страха. Все они взошед на шканцы становились на колени, поднимали, обе руки на голову и опускали оные по лицу и телу к низу, кланяясь притом низко. Я одарил их некоторыми безделицами, кои казалось, производили в них великое удовольствие; сверх того приказал дать им сухарей и водки, но они в последней не находили вкуса. Вероятно, что употребление крепких напитков им неизвестно. Один из них привез целую лодку свежих сельдей отменного вкуса, которых как для Офицеров, так и для всех служителей на обед было достаточно. В 2 часа по полудни поехал я с большею частию своих Офицеров на берег, и хотя оный лежит в малой широте, однакож, к удивлению нашему, нашли на нем в половине Мая весьма мало признаков весны. Во многих местах лежал еще снег глубокой; деревья мало распустились и, выключая несколько дикого луку и щавелю, не видно было никакой зелени. По прибытии нашем в Камчатку через 3 недели после нашли мы там весну гораздо успешнейшую. Все Российские западные области вообще даже до Архангельска, лежащего по крайней мере 18 ью градусами севернее Ессо, обновляются большею живостию в Апреле, нежели здешняя страна в Маие, Ожидание наше по 6 ти месячном заключении, во время коего прогулка была для нас невозможною, найти здесь некое тому вознаграждение, оказалось тщетным; на самом только берегу моря, по песку и камням можно было прохаживаться, ибо удаляясь на несколько шагов от берега, встречаются топи, снег и высокой тростник. Нечаянным образом встретили мы на берегу того самого человека, которой поутру привез на корабль упомянутую рыбу, следовательно был уже нам знаком. Мы просили его, чтоб повел нас в дом свой, что сделал он весьма охотно. Он принял нас наилучшим образом, на что я ответствовал разделением некоторых подарков между его семьею. В 7 часов вечера отправились мы на корабль обратно.

Июнь. 1

В следующее утро был густой туман и скрывал от зрения нашего высокие горы острова Оннекотана. Не задолго пред полуднем только увидели мы берег на N; однако я, при сделавшемся весьма слабом прямо от N ветре, не надеялся пройти между островами Порумуширом и Оннекотаном, как то было мое намерение. По приближении нашем к берегу на расстояние около двух миль настало совершенное безветрие. Корабль влекло сильно к SW, что принудило нас спустить два гребных судна для отбуксирования корабля, хотя не много от берега. Глубина была 30 саженей, грунт мелкой песок. В половине 5 го часа сделался свежий ветр от NNW; почему и решился я оставить остров Оннекотан к N, и пройти между им и островом Харамукотаном, которой еще не был виден. По описанию Курильских островов Г-на Палласа ширина пролива, разделяющего острова сии составляет 6 верст или 3 1/2 мили. Остров Монканруши находился тогда от нас на NtW, южная оконечность острова Оннекотана, на SO 18°, а севернейшая сего последнего на NO 36° в тумане. В 6 часов показался остров Харамукотан на S, скоро потом и остров Шиашкотан на SW 42°. Высокие горы островов сих видны в великом отдалении. В 8 часов находились, мы в проливе между оными, из коего по причине свежого ветра, вышли совсем в 10 часов и направили путь к востоку. Ширина сего пролива 8 миль; берега его по обеим сторонам безопасны, но течение сильно, и я думаю, что при слабом ветре проходить оным не надежно. Впрочем как между большею частию островов пройти можно без опасности, то и в сем последнем нет никакой надобности; можно всегда, смотря по направлению ветра между сими островами, избрать себе удобнейший к проходу пролив.

В следующее утро взял я курс NO. В 7 часов показалась нам южная часть острова Порумушира, состоящая из высокого берега, которой покрыт был весь снегом. В полдень найдена наблюдениями широта 49°,10; но в оной может быть погрешность около двух минут, потому что солнце проницало сквозь облака слабо. Южная оконечность острова Оннекотана находилась от нас тогда на NW 85°, северная её оконечность на NW 6S2°; южная оконечность острова Порумушири на NW 50°; Пик на острове Харамакутане на SW 87°.

Склонение магнитной стрелки найдено в нынешнее утро 5°,01 восточное. Капитаны Кинг и Сарычев нашли оную в сей стране, находившись несколько нас севернее, от четырех до пяти градусов. Наблюдения прошедшего дня показали склонение только 1°,27 восточное, и в продолжении сего плавания южнее и западнее сего места, склонение никогда не было более двух градусов к W.

Чрез всю ночь дул ветр S, потом отошел мало по малу к W, а наконец к NW. Пасмурность следующего 3 утра скрывала от нас Камчатской берег. В полдень найдена широта 50°,38, долгота 202°,8,50″; по счислению же выходила первая 13 ю минутами южнее, а вторая столько же западнее. В 9 часа по полудни увидели мы берег Камчатки. Он простирался от NW 43° до NW 60° по компасу. В 4 часа показалась из облаков одна из многих сего берега весьма высокая гора на NW 46°. Она первая от юга и высочайшая из всех, показана на наших картах под неприличным и ничего незначущим именем: Попеленгам. Я дал ей другое имя, и назвал в честь достойного Камчатского Губернатора горою Кошелевою. Она лежит в широте 53°,99,15, долготе 203°,01,35″. В 6 часов усмотрели, хотя не ясно, остров Сумшу, высокой остров Алаид и мыс Лопатку. В сие время взято нами множество лунных расстояний, коими определена долгота 202°,9,30″. Меридиональная высота луны показала широту 50°,57. Гора Кошелева лежала тогда от нас на NW 61°,30. В 8 часов вечера мыс Лопатка на SW 86°,30, Пик Алаид на SW 83°,30. В продолжение ночи держали курс NtO вдоль берега, не теряя оного из виду.

В 8 часов следующего утра, видев мыс Лопатку на SW 60°,30, и Пик Авача в одном направлении с мысом Поворотным на NO 11°,30, нашли глубину 130 саженей, грунт песок мелкой. Ближайший берег был от нас в 7 милях. Залив, в которой по мнению капитана Кинга впадает река, могли мы видеть ясно. У сего Камчатского берега находятся вообще многие заливы, а особливо около Поворотного мыса, из коих некоторые очень пространны и могли бы быть безопасны для якорного стоянья, если бы защищались хотя несколько от восточных ветров. В полдень по наблюдениям широта 51°,53,20″, долгота 201°,24,30″; от ближайшего берега не многим далее 6 миль. Мыс Поворотной лежал от нас в сие время, на NO 50°,30, гора Авача на NO 8°,30; горы к N и S от Авачинской губы видели мы ясно; весь берег от Поворотного мыса до входа в залив, равно и Шипунской нос на NO не скрывались также от нашего зрения. Капитан Кинг называет Поворотной мыс Гаварея. Я старался разведать в Камчатке о значении сего имени, но оное совсем там неизвестно, Россияне назвали мыс сей Поворотным по той причине, что Камчатской берег, простираясь от Лопатки до оного на NO, приемлет здесь другое направление, и идет до входа в Авачинскую губу прямо к N. Сей мыс состоит из трех выдающихся оконечностей, из коих называемая мысом Поворотным отличается конусообразным камнем, лежащим пред нею в недальнем расстоянии. По наблюдениям нашим широта его есть 52°,23,25″, а долгота 201°,12,50″. Высокая гора, именуемая Поворотною, лежит от сего мыса на W, несколько к N.

Если бы вознамерилась когда либо Россия завести селение в северной части Сахалина; то залив сей есть удобнейшее место к совершению такового предприятия. Он весьма открыт; но при всем том имеет, кажется, преимущество пред рейдами на островах Тенерифе и Мадере, на которых в известные времена года стоят на якоре великие флоты с совершенною безопасностию. Глубина, как выше сказано, в расстоянии от берега на 1 1/2 мили, 9 саженей, грунт мелкой песок; она уменьшается постепенно; в расстоянии на один кабельтов от берега 3 сажени; грунт для якорного стоянья весьма хорош. Летом бывают северные ветры редко; посему залив сей совершенно тогда безопасен. О редко случающихся летом здесь ветрах заключаю я из того, что у берегов всего залива, открытого от NO до NW, не приметили мы нигде ни малейшего буруна. Гребное наше судно приставало к берегу с такою же удобностию, как будто в какой либо со всех сторон закрытой пристани. Во все время плавания нашего около Сахалина не случалось никогда продолжительного северного ветра, выключая только 2 й день Августа; господствовавшие ветры были меж SO и SW. В случае крепкого ветра от NO или N можно удобно вылавировать из залива в море; потому что он весьма пространен; и если не захочет кто оставить берега, тот найдет на NW стороне Сахалина в заливе, в коем стояли мы после на якоре, довольную защиту от N и NO штормов, не взирая на худой грунт. Долина, на которой открыли мы Татарское селение, была бы особенно удобною к заведению колонии. Место сие имеет вид прелестный. Трава везде тучная и высокая. Окружающие долину возвышения и горы покрываются прекраснейшим сосновым лесом. Великое озеро, в которое втекают многие источники, лежит в близости. Итак запасаться дровами и водою весьма удобно. расстояние сухим путем от малого залива, находящагося по другую сторону, составляет едва 5 миль. Далее к мысу МАРИИ видели мы другое селение, меньше первого. В нем, вероятно, обитают также Татары, вытеснившие, или может быть и истребившие Аинов. Между сими двумя селениями видели мы пасущихся на берегу оленей. Я не сомневаюсь, что земледелие может быть здесь также небезуспешно.

Сей залив составляется с восточной стороны мысом ЕЛИСАВЕТЫ, а с западной мысом МАРИИ, которые в направлении NO и SW 65° отдалены один от другого 18 миль. Долина, в которой находится Татарское селение, лежит в самую внутренность залива в широте 54°,15,45″, долготе 217°,23,00″, около 9 ти миль южнее мыса ЕЛИСАВЕТЫ. В отдалении, когда не видно еще селения, отличается место сие особенно тем, что кажется двумя островами, между коими надеялся я найти безопасную пристань.[159]

Я конечно остановился бы у оного на якоре, дабы изведать залив с большею точностию, чего он мне казался достойным, более еще по тому, что Лейтенант Левенштерн принужден был так скоро от Татар удалиться; но как по долговременной пасмурной погоде настал наконец ясной день, то я надеясь, что такая погода продолжится несколько дней, хотел употребить дорогое время на испытание важной северозападной стороны острова; ибо я оставался всегда в надежде найти там безопасное пристанище, где желал остановиться на некоторое время.

По возвращении Г-на Левенштерна и по поднятии гребного судна поставили мы все паруса, чтобы обойти мыс МАРИИ. При выходе нашем из залива увеличивалась глубина постепенно от 8 ми до 16 ти саженей; по приближении же к мысу МАРИИ оказалась она вдруг 48 саженей. В 8 часов вечера, когда мы находились от берега в 7 милях, корабль не стал слушать руля, хотя ветр дул попутной и свежей. Сие произходило от сильного стремившагося к WSW течения, которого направление в 2 часа по полуночи переменилось к ONO. Ветр дул еще свежей; но кораблем управлять было не можно и нас несло течением. Для измерения оного спустили в 10 часов утра гребное судно, поставили его у корабля на дреке; мы нашли скорость течения 2 1/2 мили в час. Испытание оного другим средством показало тоже самое. Впрочем ночью течение действовало сильнее. Пред полуднем остановились мы на верпе на глубине 35 ти саженей, грунт мелкой песок. Мыс ЕЛИСАВЕТЫ лежал от нас тогда на SO 79°; мыс МАРИИ на SO 31°; а вновь открывшаяся нам оконечность северозападной стороны острова, которую я назвал мысом Горнером, на SO 28°.

Имя Ивашкин известно из путешествий Кука и Лаперуза столько, что я не опасаюсь наскучить читателю, если упомяну кратко о сем состаревшемся в Камчатке несчастном человеке. Ему теперь от роду 86 лет.[171] Он получил свободу по восшествии на Престол ныне Царствующего ИМПЕРАТОРА. В первом иступлении от радости хотел он воспользоваться дарованною ему свободою и возвратиться на свою родину. ГОСУДАРЬ благоволил повелеть выдать ему на проезд и деньги; но Ивашкин не мог потом решиться на предприятие дальнего и трудного пути. Он изъявил однажды с живым чувствованием желание, чтоб мы взяли его в С. Петербург с собою; однако скоро потом переменил свое намерение. Вероятно, что он не мог бы перенести великого переезда ни морем, ни сухим путем. Теперь живет он недалеко от Верхнекамчатска щедротами ГОСУДАРЯ, и будучи призрен добродушием Г. Кошелева, оканчивает остаток дней своих в покое и тишине. О вине и ссылке его многим расказывал он следующее: что по ложным доносам в заговоре против Императрицы Елисаветы был он лишен чинов и дворянства, высечен кнутом, и сослан в ссылку. Он признается, что был ветрен и нескромен; однако и по ныне клятвенно уверяет, что не имел во мнимом заговоре ни малейшего участия. Ему поручено было после смотрение над Якутами, за угнетение коих сослан он наконец в Камчатку. Его обвиняют даже и в смертоубийстве, учиненном от безразсудной горячности, которое и долженствовало, уповательно, быть причиною, что Императрицею Екатериною II не дарована ему свобода; в противном случае, конечно не был бы лишен внимания и милости. Потому что в Куковом путешествии упоминается об нем с похвалою и сожалением.

Не могу я умолчать также и о семействе Верещагиных, известных читателям из путешествий Кука и Лаперуза. Оба брата, произшедшие от Камчадалов, сделали величайшую честь своему состоянию. Старший из оных достойнейший священник, умевший приобресть величайшее к себе почтение Англичан, о коем говорит Капитан Кинг многократно с чрезвычайною похвалою, умер скоро по отходе из Камчатки Резолюции и Дисковери. Его преемником сделался младший брат, исполнявший должность свою 20 лет и приобретший общую любовь. Во время прибытия нашего в Камчатку находился он на Курильских островах для проповедания Христианского учения.

По возвращении своем оттуда умер он в скорости; и так я не мог к сожалению узнать его лично: однако посетил вдову его, которая помнит очень хорошо корабли Англинские и Француские. её сын, бывший дьячком в Петропавловске, утонул к нещастию в реке Аваче во время нашей здесь бытности. Теперь остался один только Верещагин, дьячек в Верхнекамчатске. Селение Паратунка, родина семейства Верещагиных, известное довольно из путешествия Кука, сделалось ныне обиталищем медведей. В 1768 году считалось жителей в оном 360 человек; но в 1779 м только 36. Повальная болезнь, свирепствовавшая в 1800 и 1801 годах, истребила и последних.

В пятницу 4 го Октября привезено было все на корабль, который уже был совершенно готов к отходу. В 4 часа следующего утра стали верповаться из гавани в губу. Стараясь воспользоваться благополучным ветром, решился я идти в море сего же дня по полудни. Добрые наши гостеприимцы обедали с нами в последний раз. Разлучение с ними, оказавшими нам всевозможную приязнь и дружбу, было для нас весьма чувствительно. Особенно прискорбна была разлука с любезным Кошелевым. Все мы сокрушались об нем и о достойном его брате, тем более, что оставляли их в такой земле, где в безмерном удалении от друзей своих и родственников окружены они были людьми, от которых не только не могли ожидать искренности и удовольствий жизни, но на против, должны были опасаться всяких ухищрений и досад. С величайшею охотою взял бы я с собою брата его в Россию; его любили все на корабле нашем сердечно и желали иметь своим сотоварищем, но Губернатор, хотя и желал бы, чтобы он воспользовался сим случаем, не мог дать ему на то позволения. Сверх того и разлука была бы для него слишком жестока, долженствовавшего лишиться чрез то своего почти единственного собеседника и деятельного помощника в делах тягостных.[172]

В 2 часа по полудни начали сниматься с якоря. Небо помрачилось уже с полудни и начинал идти снег, однако все предметы в заливе видны были еще ясно. Не желая упустить благополучного ветра, надеялся я выдти в море прежде, нежели сделается погода худшею. Едва подняли якорь и поставили марсели, вдруг пошел великой снег и скрыл все берега от нашего зрения. Один только пункт, которой надлежало особенно видеть для того, чтобы не подойти близко к лежащему против залива Раковина, не далеко находящемуся от нас рифу, усматривали еще в тумане. Но и сей закрылся скоро. Я тогда полагал, что мы обошли уже риф сей, почему и продолжали плыть под марселями к выходу из залива, как вдруг корабль остановился на мели. Теперь уверился я поздо, что не осторожно было выходить из залива при столь не благоприятствовавших обстоятельствах. Сие приключение не имело впрочем никакого другого последствия, кроме потери трех-дневного времени. В следующий день по полудни, расснастив корабль, спустив барказ, завезши якорь и вылив воду из 50 бочек, стянулись с мели без всякого повреждения; потому что не взирая на свежий ветр, в заливе вовсе волнения не было. Г-н Кошелев, узнал о случившемся с нами приключении, когда был готов совсем уже к отъезду из Петропавловска. Он не уважая, что дальнейшее промедление в поздое время года[173] угрожало и большею опасностию на пути его в Нижнекамчатск, отложил свой выезд, прибыл к нам со всевозможною поспешностию и прислал несколько байдар с 50 солдатами, которые помогли нам много к скорейшему снятию корабля с мели. Он принял также меры, чтобы и в Петропавловске сделана была нам всякая помощь к налитию опять пустых бочек водою, так что мы могли через два дня уже привести корабль в совершенную готовность к отходу. Октября 9 го поутру в 6 часов пошли мы из Авачинской губы при свежем NNW ветре и при ясной погоде. Резолюция и Дисковери вышли за 26 лет назад точно в тот же день из сего залива, и имели одинакое с нами плавание, т. е. в Макао.

[203]

Ноября 18 го определена полуденными наблюдениями широта 21°,31,50″, долгота 239°,51,40″. При сем оказалось течение около 6 ти миль к северу и около 21 мили к западу. Впрочем многие мореходцы находили в канале у Формозы сильное течение к NO. Чрез весь сей день продолжалось безветрие. В 8 м часов вечера сделался весьма свежий ветр от N с великим волнением, в следующее утро отошел он к NNO. Мы держали курс NWtW и WNW, ибо при крепком северном ветре надлежало бы опасаться немалого действия течения к S и держаться как возможно далее от толь опасного рифа Пратас. Полуденные наблюдения показали широту 22°,5,55″, долготу 242°,03; первую точно одинакую с корабельным счислением, а вторую 40 милями восточнее оного. В 6 часов вечера плыли мы WtN; в сие время находились по счислению в широте 23°,18, т. е. 2 минутами южнее большего камня Педро-Бланко. Глубина оказалась 30 саженей, грунт ил. При крепком ветре взяли мы теперь курс прямо на W. В час по полуночи увидели себя окруженными множеством Китайских лодок, которые принудили нас плыть большую часть ночи под малыми парусами, чтобы с некоторыми из них не сойтися. Глубину находили во время ночи 25 и 30 саженей. Увидев на рассвете Педро-Бланко на NO 75° в расстоянии около 10 миль, удивлялся я не мало. Если принять течение в час и по 2 мили;[204] то и тогда следовало бы находиться от нас сему камню едва на севере. Итак когда мы ночью, не видав его, проходили мимо оного, тогда находился он от нас в отдалении около 3 х миль к S. Скоро потом усмотрели весь берег Китайской, и приближившись к оному на несколько миль, взяли курс к острову Лингтинг между островами Потой и большим Лема.

Проход к Макао между островами Лема, для идущих от Оста, преимущественнее внешнего. Оной сокращается много по тому, что оставаться можно на ветре, и таким образом пользоваться пассатом. Но если входить с южной стороны Ослиных ушей и большего острова Ладрона; то часто случается, что надобно лавировать дней несколько, чтобы придти на рейд Макао. Ни ветр, ни течения к тому не благоприятствуют. Карта входа между островами Лема, содержащаяся в новом Ост-Индском Атласе, изданном 1803 го года, столько же неисправна, сколько и другие многие сего обширного собрания. Положение островов Педро-Бланко, Сингсой и Тоннанг кажется быть вернымь; но их должно сблизить. На Дальримплевой карте показаны острова Лема несравненно вернее;[205] а потому и нельзя не удивляться небрежению издателя Ост-Индийского Атласа, оставившего без внимания лучшие карты и употребившего к тому худшие. Большая часть карт сего Атласа составлена, к сожалению, таким образом.

Вид города Макао

Мы не видали ни одной лодки; и так принуждены были отважиться на проход без лоцмана; что совершили бы с меньшим опасением, если бы имели Дальримплеву карту. Однако едва прошли острова большой Лема и Потой, то прибыл к нам лоцман. Ветр дул свежий; мы пошли под всеми парусами между островами, лежащими на пути сем, которые все без изъятия означены на карте Ост-Индийского Атласа с великими погрешностями. В 5 часов вечера увидели мы многочисленную флотилию, состоящую, как казалось, из 300 судов, стоявших на якоре. Мы почли оные рыбачьими и прошли мимо, не беспокоясь ни мало. Но после узнали в Макао, что это была флотилия Китайских морских разбойников, упражняющихся в своем промысле у южных берегов Китая уже три года и нападающих на всякой корабль, худо вооруженной и мало пекущийся о своей безопасности. Сим образом овладели они за несколько времени одним Американским судном и недавно двумя Португальскими и еще одним, шедшим из Кохин-Китая, которое взяли в близости Китайского берега. О судьбе Американского судна было еще неизвестно; но на Португальских, как то мы слышали, умерщвлены все люди, не хотевшие вступить в службу сих морских разбойников. Некоторым из Португальцов, которые согласились остаться в их службе, удалось после спастися бегством. Сии известили, что разбойники, ограбленные ими суда сожигали. В их флотилии находились несколько судов в 200 тонов, на коих было от 150 до 250 человек и от 10 ти до 20 ти пушек; на самых малых не менее 40 и 50 человек. Если удастся разбойникам сойтися на абордаж с купеческим судном, в таком случае ради превосходнейшей силы делается оно неминуемою добычею. Сии разбойники были бы и еще гораздо опаснее, если бы имели более неустрашимости, искуства в управлении судном и в действии артиллериею. Во время нашей здесь бытности не безопасно было от нападения их на самом рейде у Макао, даже и в Типе. На пути между Макао и Кантоном особенно они страшны. Сочлены Аглинской фактории нашлися принужденными брать с собою из Макао в Кантон нарочитой конвой, гребных вооруженных судов с двух Аглинских фрегатов, стоящих обыкновенно в Бокка-Тигрисе на якоре; ибо их угрожала уже однажды опасность попасться в руки сих разбойников. Аглинской Бриг Гарьер об 18 ти пушках под начальством Капитана Радзея крейсеровал здесь уже два месяца с половиною, также и два Португальские вооруженные судна: одно из последних сражалось недавно с 80 ью разбойническими судами и имело щастие пробиться сквозь оные. Крепкой ветр был уповательно единственным препятством, удержавшим разбойническую флотилию от нападения на корабль наш, которым могли бы они овладеть непременно; потому что мы не имели к ним ни малейшего подозрения, и почитали их суда рыбачьими, каковых выходит здесь обыкновенно множество на рыбную ловлю.[206] Ноября 20 го в 1 мь часов вечера, плыв более часа в темноте при крепком ветре и дожде, бросили мы наконец якорь на рейде у Макао на глубине 7 саженей. При рассвете оказалось, что город Макао лежит от нас на NW 86° в расстоянии около 5 милы малой остров Потой на SW 6°.

Между худшими и лучшими сортами чаю есть много средних, которые могли бы, уповательно, продаваться в России. Купцы, находящие в торге чаем свои выгоды, следовательно и обдумавшие уже предмет сей, утверждают, что в России расходятся только сорты лучшие по тому, что поселяне и ремесленники не пьют чаю почти вовсе, а Дворяне и купцы употребляют сорты лучшие; но я, не отвергая впрочем сего, полагаю, что чай Соучонг, коего стоит фунт в Кантоне от 60 ти до 70 копеек, и Конго, продаваемый там не выше полтины, мог бы хорошо расходиться в провинциях, лежащих около Балтийского моря. В сих провинциях роскошь еще не так усилилась, чтоб не пили и другие сорты чая как Пагу и ИМПЕРАТОРСКОЙ, а употребляются дешевые сорты, коих, думаю, расходится там по пропориции более, нежели во внутренних губерниях.[239] Но если привозимое из Китая все количество дешевого чаю не возможет сбываться с рук в России; тогда товар сей не трудно будет продавать в северных портах Германии или даже и в Швеции, где Китайской торг едва ли скоро опять восстановится. Вь последнем случае единственными могут быть соперниками Американцы и Датчане; но я не сомневаюсь, что торг Россиян с Кантоном должен быть успешнее Датского, если только производиться будет с таковым же порядком, какой наблюдают последние. Датская Ост-Индийская компания похваляется как весьма благоучрежденная: цветущее оной состояние доказывает, что ей приписывают то не несправедливо. Многие годы уже сряду до 1807 года приобретают акционеры сего общества по 30 и 40 процентов.

Кроме чаю, Китайка и шелк суть такие товары, которые могут продаваться в России всегда надежно и выгодно; но фарфор того не обещает. разборы оного весьма худы; высокие же слишком дороги. Одни Американцы вывозят из Китая фарфор в довольном количестве; потому что нет большей разности между перевозом из Китая и из Англии в Америку, и он им нужен для балласта, впрочем Аглинской фаянс пред низкими разборами Китайской каменной посуды имеет великое преимущество, как по своей доброте, так и по лучшему обработыванию. Атекарские припасы, лакированные вещи, куклы, конфекты и тому подобное составляют столь маловажные товары, что оных к грузу корабля никак причислять не можно, для коих не должно терять ни одной минуты времени. Сии мелочные товары могут украсить небольшую лавочку, но в магазейнах большего торгового общества они не щитаются приличными. Аглинская Ост-Индийская компания не вывозит из Кантона ничего более, кроме чаю и некоторого количества необработанного шелку. Торг вышеупомянутых мелочных товаров предоставляет она Офицерам и Матросам своих кораблей. И так, если лучшие и худшие сорты чаю, китайка и шелк могут привозимы быть в Россию ежегодно с надеждою на выгодную оных продажу; то торговля с Кантоном сделалась бы и в сем одном отношении уже важною: но ежели принять в рассуждение и нужное притом сообщение с Российскими, Азиатскими и Американскими владениями, продукты коих не могут быть все распроданы в Кяхте; тогда важность оной усугубится; следовательно предмет сей без особенной политической причины и не должен оставаться без внимания.

Теперь намерен я упомянуть кратко об образе торговли, производимой в Кантоне Европейцами. Оная предоставлена исключительно сообществу Китайских купцев, называемому Когонг или просто Гонг. Как скоро приходит корабль в Вампу, то первое предлежит начальнику оного попечение найти купца, сочлена сего сообщества, которой бы сообразно с постановлением Китайского правительства, принял на себя за корабль поручительство. Обязавшийся тем ответствует за все, до корабля касающееся. Правительство имеет дело только с ним одним, которой называется купцем благонадежности. В первую бытность мою в Кантоне 1798 го года наложило правительство на такового купца благонадежности Аглинского корабля, пришедшего из Индии, великую денежную пеню, за то, что свезен был ошибкою на берег один ящик опиума, и открыт в таможне.[240] Корабельщика не подвергли при том никакой ответственности. Груз корабля продается обыкновенно таковому купцу благонадежности. Хотя не запрещается найти и другого купца, если первой будет давать за груз низкую цену; однако сего никогда почти не делают. Некоторые из Американцев не захотели было последовать сему правилу, почти законом в Кантоне сделавшемуся; но они имели от того худую выгоду. Продающий и покупающий товары посредством другого купца, а не чрез своего поручителя, теряет весьма много времени. Испытавшие то Американцы производят теперь торг свой единственно чрез купца благонадежности. Гоппо вынуждает у поручителей за каждой приходящий корабль немалую сумму денег, предполагая, что оные от продажи и покупки товаров получают великой прибыток. А по сему и не может приходить в Кантон ни один корабль, не имеющий какого либо грузу. Если бы на Надежде не было 400 морских бобров; то не позволили бы ей придти в Вампу. Всякой корабль, приходящий от северозападного берега Америки с мягкою рухлядью, платит сверх пошлины 5000 пиастров, вместо подарка. Покупающий груз Китаец объявляет тотчас при заключении торга, что таковая сумма должна быть дана Гоппу. Не соглашающийся на сие, или получает за груз менее, или подвергается тому, что Гоппо выбирает для себя самую лучшую мягкую рухлядь; а потому и платят охотнее требуемую сумму. За груз Невы взял Гоппо 7000 пиастров; ибо он узнал, что морские бобры были на ней лучшие, нежели привозимые Американскими кораблями, и что между прочим находились и черные лисицы. Товар свозится на берег не прежде, пока купец благонадежности не разделается с Гоппо. Если продавец недоволен будет условленною ценою и не найдет никого кто бы дал более, тогда позволяется проданный товар взять опять на корабль; но в сем случае должно платить в другой раз пошлину, как то случилось при взятии назад некоего числа мягкой рухляди, принадлежавшей к грузу Невы. Форстеер утверждает несправедливо, что будто бы свезенной товар на берег ни под каким видом уже не может взят быть обратно. Он, говоря о купцах Гонга и сравнивая их с прочими Китайцами, несправедливо уверяет также, будто бы первые, что хотят, то и делают, и что груз корабля не может быть продан никому другому, кроме купца благонадежности.[241]

Мая 8 го по утру снялись мы с фертоенга; но приглашение Г-на Губернатора к обеду своему меня с Офицерами, в чем мне отказать ему не хотелось, остановило нас, и мы пошли от острова Св. Елены не прежде как в полночь при свежем SSO ветре, которой сделался скоро потом слабым и был причиною, что мы видели остров и в следующее утро; однако пасмурная погода закрыла скоро его. На пути нашем к Экватору не случилось ничего достопримечательного.

Мая 19 го в половине 6 го часа по полудни в широте 2°,43 южной и долготе 20°,35 западной, на NNW в расстоянии от 19 до 15 миль представилось нам странное явление, которого однако по причине наступившего вечера не могли, к сожалению, наблюдать с точностию, дабы с некоторою основательностию заключить о причинах оного. Поднимавшийся вверх дым по виденному до высоты мачты корабля, пропадал в короткое время и показывался скоро опять снова, пока совсем не уничтожился. Сие явление не произходило ни от водяного столба, ни от горящего корабля, как то некоторые из нас полагали. По великою высоте, до каковой дым поднимался, буруном признавать его также было не можно. Г-н Горнер думал, что если не произходило явление сие от преломления лучей солнечных, то оное уподоблялось вулканическому извержению, приуготовляющему, может быть, происхождение нового острова.

Мая 21 го (т. е. 9 го по старому времясчислению), в которой праздновали мы день Св. Николая, покровителя Российских мореходцев, в 3 часа по полудни перешли чрез Экватор под 22°,18,30″ долготы западной. Переход чрез Экватор в сей долготе, или и еще западнее, на обратном пути в Европу, не сопряжен с великою потерею времени, хотя чрез то и удаляемся к западу больше надлежащего, но в обширных плаваниях, простирающихся между великими широтами несколько градусов в долготе не сделают большей разности. Сверх того опыт удостоверяет, что далее к западу дуют ветры свежее; восточнее же случается часто безветрие; а посему плывя далее к западу, имеем ту выгоду, что скорее выходим из нездоровых стран жаркого пояса. Уважаемый каждым из мореплавателей достойный Дапре, в противность сего моего мнения, не одобряет переходить чрез Экватор на обратном пути из Индии в Европу в такой западной долготе; но он обращал, может быть, внимание более на прямой курс, нежели на сохранение здоровья служителей. Сильно действующее, как известно, восточное течение близ Африканского берега хотя и могло бы поспешествовать на пути в Европу; однако излишняя близость к Африканскому берегу, где Торнадо[263] и безветрия господствуют попеременно, должна наносить явной вред здоровью. Простирается ли сие восточное течение к западу до обыкновенного пути от острова Св. Елены к Экватору, о том известен мне, кроме собственного нашего опыта, только один пример[264]). Но я не взирая на то, полагаю, что восточное сие течение действует иногда, хотя не сильно, по крайней мере. между мысом Доброй Надежды и 15° долготы западной. Капитан Кук объявляет в 3 ьем своем путешествии сими словами: «что если какой либо корабль будет переходить чрез Экватор восточнее 15 ью или 20° от Санкт-Его, т. е. под 3 м или 8 м градусом западной долготы; то он найдет к востоку течение столькоже сильным, сколько бы он нашел оное к западу на меридиане Санкт-Его, ибо чем более приближается к Африканскому берегу, тем сильнее оказывается и действие восточного течения. И так корабли, долженствующие переходить чрез линию между пределами восточного и западного течения, т. е. под 8 м или 12 м градусами западной долготы, прежде достижения своего 10° южной широты, не находят в корабельном счислении никакой значущей погрешности, которая противодействием восточного и западного течения уничтожается;» как то испытал Кук и во время второго своего путешествия.[265]

Склонение магнитной стрелки найдено в день перехождения нашего чрез Экватор многими вычислениями верных азимуфов, поутру 12°,8,45″, а ввечеру 12°,7,15″ западное. В 1795 году определил оное Капитан Ванкувер под Экватором 9°,20 в долготе западной 21°,35. Сии наблюдения показывают, что склонение увеличилось чрез 11 ть лет 2 3/4°. На обратном пути моем из Китая 1799 го года найдено оное 11°,32; но в 1764 м году определено было Никольсоном под Экватором 7°,56, в долготе 20°,40 и так явствует, что склонение магнитной стрелки в сих странах возрастает, что кажется, подтверждают все до ныне учиненные известные наблюдения, которые ни в каких морях не производяся с большею точностию, как в полосе SO пассата между мысом Доброй Надежды и Экватором, где бывает море совершенно спокойно и погода всегда весьма ясная. у острова Св. Елены нашли мы склонение магнитной стрелки 17°,18,10″. Оное в 1764 м году по наблюдениям Никольсона было 11°,38. Никольсон искал определять долготу по склонению магнитной стрелки; а потому и предполагать надобно, что наблюдения его произведены со всевозможною верностию. И так из учиненных в 1764 и 1806 годах наблюдении на острове Св. Елены и под Экватором видно, что в продолжении 42 лет возрасло склонение магнитной стрелки от 4°,12 до 5°,40 или среднее 5°. Однако не взирая на сие показано ясно в последнем 1801 го года издании книги на Аглинском языке,[266] руководствующей к мореплаванию в Ост-Индию и в водах оной, что склонение магнитной стрелки под Экватором увеличилось со времени Никольсона только 1/2°, и должно быть 8 1/2°. Ныне не определяют более долготы по склонению магнитной стрелки; следовательно неверность сия и не может быть вредною. Но если представить себе, что сие произошло в Англии, где теория и практика в мореходстве достигла высокой степени совершенства; то нельзя не удивляться, что Никольсоновы рассуждения напечатаны там в сие новейшее время с такими неверностями. Никольсонов совет переходить чрез Экватор на пути в Ост-Индию и оттуда под 6°,30 и 7°,00 западного склонения магнитной стрелки, мог быть полезен за 40 лет, когда способ определять долготу на море лунными наблюдениями известен был только весьма немногим мореплавателям. Следовав оному с точностию некое время не подвергались великим ошибкам; ныне же склонение магнитной стрелки 7 градусов едва ли найдется и у самого берега Африки.

231

Секта Фое, произшедшая из Индии, есть в Китае многочисленнейшая.

232

Секта Таоссе возникла скоро после Конфуция. Приверженники оной называют себя Сынами бессмертных.

233

Персы суть потомки древних Персов, оставившие свое отечество во время введения в оном Магометанской веры и поселившиеся в Бомбае. Они следуют учению Зороастра.

234

Декабря 22 го был столь крепкой мороз в Кантоне, что продавали даже лед по улицам. Китайцы покупали оной на перехват; ибо они верят, что растаявший лед есть целительное средство против лихорадки, столь часто приключающейся летом. Сию ледяную воду берегут они в сохранности и употреблют во время сей болезни вместо лекарства.

235

Новое постановление парламента, касающееся Аглинской торговли с Китаем, клонилось преимущественно к тому, чтобы уничтожить усилившийся, по причине высокой пошлины на чай, потаенный торг оным. Государство и компания терпели вред равномерно. Первое, употребляя великия суммы, не могло отвратить тайной продажи, вторая же продавала в Англии чаю маловажное количество. Компания с 1774 до 1784 года не могла продать более чаю, как 6,358,144 фунтов, хотя и известно было, что оного расходилось в Великобритании ежегодно 16 миллионов фунтов, которые доставлялись иностранными Ост-Индийскими компаниями потаенным продавцам. Новым постановлением, названным так Актом замены, уменьшена много на чай пошлина; но чтобы государственные доходы чрез то не умалились, наложили на домы подать. Следствием сего мудрого Акта было, что потаенный торг чаем совсем прекратился; торговля компании с Китаем распространилась особенно и состояние её столько поправилось, что она могла потом делать казне великия денежные вспоможения. Государственная казна переменою сею много также выиграла: прежняя пошлина на чай доставляла ей ежегодно 720,674 ф; новая же с обложением домов податью 800000 фун. стерл. При сем надобно взять в рассуждение и то, что правительство до состояния Акта замены для пресечения потаенного торга чаем содержало 4235 человек на воде и сухом пути, которые стоили ему каждой год 220000 фунтов стерлингов.

236

В 1789 м году было в Кантоне 15 кораблей Американских.

237

По полученным мною сего года письмам из Кантона, некоторые случившиеся там произшествия много повредили Аглинской торговле. Аглинская Ост-Индийская компания недавно начала вывозить туда более Аглинских мануфактурных изделий особливо суконных, нежели прежде. В надежде за сие излишество получить чистые деньги, весьма нужные для её селения в Индии, она при умножении сих товаров, не умножила вывоза чаю из Китая. Но Китайцы не стали платить серебром, как ожидали от них Агличане, а потому оставались в долгу великими суммами. Сей долг ныне простирается уже до 3 х мил. Телов или 4 1/2 миллиона Гишп. талеров, которого Гонг не в состоянии заплатить более потому, что в Китае весьма затруднительно что либо продать на серебро, обстоятельство, которое много препятствовало производству наших торговых дел в Кантоне, потому что прикащик Американской компании, как уже выше упомянуто, не соглашался брать чай, а хотел продать груз корабля Невы на чистые деньги. И так Аглинская Ост-Индийская компания или должна умножить вывоз чаю из Китая, или не посылать товаров своих более, нежели она берет Китайских, в противном случае может она лишиться своих денег; и хотя правительство обязано заплатить долги кунцов Гонга, но при теперешних расстройствах его положения, сего ожидать почти нельзя, сверх того Агличане покушаясь овладеть Макао навели на себя гнев и большее подозрение Китайского правительства.

238

Впрочем полагать надобно, что цена лучшего морского бобра не упадет никогда ниже 20 или много 18 пиастров.

239

А со времени приобретения всей Финляндии расход дешевых чаев еще должен быть гораздо больше.

240

Открытие в таможне ящика с опиумом произошло тогда от неосторожности. Китайские таможенные чиновники никогда не обнаруживают тайно ввозимого опиума; ибо получают за то высокую плату. Опиум, сделавшийся для знатных Китайцев необходимостию, не взирая на постановленную правительством за ввоз оного великую пеню, привозится почти на всех кораблях без всякой опасности.