Округлые холмы предгорий Заилийского Алатау покрылись густыми травами. Всюду слышится неумолчный гул крыльев насекомых. И каких только вокруг нет! Вот на широком листе растения два муравья вцепились в добычу и отнимают ее друг у друга. То один осилит, то другой. Состязание продолжается долго. Как им не надоест? Да из-за чего они так? Посмотреть бы ближе. Но неожиданно исчезают и добыча, и муравьи — все уносится в воздух. Что за наваждение!

И тогда приходит неожиданная догадка: муравьи ли это были? Надо поискать еще.

Наконец, вот еще такие же забияки. Но теперь уже видно, что это вовсе не муравьи, а совершенно особенная мушка — пестрокрылка. У нее на каждом крыле такое пятно, будто настоящий муравей. Мушка то беспрестанно размахивает крыльями, то мчится вперед, то боком, то вспять, то кривляется, трепещет, корчится, будто в судорогах. Посмотришь на нее и сразу ни за что не догадаешься, в чем дело, невольно подумаешь, что настоящие муравьи затеяли драку.

На крыльях мухи пестрокрылки рисунок двух муравьев.

До чего же эта мушка ловкая обманщица! Кому нужны муравьи, затеявшие драку из-за ничтожной падали? Даже на фотографии, если на нее взглянуть мельком, не узнать чудесную пестрокрылку.

Мушка относится к семейству пестрокрылок. Личинки этих мух развиваются в цветках различных растений. Почти у всех пестрокрылок на крыльях — пятна и полоски. Но такого замечательного рисунка ни у кого нет!

В степях и пустынях — всюду можно встретить мух ктырей. Они — самые отчаянные разбойники в мире насекомых. Многие из них хватают добычу на лету или, как соколы, сбивают ее ударом груди и в уже упавшую впиваются длинным хоботком.

Муха ктырь поймала муху бомбиллиду и лакомится ею.

Вот один из таких хищников — волосатый, большеголовый, глазастый с цепким взглядом — примостился на веточке. Он неподвижен, спокоен, будто спит. Но его голова незаметно крутится, а глаза поглядывают по сторонам: нет ли где поживы?

На небе мелькнула темная точка, пронеслась стремительная муха. Ктырь бросился за ней, но вовремя опомнился — уж очень быстрокрылая добыча — вновь уселся на старое место.

Зажжужал в стороне большой сине-зеленый жук бронзовка. Мгновенный бросок, удар по блестящей броне — и вот жук валяется на спине, беспомощно размахивая ногами. А ктырь снова уселся на свое место и, будто хихикая, весело потирает одна о другую передние ноги.

Размахивая прозрачными крыльями, отливающими на солнце изумрудом и золотом, мимо кустика не спеша летит стрекоза красотка. Свернуть бы ей, глупой, в сторону и схорониться подальше от злого разбойника! Но поздно. Большая голова повернулась в ее сторону, сверкнули черные глаза. Веточка мгновенно оставлена, и цепкие мохнатые ноги схватили обреченную на смерть. Несколько секунд она трепещет в сильных ногах ктыря-убийцы, вздрагивает и затихает. Еще несколько минут — и не узнать красотку в бесформенном комочке, брошенном под кустиком.

А удачливый охотник весело чистит и гладит свое мохнатое тело. И вновь крутится голова и поглядывают во все стороны черные глаза.

Сколько трудов стоило нам пробраться по скверной горной дороге в этот чудесный уголок леса. Маленький «Запорожец», переваливаясь с боку на бок, полз по камням, забирался на крутые подъемы.

Близился вечер, на устройство бивака оставалось мало времени. А утром, когда в глубокое ущелье заглянуло солнце и засверкало на пышной зелени, лес зазвенел от птичьих голосов, мы услышали отчаянный лай. Наш маленький спаниэль отважно сражался со стадом коров. Животные шли без пастуха снизу вверх, упрямо и настойчиво, и сколько мы их не прогоняли, не желали возвращаться обратно. Видимо, по этому глухому ущелью проходил их хорошо освоенный маршрут.

Со стадом коров появилось великое множество назойливых мух и слепней. Мухи бесцеремонно лезли в глаза, щекотали лицо, пытались забраться в уши, за ворот рубахи. Слепни, как всегда, незаметно присев на уязвимое местечко, неожиданно вонзали в кожу свой массивный острый хоботок.

Тогда мы сдались, прекратили сопротивление, коровы медленно и величественно прошли гурьбой мимо нашего бивака вверх по ущелью — по узкой полоске земли между рекой и крутым склоном горы и надолго исчезли. Сразу стало легче на душе, исчезли и назойливые мухи и кусучие слепни.

Впрочем, как исчезли?

Как — мы сразу даже не заметили. Наш «Запорожец», стоявший немного в стороне от палаток, кишел от великого множества роившихся вокруг него насекомых. Казалось, все мухи и слепни, сопровождавшие стадо, набросились на нашу маленькую голубую машину. Крупные слепни Гибонитра Туркестана бесновались вокруг нее, с налета стукались о металл, усаживались на него на секунду, чтобы снова взмыть в воздух. Рои мух крутились вместе со слепнями, образовав что-то наподобие многочисленной и шумной свиты.

Возле слепней крутятся мелкие мухи. Они ждут кровь, выступающую из ранки.

Что привлекало всю эту жаждующую крови, слез и пота компанию к сочетанию металла и пластмассы, к этой бездумной «голубой корове»?

Удивительней всего было то, что эта компания назойливых кровососов забыла нас. Ни одна муха уже не надоедала, ни один слепень не досаждал. Все они, будто зачарованные, не были в силах оторваться от своей странной добычи, околдованы ею, все внимание их было поглощено этим необычным «существом». Зря мы досадовали на коров! Благодаря им мы стали свидетелями столь интересного события.

Я давно замечал, как слепни преследуют мчащуюся автомашину, охотно садятся на нее и на стоянках. Но такое массовое и дружное нападение увидел впервые в жизни. Здесь таилась какая-то загадка.

Наверное, многим знакома еще другая странность характера слепней — они всегда жадно стремятся к только что выбравшемуся из воды после купания человеку, прилетая издалека, оказываясь даже там, где очень редки. Тут тоже загадка поведения, обусловленная, возможно, особыми законами физики.

Светло-голубой «Запорожец» хорошо виден издалека на темно-зеленом фоне травы и деревьев, к тому же согретый солнцем металл излучает инфракрасные лучи, они-то и сыграли свою провокационную роль, сбили с толку любителей теплокровных животных. Этому помогла яркая окраска и резко очерченная форма,

Пока я раздумывал над происходящим, рой насекомых постепенно уменьшался. Наверное, обман был обнаружен, и слепни вместе с мухами бросились на поиски своих далеко забредших коров. Но я ошибся. Рой попросту переместился через открытые окна в машину, и теперь все окна посерели от множества пленников.

Кое-кто из слепней, усевшись на потолке кузова, обитого голубой фланелью, пытается вонзить в него свой хоботок. Вокруг каждого из них тотчас же собирается суетливая стайка мух. В величайшей спешке расталкивая друг друга, будто одержимые, они лезут к голове слепня, подбираются под его тело. Слепень вздрагивает крыльями, недовольно жужжит и сбитый в сторону пересаживается на другое место, куда тут же гурьбой снова мчится вся компания его соглядатаев.

Я забираюсь с фотоаппаратом в машину, погружаюсь в рой мечущихся насекомых, но ни одно из них не обращает на меня ни малейшего внимания, я никому не нужен, ни к чему.

Глупые голодные мухи и слепни! Все шло как издавна в природе: слепни сопровождали коров, мухи сопровождали слепней, коровы усиленно отмахивались от своих преследователей хвостами и ушами, но кое-кому все же удавалось урвать долгожданную порцию горячей крови. Теперь же вся милая компания неожиданно оказалась по каким-то древним законам поисков добычи в западне.

Не заняться ли расшифровкой странного поведения оравы насекомых, изнуряющих наших домашних животных? Когда-нибудь это будет сделано энтомологами в содружестве с биофизиками, быть может, на пастбищах будут выставляться специальные ловушки необычной формы, цвета, излучающие особенные лучи. Они будут неотразимо привлекательны для кровососущей братии и сослужат добрую помощь животноводам.

Я верю этому.

Множество насекомых в полете жужжат крыльями. И хотя для некоторых из них это гудение лишено смысла, воспринимают его как определенные звуковые сигналы. Вероятно, поэтому жужжание крыльев самок отличается от жужжания крыльев самцов. А как стало известно, самцы многих одиночных пчел и крупных мух разыскивают подруг преимущественно по звуку. Тут, как говорится в народной пословице, «я милого узнаю по походке».

Богомол затаился в траве и ждет добычу.

Пение крыльев может быть разнообразным, выразительным и довольно громким. Нудный писк комара-самки Кулекс пипиенс — это вибрация крыльев с поразительной быстротой около 500 взмахов в секунду. Заслышав его, вегетарианцы-самцы тотчас же летят на поиски своих питающихся кровью подруг. В это время даже громкий шум не мешает их поискам. Сейчас пытаются делать ловушки-пищалки на самцов комаров.

Колебание крыльев, а также тон и тембр жужжания у различных насекомых имеют множество оттенков. Комары взмахивают крыльями 300–600 раз в секунду, осы — 250, пчелы — 200, мухи — 150–190, шмели — 130–170, слепни — 100, божьи коровки — 20, майские жуки — 45, стрекозы — 38, саранча — 20, бабочки — 10–12. Домашняя муха исполняет в полете только одну ноту «фа», а ее крылья колеблются 354 раза в секунду, ни больше ни меньше (21 240 раз в минуту!). Хрущи, шмели грозно гудят, от крыльев бабочек исходит нежный, но хорошо различимый шорох.

Все же поразительно, с какой быстротой способна сокращаться мускулатура насекомых.

Вечерами у рек и озер в тихую и теплую погоду летают рои ветвистоусых комариков. Они не имеют никакого отношения к комарам, питающимся кровью. И взрослые ничем не питаются. Их личинки выводятся в воде. Комарики во время полета в воздухе совершают различные фигуры высшего пилотажа. И что удивительно, несмотря на го, что рой их довольно густ, а число участников более тысячи, никогда не сталкиваются.

Как-то я вздумал вечером сфотографировать их при помощи лампы-вспышки «Чайка». Продолжительность ее вспышки — одна двухтысячная доля секунды. В темноте ни о какой наводке на резкость думать не приходится. Надел промежуточное кольцо, установил фокус примерно на двадцать сантиметров и сунул фотоаппарат в самую гущу роя комариков. Кто-нибудь да попадет в фокус! Сверкнет лампа-вспышка в темноте — весь рой будто из множества ярчайших искорок. Думалось, что крылья в полете должны получиться четкими. И вот фотографический снимок. На нем отчетливо видно, как крылья во время вспышки успели сделать полный взмах, если не более! Неужели комарики машут крыльями с быстротой еще большей, чем до сего времени было известно? По-видимому, вибрация крыльев в полете у насекомых совершается совсем по-иному, нежели мы думаем, а песня крыльев летящего насекомого не может служить признаком количества взмахов этого удивительного и загадочного летательного аппаратика.

У геккончика — забавные глаза, желтые в мелких узорах, с узким щелевидным зрачком. Он сидит на стволе каратуранги. Застыл, уставил на меня свой странный взгляд. Если снимать голову геккончика крупным планом — настоящий крокодил. Я осторожно к нему приближаюсь, стараясь двигаться медленно и плавно. Пока прилаживаюсь к съемке, на него садится большой коричневый комар Аэдес флавесценс, быстро шагает по спине ящерицы, усаживается на самом затылке и деловито вонзает в голову свой длинный хоботок. Вскоре его тощее брюшко постепенно толстеет, наливается красной ягодкой. Комар ловко выбрал место на теле геккончика, наверное, обладает опытом предков и кусает с расчетом. На затылке его не достанешь ничем. Бедный геккончик терпит, пытается достать ножками, да не может.

Комар нашел уязвимое место на теле геккончика.

И не только одни комары такие умельцы. Клещи присасываются к телу животных гам, где их достать трудно или невозможно. Так же поступают слепни. А тот, кто из почитателей крови не постиг этого искусства, отметается жизнью, остается голодным и не дает потомства.

И этот процесс отбора неудачников происходит все время, беспрерывно, не будь его — не было бы и этого поразительного совершенства.

Гусеница молочайного бражника несъедобна и поэтому так ярко окрашена.

Их не сразу заметишь, этих маленьких акробатиков. Небольшие, зеленоватые, с черной головкой личинки, очень похожие на гусеничек, сообща Дружно и рядышком грызут лист осины. Каждая головка работает усиленно челюстями, ножки коротенькие цепко держатся за лист, а туловище вздернуто вверх, будто у гимнаста или циркового акробата, делающего стойку. И так все время друг за другом со вздернутым тельцем, не спеша, почти не двигаясь, трудятся крохотные братья и сестры все одного выводка, из одной яйцекладки. И по мере того, как уменьшается лист, растут и увеличиваются личинки. Встретишь такой лист с акробатиками — и сразу не догадаешься, что тут такое: то ли лист так странно размочалился, то ли… Перед нами — тополевый пилильщик.

Необычное зрелище представляют собою личинки тополевого пилильщика.

Для чего личиночки живут в такой странной позе? Как ответить на этот вопрос? Ведь не зря же? Быть может, когда все семейство выстраивается таким необычным ранжиром, трудно птице или какому-либо другому хищнику распознать свою добычу. Или, быть может, легче всем уместиться на одном листе, близко друг к другу, так задрав кверху туловище? Но тогда зачем обязательно вместе? А что, если когда-нибудь очень и очень давно такая поза имела глубокий смысл, а теперь, когда условия жизни изменились, потеряла значение и осталась так просто из консерватизма. Или еще есть какая-нибудь другая причина…

Может быть и такое объяснение: уж очень необычна эта картина — совместное стояние личинок кверху туловищем. А все необычное или настораживает, или пугает.

Природа бережно хранит свои тайны, и не всегда легко они раскрываются.

Типулида бескрылая

Комар типулида спокойно позирует на руке. Он бескрылый.

Какие длинные ноги у комара типулиды! За это он и получил название комара-долгоножки. Англичане почему-то окрестили его еще более забавно — «папа длинноногий». Зачем комару такие длинные ноги, как ходули, как он в них не запутается? Оказывается, ноги у комара — главное достоинство. Если какая-либо птица или ящерица вздумает схватить его, то прежде всего наткнется на одну из ног. Тут не приходится ее жалеть. Скорее отрывает ее комар и улетает как можно дальше от опасности. Не беда, что одной ноги нет. В запасе еще пять осталось!

Ноги у комара отрываются при помощи специального приспособления и только в строго определенном месте. Особые мышцы стягивают ранку, чтобы кровь не текла.

Иногда длинные ноги приносят и неудобство своему хозяину. Однажды в степях Тувы я видал, как комар зацепился одной ногой за кустик карагены. Он настойчиво бился, пытаясь освободиться из плена. Чего, казалось, проще было ему оторвать ногу! Но комар этого не делал. Опасность была невелика и можно было не торопиться, потом комар все же освободился и ногу сохранил.

Комаров-долгоножек в народе иногда считают малярийными. Как же: комар, переносящий такую болезнь, должен обязательно чем-либо выделяться среди обычных комаров! А между тем к этой болезни долгоножки не имеют никакого отношения да и кусаться не умеют и крови не пьют, вообще ничего не едят и, отложив яички, погибают. Ротовой аппарат долгоножек поэтому не развит. Он им не нужен. Личинки долгоножек живут в земле и питаются корешками растений.

На нашем снимке комар-долгоножка бескрылый, большой, несуразный, голова будто с длинным клювом. Он очень смирный этот комар. Но в руки брать его все же надо осторожно. Чуть прикоснешься к одной из ног — и она сразу обломится.

Почему у этого комара нет крыльев, а вместо них — лишь коротенькие культяпки? Почему этот чудесный орган полета оказался лишним — разве скажешь? Все его родичи — другие виды долгоножек — с хорошими крыльями. В мире насекомых много загадок. Видимо, были какие-то причины.

На крутом склоне глубокого ущелья, на повороте давно заброшенной дороги валяется улитка. Она недавно погибла, тело ее еще не успело высохнуть, но возле нее уже появился любитель падали — жук мертвоед, сильфида. Хорошая добыча досталась жуку! Он засунул голову в домик ракушки и усиленно трудится, челюсти так и работают без устали.

Мертвой улиткой лакомится жук мертвоед.

Интересно бы посмотреть за сильфидой, сфотографировать ее, но мне недосуг, надо спешить дальше.

Жука мертвоеда прогнал рыжий лесной муравей и сам завладел добычей.

Через полчаса возвращаюсь обратно и на знакомом повороте горной дороги вижу все ту же ракушку с жуком. Как он располнел! Не узнать. Сегменты брюшка разошлись почти в стороны. Теперь ему хватит надолго постничать. Я рад встрече, снимаю с себя тяжелую полевую сумку, фотоаппараты и приготавливаюсь фотографировать. Едва успел сделать два снимка. Третьему помешал рыжий лесной муравей. Откуда он здесь взялся? Зачуяв добычу, моментально сообразил, насторожился, поднял кверху усики, раскрыл челюсти, принял боевую позу, с силой ущипнул за ногу жука, брызнул кислотой и прогнал обжору. Теперь он помчится в свой муравейник и обязательно приведет за собой целую команду добытчиков. А уж они, можно быть уверенным, никому не отдадут сбою находку, пока от нее не останется одна голая раковина.

Так и получилось. Вскоре возле улитки собрался добрый отряд муравьев-добытчиков.

Весной ядовитый паук тарантул в своей глубокой норке кладет яички и делает кокон. После этого у него одна забота: как можно чаще греть на солнышке кокон, чтобы из яичек скорее вывелись паучки. Чуткий паук сидит у входа, выставив на солнце свое детище. Незначительное сотрясение почвы — и он быстро прячется вглубь.

Наездник Гелис мариковского — истребитель яиц ядовитого паука каракурта. Слева самка, справа — самец.

В это время в пустыне появляются крошечные бескрылые наездники. Они очень похожи на муравьев и также шустро ползают по земле, заглядывая во все норки. Наездник находит жилище тарантула, осторожно заползает на кокон, ощупывает его усиками. Ему нужны только те коконы, в которых из яичек еще не вышли паучки. Найдя такой кокон, он прокалывает его оболочку и откладывает свои яички. Из них тотчас же выходят личинки и дружно набрасываются на яички паука.

Проходит две недели. Паук все еще греет на солнце кокон и ждет-не дождется, когда у него появятся паучата. А от них ничего не осталось. Из кокона же тихо и незаметно выходят осторожные наезднички — бескрылые самки и крылатые самцы.

К этому времени в конце лета появляются коконы у другого ядовитого паука — каракурта. И так как с тарантулами все покончено, наезднички бросаются на поиски новой добычи.

Каракурт не обращает внимания на наездников. В его логово часто забираются муравьи за объедками с паучьего стола. Крошечные недруги без препятствий совершают свою коварную работу, кладут в коконы каракурта свои яички. Но теперь в конце лета новое поколение наездничков уже остается зимовать в теплых коконах своего хозяина и выбирается на свободу только весной, когда у тарантулов появятся коконы.

Замечательный наездничек очень много истребляет каракуртов и тарантулов. И кто знает, что бы стало, если не их полезная и неугомонная деятельность.

Любители безделушек

Попробуйте в лесу возле муравьиной кучи насыпать немного разноцветного бисера. Моментально возле него соберутся муравьи, начнут внимательно ощупывать усиками, пробовать крепкими челюстями. Потом поволокут находку в муравейник. Правда, среди муравьев окажутся и противники безделушек. Они с ожесточением будут отбирать бисеринки у своих собратьев и относить их подальше в лес.

Рыжие лесные муравьи всегда с большим интересом относятся к блестящим и ярким предметам.

Муравей муравью рознь. Вот почему по-разному каждый относится к блестящим кругляшкам. Некоторые на бисер мало обращают внимания, другие же из-за разноцветных кругляшек приходят в возбуждение, таскают их и долго не могут успокоиться.

Рыжие лесные муравьи всегда с большим интересом относятся к блестящим и ярким предметам.

С таким же большим интересом муравьи встречают любую красивую безделушку, особенно инкрустированную яркими цветными камнями. Из одной брошки, изображавшей жука коровку, муравьи безуспешно пытались вытащить белые блестящие камни. Во время многих походов в лесу я всегда подбрасывал в муравейник эту брошку, наблюдая, как к ней относятся маленькие труженики леса. Но однажды я был поражен, оставив без присмотра брошку на десяток минут: на ней на месте камней зияло три черные дырки. Один из вытащенных камней, сверкнув на солнце в челюстях добытчика, скрылся в темном ходе. Старательный муравей трудится над четвертым камнем. И откуда он взялся, такой умелец!

Другие виды муравьев, не строящие так называемых муравьиных куч, совершенно равнодушны к бисеринкам и красивым предметам.

Любителей безделушек немало среди птиц. Сороки, вороны, страусы любят собирать яркие красивые предметы и иногда даже украшают ими свои гнезда. Из зверей к ним неравнодушны некоторые обезьяны. Но чтобы любители подобного добра были среди насекомых — этого никто никогда еще не знал! Не потому ли рыжие лесные муравьи охотно заносят в свои жилища яркие и блестящие кусочки панцирей давно погибших насекомых.

С силой упираясь цепкими ногами о землю и ловко лавируя между травинками, палочками и комьями земли, небольшая черная оса волочит паука. Она очень энергична, как заведенная машина, не знающая устали, ее усики беспрестанно вибрируют. Это — дорожная оса помпилла.

Помпила тащит парализованного паука — аргиопу.

Любители солнца и тепла — помпиллы — чаще всего встречаются на открытых местах, нередко и по дорогам, за что и получили название «дорожных».

Паук, убитый осою, — один из самых распространенных в степях и пустынях и называется дольчатой аргиопой. Он растягивает свои правильные круглые тенета между кустиками и сидит в самом центре, карауля добычу.

Пока она роет норку, парализованный паук лежит на земле.

Оса недолго тащила паука, вскоре его бросила. Вздрагивая усиками и взмахивая черными крыльями, она стала бегать по земле, нашла старую пустую нору суслика и, обежав ее несколько раз вокруг, скользнула в темный ход. Там она, наверное, принялась копать норку для будущей детки. Вот оса выскочила наружу, нашла паука и потащила в подземелье. Сейчас в пещерке она откладывает на его тело яичко.

Теперь она затаскивает паука в норку.

Наконец все дела сделаны. Пыльная и усталая оса вылезает наверх. Я вижу, как она почистила свой блестящий костюм, вспорхнула и исчезла в неизвестном направлении.

Через две-три недели личинка съест добычу, окуклится и выйдет такой же черной энергичной осой помпиллой — истребительницей пауков.

Обычно дорожные осы — в их много видов и каждый охотится только на определенный вид паука — парализуют свою добычу ударом жала в мозг и капелькой яда. Одинаковыми бывают и приемы охоты. Но как охотится наша помпилла — никому видеть не приходилось. Быть может, она, как одна из помпилл, на лету с большой силой сбивает паука на землю. Здесь опасный хищник беспомощен, и парализовать его уже нетрудно.

У самого большого паука нашей страны — южнорусского тарантула — есть лютый враг — большая черно-синяя с красными пятнами по бокам брюшка оса аноплиа. Она парализует тарантула ударом жала прямо в рот, оттаскивает в сторону и, зарыв в землю, откладывает на него яичко, из которого потом выходит личинка. Она съедает паука, окукливается и становится такой же умелой осой-охотницей.

Как охотится оса, как умеет парализовать ловкого и опасного хищника в тесной норе — никто не знает. Один пастух мне рассказывал, что оса заползает в норку и выманивает паука. И тот, ничего не подозревая, гонится за ней и выскакивает на поверхность земли и тут, как бы опешив, становится на дыбы и застывает. Этого только осе и надо. Она его и приканчивает своим острым жалом.

Не знаю, так ли оса побеждает паука и прав ли пастух. Во всяком случае, если кому придется увидеть, как оса забирается в норку к тарантулу, надо непременно до конца проследить всю паучиную трагедию.

А встречать осу, волокущую тарантула уже парализованного, мне приходилось не раз. Вот она схватила паука за основание одной из ног и быстро-быстро потащила по земле. Я едва за ней поспевал, на ходу готовя для съемки фотоаппарат. Потом оставила его, перевернув спиной кверху, проведала какой-то ком земли, под которым, очевидно, приготовилась рыть ямку для своей добычи, и вновь, перевернув кверху ногами паука, понесла… Куда? Очевидно, это известно только ей одной.

Пожелаем осе удачи в этом трудном деле!

В укромном месте на склоне вблизи ручья нетрудно найти прикрепленные к камням комья глины. Это — гнезда изящнейшей осы — сцелифрона. У нее очень тонкая и длинная, как палочка, талия. Вначале оса из тщательно замешенной глины лепит аккуратную кубышку, потом складывает в нее парализованных жалом цветочных пауков. Пять-семь пауков — отличный запас для детки. Отложив на них яйцо, оса запечатывает жилище. Затем рядом с первой следует вторая, третья, иногда более десятка кубышек, слепленных вместе аккуратными рядками. Потом поверх кубышек заботливая мать наносит толстый слой глины.

В глиняные кувшинчики оса складывает парализованных пауков.

Через две-три недели личинки съедают весь запас провизии, окукливаются, превращаются в ос. Но только на следующий год из кубышек выходят молодые осы. Некоторые из них не желают пробуждаться от долгого сна, продолжают спать всю весну, лето, осень, зиму и выбираются из своей темницы ровно на год с запозданием. Они — как страховой запас. Вдруг лето окажется неудачным, тяжелым и бескормным! Тогда род сцелифронов выручают засони. Ведь редко когда подряд два года бывают плохими.

Оса сцелифрон изящного телосложения.

Пустые гнезда ос — отличнейшие квартиры для множества самых разнообразных жителей. В них селятся паучки, делают гнезда пчелы шерстобиты, листогрызы, осмии, гнездятся осы блестянки, жуки кожееды и даже живет одна хищная гусеница бабочки. Все они доверяют домику осы: ведь он прикреплен так прочно, что сбить его можно только с большим усилием — не мокнет от дождя, его не печет солнце.

У осы сцелифрона есть враг — наездник. Крепким яйцекладом он просверливает глиняную нашлепку и откладывает яичко в личинку. Но иногда оса слишком много натаскивает на кубышки глины, и наездник не может добраться яйцекладом до своей жертвы. Впрочем, выживают все же те, у которых самый длинный яйцеклад. Так и происходит молчаливое соревнование между сцелифроном и наездником. В этой борьбе побеждает тот, у кого толще всех глиняная крыша или длиннее яйцеклад.