…Структура возникает, когда мысли группы людей направлены в одну сторону; а следова­тельно, параметры мысленной энергии иден­тичны. Мысленная энергия отдельных людей создает интерференционную картину в энерге­тическом поле. В таком случае посреди океана энергии создается отдельная независимая энер­гоинформационная структура — энергетичес­кий маятник…

В. Зеланд

Болтун подобен маятнику: того и другого надо остановить…

Козьма Прутков

Скажу вам по секрету, как маятник маятникам: все в нашей жизни — маятники! Маятниками явля­ются мамонты и волхвы, кричащие пузыри «уйди — уйди» и палки-копалки, песенка «Кирпичики» и паровоз братьев Черепановых, виниловые пластин­ки и шпроты, брюки фасона «полпред» и Священ­ный Синод…

Понятно, что все это — маятники угасшие, быв­шие, ныне не использующиеся. Если у вас возникли возражения по поводу шпрот, то даже не сомневай­тесь: маятник это, бесспорный маятник. В том смыс­ле, что в давние времена готовили эту замечатель­ную закуску исключительно из балтийского шпрота, а теперь консервируют и каспийскую кильку, и тюль­ку, и салаку, и молодь сельдей, и прочую мелочь.

Вообще все созданное мысленной энергией лю­дей и имеющее хоть сколько-нибудь упорядоченную структуру можно смело отнести к маятникам. К маятникам относится и то, что к людям никакого отношения вроде бы и не имеет: стайки воробьев, табуны лошадей, отары овец, клины журавлей, ста­да жирафов, термитники и осиные гнезда. Даже то, что привычно окружает нас с самого детства — будь то мамы, папы, дедушки, бабушки, братья или сес­тры,— все это маятники, одни только маятники. Да и сами мы маятники…

Многое из того, что думает как бы «в одном на­правлении», рано или поздно превращается в маят­ник. В маятники перекидывается и то, что совсем ничего не думает, — например, смешанные и ли­ственные леса, поля, луга, прерии, пампасы и джун­гли. Хотя, кто их знает, деревья эти… И я вовсе не исключаю того, что какой-нибудь вековой дуб или вечнозеленая секвойя думают еще побольше неко­торых из нас…

Почему именно маятник? А ведь и в самом деле, почему из всех колебательных систем выбраны дис­сипативные, затухающие из-за энергетических по­терь, как у маятника? Да и чем механические коле­бания маятника лучше колебаний того же пешеход­ного или железнодорожного моста, гитарной стру­ны, корабля на волне? Цунами, штормы, волны, серфинг и прочие фишки — все эти грот-марсели и бом-брамсели — ждут своих айвазовских от психо­терапии. Впрочем, прямого отношения к теме трансерфинга это не имеет.

Примерно о том же самом писал мистик-духови­дец Даниил Леонидович Андреев в знаменитом трак­тате «Роза мира», запечатлевшем мистическое со­зерцание миров-лепестков и глобальные планы спа­сения человечества. В метаисторическом исследова­нии Андреева тоже фигурируют маятники, правда, называются они иначе — эгрегорами.

Под эгрегорами, писал автор, понимаются ино- материальные образования, возникающие из неко­торых психических выделений человечества над большими коллективами. Эгрегоры-маятники Дани­ила Андреева, в отличие от аналогичных образова­ний Вадима Зеланда, в основном статичны и неаг­рессивны.

Современное представление об эгрегорах наиболее полно отражено в «Книге Начал» B. C. Аверьянова:

«Мыслительные процессы протекают на уров­не энергетических полей… Каждая мысль, которая рождается в человеческом мозгу, уходит затем в общепсихические поля и живет там в виде энерге­тических волн. Идентичные мысли вибрируют ре­зонансно, как бы сливаясь в единое тело — эгрегор. Люди, думая на тему эгрегора, заряжают его своей энергией.

…Об эгрегорах можно говорить, что это живые мыслящие сущности (их деятельность действи­тельно весьма подходит под это определение) вро­де ангелов, демонов и т. д., которые живут своей индивидуальной жизнью, борются между собой, ме­шают или помогают людям. Но более широкий и более свободный анализ жизни эгрегоров, который мы можем провести сегодня, позволяет нам отре­шиться от старых взглядов и терминологии. Если прибегнуть к аналогии, то эгрегор больше похож на гигантскую энергетическую инфузорию, кото­рая плавает с «закрытыми глазами» в своем «во­доеме» (психосфере) и, если встречает враждеб­ную инфузорию, то поедает ее либо поедается ею, причем в новом теле сохраняются изначальные ха­рактеристики…» .

Маятники Зеланда тоже не затухают из-за энер­гетических потерь, потому что подпитываются мыс­ленной энергией — например, старушечьей. Пред­ставьте себе одну отдельно взятую, опрятную, не совсем еще впавшую в маразм старушку. Вообще-то говоря, каждая старушка представляет собой энер­гетическую единицу и является элементарным ма­ятником. Когда группа старушек начинает колебать­ся в унисон, то есть мыслить в одном направлении, создается групповой маятник, стоящий надо всем как надстройка над базисом.

К этим старушкам могут присоединиться соседс­кие старушки. И тогда структура начнет матереть, крепнуть, идти в рост, подчиняя себе все более и более широкие слои людей преклонного возраста. Маятник старушек существует как бы сам по себе, устанавливая нормы и правила поведения своих со­членов по собственному произволу и вербуя все но­вых и новых приверженцев.

За внешне безобидным перемалыванием косто­чек соседям и анафемами воровливому правитель­ству, подчистую обобравшему все народонаселение, сокрыта опасность для… самих старушек. Но несча­стные об этом даже не подозревают. Честя на все лады бездарность, продажность, циничность и ту­пость властей предержащих, старушки, сами того не ведая, излучают мысленную энергию на прави­тельственной частоте, всячески укрепляя финансо­во-бюрократический аппарат, который, дай ему волю, отымет у старушек и последние гробовые…

Маятнику безразлично, с какой стороны вы бу­дете о нем думать. Как гигантская мясорубка, он перемалывает любую мысленную энергию — хоть по­ложительную, хоть отрицательную. Главное для него не направление мышления, а как бы сам его факт.

Кстати говоря, концепция маятников Зеланда дает архиоригинальнейшую трактовку и переосмысление библейского сообщения о первородном грехе. Изна­чальная греховность рода человеческого и тяга к са­моразрушению находят свое отражение в теории де­структивности любого маятника — хоть одиночного, хоть группового. Ибо цель у него только одна — от­нять энергию и использовать ее по собственному ус­мотрению, а пойдет это на пользу той же старушке или нет — его, как вы понимаете, уже не касается.

…Постулаты квантовой физики примиряют многообразие форм проявления реальности так, как если бы слепцы до говорились, что слон в од­ном случае ведет себя как столб, а в другом как змея…

В. Зеланд

Среди слепых и кривой ослепнет…

Станислав Ежи Лец

Скажите, ну кому охота ждать милостей от При­роды? Взять их, попутно вырвав у мирозданья его

Последние тайны — вот задача дня сегодняшнего! Тем более что тайны эти на поверку оказываются не такими уж потаенными, точнее, дивно простыми. Вот, допустим, атом. Что может быть проще атома? Положительно заряженное ядро, состоящее из про тонов и нейтронов, располагается в центре. Элект­роны, образующие электронные оболочки, движут­ся вокруг ядра по орбитам — в точности как плане­ты вращаются вокруг центрального светила. Число электронов в атоме равно числу протонов в ядре, число протонов равно порядковому номеру элемен­та в периодической системе Менделеева…

Все ясно, понятно, убедительно и наглядно. Се­годня любой старшеклассник знает об устройстве атома больше, чем Джозеф Томсон, Фредерик Сод — ди и Эрнест Резерфорд вместе взятые! Не беда, что знания эти неглубоки и поверхностны. Совершенно очевидно, что правила, законы и положения науки, которые изучаются в «школьном объеме», и долж­ны быть поверхностными, доходчивыми, лишенны­ми противоречий, упрощенными и обобщенными.

О феномене настоящей* «телепортации» электро­нов в средней школе не говорят. И правильно дела­ют — нечего дурить голову маленьким! Однако пер­вопроходцы, столкнувшиеся с загадочным свойством электронов мгновенно менять орбиту, точнее, мгно­венно исчезать на одной и появляться на другой, были вынуждены постулировать, что фотоны, электроны, протоны, атомы и другие микрочастицы материи обладают свойствами и частиц (корпускул), и волн.

Впервые идея о волновых свойствах материи была выдвинута французским физиком-теоретиком Луи де Бройлем в 1924 году. Тогда де Бройль сфор­мулировал то, что сегодня называют идеей корпус­кулярно-волнового дуализма. Согласно этой идее,

И корпускулярные, и волновые черты присущи всем видам материи, при этом каждой частице соответ­ствует волна, амплитуда которой достигает макси­мума в точке вероятного нахождения частицы. При­мечательно, что частица может изменить свое мес­тоположение в любой момент и без регистрируемо­го перехода.

…Прочтите диссертацию де Бройля, писал Аль­берт Эйнштейн своему коллеге Максу Борну, хотя и кажется, что ее писал сумасшедший, но написана она солидно. Гипотеза о двуединой корпускулярно­волновой природе материи нашла сторонников как в среде физиков-релятивистов, так и нерелятивис- тов. В 1927 году ее обоснованность подтвердили американцы К. Дэвиссон и Л. Джермер и, незави­симо от них, англичанин Дж. Томсон, открывшие дифракцию электронов на кристалле никеля.

Главным разработчиком так называемой волно­вой механики считается австрийский физик-теоре­тик Эрвин Шредингер, в 1926 году сформулировав­ший основное уравнение нерелятивистской кванто­вой механики и доказавший идентичность волно­вой механики матричному варианту квантовой ме­ханики.

Согласно волновому уравнению Шредингера, ве­роятность обнаружения свободной частицы в раз­личных точках пространства не зависит от коорди­нат и от времени, и сама она может находиться и быть обнаруженной в любой точке. Такая равномер­ная «размазанность» частицы по всему пространству вызывает недоумение у человека неподготовленно­го, однако физики с присущим им изяществом го­ворят, что речь идет вовсе не о «размазанности», а о вероятности… обнаружения частицы в любой точке пространства…

2 Анти-Зеланд 33

Одного уравнения Шредингеру показалось мало, и он окончательно добил ученый мир логической загадкой, смущающей умы и по сию пору!

Представьте себе, говорил Шредингер, что в за­крытом ящике сидит кошка. На одной из внутрен­них стенок закреплен детектор частиц с присоеди­ненной к нему колбой с ядом. Где-то внутри нахо­дится и радиоактивная частица.

Если радиоактивная частица проявит себя как вол­на, детектор, представляющий собой газонаполненный диод с тонкой нитью-анодом, не сработает. Если час­тица проявит себя как корпускула, то при ее пролете через детектор в газе (в результате его ионизации) воз­никнет коронный разряд. Детектор сработает, колба с ядом откроется, и кошка сдохнет…

Не открывая ящика, попробуем ответить на воп­рос: что же случится с кошкой?

С точки зрения житейской логики, кошка либо жива, либо мертва — с шансами 50 на 50. С точки зрения квантовой физики, кошка и жива, и мертва. Причем одновременно — с вероятностью 0,5. В та­ком полуживом-полумертвом состоянии кошка бу­дет находиться до тех пор, пока экспериментатор не снимет крышку с ящика и не заглянет внутрь.

Парадокс Шредингера озадачил физиков и про­лил бальзам на душу креационистов, отрицающих эволюцию и объясняющих происхождение мира актом сверхъестественного творения. Креационизм совершенно неожиданно нашел союзника в лице квантовой физики, этой самой атеистической из всех наук, по сути настаивающей на существовании Твор­ца — того самого экспериментатора, от которого за­висит жизнь или смерть подопытного животного.

Разницы между тем, кто сидит в виварии — хищ­ное млекопитающее семейства кошачьих или выс­ший примат семейства людей, как вы понимаете, нет. Нет никакой разницы и в том, где проводится эксперимент — в ящике или в масштабах целой планеты…

Со временем страсти улеглись. Ученый мир ус­покаивал себя примерно следующим образом: что с него взять, с электрона, ну и пусть себе то появля­ется, то исчезает в своем микромире. В макромире спонтанная телепортация невозможна по определе­нию. Однако спокойствие продолжалось недолго. Вначале американец Дэвид Ричард доказал, что за­коны квантовой физики верны не для одних только объектов микромира — элементарных частиц, но и для молекул, относящихся уже к макромиру. Затем еще один американский физик Кристофер Монро в ходе эксперимента подтвердил верность «кошачь­ей» гипотезы Шредингера.

Ученые «отстрелили» один из двух электронов атома гелия с помощью оптического квантового ге­нератора и заморозили «инвалида» практически до абсолютного нуля. Оставшийся в одиночестве элек­трон мог «выбирать», в каком направлении ему вра­щаться: по часовой стрелке или против. Однако физики «притормозили» его мощным лазерным импульсом.

И вот тут и случилось неслыханное «деление» атома гелия, но не с помощью поперечной перего­родки, как размножаются, допустим, бактерии, а с образованием двух вполне самостоятельных макро­объектов — причем в одном из них электрон вра­щался по часовой стрелке, а в другом — против.

Кошка Шредингера действительно оказалась од­новременно наполовину мертвой и наполовину жи­вой, точнее, наполовину тут и наполовину там. По всему выходило, что и человеку по плечу такая вот способность мгновенно «менять орбиту», точнее, мгно­венно исчезать в одном месте и появляться в другом.

Термин «телепортация» был введен в научный и околонаучный обиход в 1930 году. Американец Чарльз Форт систематизировал необъяснимые мгно­венные перемещения материальных объектов в про­странстве. В отличие от телекинеза — тоже мгновен­ного и необъяснимого, но видимого перемещения тел — процесс телепортации не видим наблюдателю.

В фантастической литературе телепортацию при­нято отличать от материализации (дематериализа­ции) — мгновенного или очень быстрого появления (исчезновения) тел как бы на одном месте. Если раз­ница во времени появления и исчезновения тела рав­няется отрицательной величине, говорят о хронопор — тации — перемещении не только в пространстве, но и во времени. Напоминаю вам — речь идет об инст­рументарии сочинителей фантастических романов.

Хотя в 1993 году два солидных учебных заведе­ния — в Москве и в Ростове-на-Дону — можно ска­зать, опробовали искривитель пространства-време­ни, пытаясь телепортировать мелкие предметы то ли с Северного Кавказа в столицу, то ли наоборот. Понятно, что «по техническим причинам» экспери­мент не удался, и энтузиастам осталось только пы­житься, надувать щеки и рассуждать о главной про­блеме канальной телепортации — формах перевода транспортируемого тела в структуру, удобную как для «пересылки», так и для последующей «сборки» в приемнике.

Наряду с канальной телепортацией в фантастике говорят еще об аппаратной втягивающей и аппарат­ной вытягивающей телепортации. Не будем останав­ливаться на этих способах перемещения подробно, потому что Вадим Зеланд, по всей видимости, имеет в виду так называемую полевую телепортацию. При этом способе перемещения используется не хитро­умная техническая оснастка, а «безграничные воз­можности человека» как по преобразованию (изме­нению) своей собственной природы, так и по изме­нению (преобразованию) окружающего мира.

…Если при описании объекта микромира вы­брать его свойство частицы в качестве основного, тогда получится модель атома, которую построил известный физик Нильс Бор…

В. Зеланд

…Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром, один в точности похож на наш мир во всем, кроме одной-единственной час­тности, другой похож на наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее…

Роберт Шекли

У Роберта Шекли есть блестящий роман — «Об­мен разумов». Главный герой, любитель путешествий Марвин Флинн, тихий, культурный, начитанный джентльмен с Земли, решил обменяться телами с марсианским джентльменом сходного характера. Марсианин, однако, оказался вовсе не марсианином и не столько джентльменом, сколько галактическим аферистом. Оказалось, что он ссудил свое тело две­надцати лицам одновременно.

Розыски своего собственного тела заставили Флинна вначале воспользоваться услугами Свобод­ного Рынка, а потом привели его прямиком в Иска­женный Мир.

«…Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром, один в точности похож на наш мир, другой похож на наш мир во всем, кроме одной-единственной частности, третий — кроме двух частностей, и так далее..,

..Искаженный Мир удобно, но неверно, представ­лять себе перевернутым миром Майи или миром иллюзии. Ты обнаружишь, что призраки вокруг тебя реальны, тогда как ты — воспринимающее их со­знание — и есть иллюзия…

…Некоторые считают высшим достижением интеллекта открытие, что решительно все мож­но вывернуть наизнанку и превратить в собствен­ную противоположность. Исходя из такого допу­щения, можно поиграть во многие занятные игры, но мы не призываем вводить его в Искаженном Мире. Там все догмы одинаково произвольны, вклю­чая догму о произвольности догм…

..Для потенциального самоубийцы, странствую­щего по Искаженному Миру, можно привести не­сколько чисто эмпирических правил. Помни, что в Искаженном Мире все правила ложны, в том числе и правило, перечисляющее исключения, в том числе и наше определение, подтверждающее правило.

Но помни также, что не всякое правило обязатель­но ложно, что любое правило может быть истинным, в том числе данное правило и исключение из него.

В Искаженном Мире время не соответствует твоим представлениям о нем. События могут сме­нять друг друга быстро (это удобно), медленно (это приятно) или вообще не меняться (это противно).

Вполне возможно, что в Искаженном Мире с тобой совершенно ничего не случится. Рассчиты­вать на это неразумно, но столь же неразумно не быть готовым к этому…»

Физика реальности, выстроенной Вадимом Зелан- дом, очень похожа на нашу, за исключением не­скольких «непринципиальных» мелочей (вроде Нильса Бора, построившего планетарную модель атома, а не создавшего его теорию) и куда более се­рьезных философско-сантехнических частностей.

К примеру, водопровод в его мире не замерзает, даже если вдоль трубы движется некое охлаждаю­щее кольцо. Точнее, в самые трескучие морозы в трубе с водой перемещается не сам кристалл льда, а как бы его замороженное состояние.

Пока автор и сам не знает, концептуальным анало­гом чего является «охлаждающее кольцо», зато по поводу замерзшей в трубе воды сомнений не возника­ет. Вода в трубе представляет собой пространство ва­риантов, а кристаллы льда — их материальную реа­лизацию. Само собой разумеется, что люди — это как бы молекулы воды, а их варианты судеб реализуются в зависимости от положения в структуре кристалла.

Время и пространство в реальности трансерфинга статичны. С одной стороны, в пространстве и вре­мени движутся только те самые кристаллы льда, которые мы условились считать материальной реа­лизацией вариантов. С другой — варианты остают­ся на месте и существуют вечно.

Нет однозначного ответа на вопрос, почему в на­шем сознании глубоко устоялась идея о том, что все приходит и уходит, говорит В. Зеланд. Возможно, это связано с непониманием того, что «простран­ство вариантов — это так называемые иллюзии, а материальная реализация — это то, что понимается под материальным миром».

Проблема выбора становится камнем преткнове­ния для многих ныне живущих на земле. Мы все­гда получаем исключительно то, что выбираем, по­тому что этот мир устроен так, что готов прогнуться под любого из нас. Стоит только этого захотеть. Мы же мудрим, называем его то материальным, то ил­люзорным. И в зависимости от нашего хотения он поворачивается к нам той стороной, которую мы хотели бы увидеть.

Например, материалисты считают, что материя первична, а сознание вторично. И мир поворачивает­ся к ним «материальной» стороной. Идеалисты утвер­ждают, что основой всего сущего является абсолют­ная идея, отрицают существование материального мира, утверждая, что единственной реальностью яв­ляется индивидуальное сознание. И реальность явля­ет им сошествие мирового духа, а то и самого Бога…

«…Трудно поверить в реальность существования параллельных миров,— пишет В. Зеланд. — Но с другой стороны, легко ли вам поверить в теорию относительности, согласно которой с увеличением скорости тела масса его увеличивается, размеры сокращаются, а время замедляется? …Так что пусть вас не беспокоит тот факт, что мы не в состоя­нии наглядно представить, каким образом наряду с нашим миром может существовать еще бесконеч­ное множество параллельных миров…»

И это действительно так, потому что ничто не вечно под луной, кроме наших иллюзий. Однако никто не хочет, чтобы его иллюзии оказались под угрозой. Не хотел этого и наш горе-путешественник Марвин Флинн, старавшийся выяснить, на каком он все-таки находится свете, точнее, на ту ли он Землю попал или на какую-то другую.

«…Марвин, возможно, все еще пребывал в Иска­женном Мире, и Земля, воспринимаемая его сознани­ем,— всего лишь эфемерная эманация, мимолетное мгновение порядка в стихийном хаосе,— обречена с минуту на минуту вновь раствориться в сти­хийной бессмыслице Искаженного Мира.

…Нет ли здесь приметной детали, не соответ­ствующей той Земле, где он родился? А может быть, таких деталей несколько?

…Все оказалось на своих местах. Жизнь шла за­веденным чередом; отец пас крысиные стада, мать, как всегда, безмятежно несла яйца…

…Он подумывал о том, чтобы пересечь страну с запада на восток под парусами по великой реке Де­лавэр и продолжить свои изыскания в больших горо­дах Калифорнии — Скенектеди, Милуоки и Шанхае.

Однако передумал, сообразив, что бессмысленно провести жизнь в попытках выяснить, есть ли у него жизнь, которую можно как-то провести. Кро­ме того, можно было предположить, что даже если Земля изменилась, то изменились также его орга­ны чувств и память, так что все равно ничего не выяснишь.

Он лежал под привычным зеленым небом Стэнхо* упа и обдумывал это предположение, Оно казалось маловероятным. Разве дубы-гиганты не перекочевы­вали по-прежнему каждый год на юг? Разве исполин­ское красное солнце не плыло по небу в сопровожде­нии темного спутника? Разве у тройных лун не по­являлись каждый месяц новые кометы в новолуние?

Марвина успокоили эти привычные зрелища. Все казалось таким же, как всегда. И потому охотно и благосклонно Марвин принял свой мир за чистую монету…»

.. .Возможно, в одном случае вам покажется, что данный оттенок вы уже где-то встречали, а в другом случае это будет что-то новое. Вы взгля­нули на знакомый вам вид, и вам показалось, что здесь есть какая-то новизна, незнакомый отте­нок, другое настроение…

В. Зеланд

…Он написал восемь томов. Было бы безуслов­но лучше, если бы он посадил восемь деревьев или родил восемь детей…

Г. Лихтенберг

Понятно, что на одном Сергее Лукьяненко дале­ко не уедешь, точнее, «нового знания» не выстро­ишь. Поэтому есть в трансерфинге кусочек ДЭИРа, кусочек Свияша, кусочек Симорона, кусочек Лаза­рева, кусочек дианетики и прочих учений, повыла­зивших из эзотерического подполья, как грибы после дождя.

Разумеется, все это нарезано по-новому, приче­сано, приглажено и выкрашено в розовый цвет. Выстроена целая идеология жизни с авторской, не спорю, терминологией. И вот уже издаются книги — одна за другой, в которых Вадим Зеланд с универ­сальной энциклопедичностью дает ответы на все вопросы. Или почти все. На оставшуюся часть воп­росов автор отвечает в рассылках, обставив всех сво­их многочисленных предшественников.

Что плохого в заимствовании психотехник дру­гих школ и творческом их переосмыслении? Да ров­ным счетом ничего! Никто не собирается уличать Зеланда в плагиате или компиляторстве. Зачем? Брейн сторминг — или «мозговой штурм» по-рус­ски — пока еще никто не отменял! Это ключ к гене­рированию новых идей. Собственно говоря, так раз­вивается любая наука — в том числе и психология.

В. Зеланд поднимает нас в «мозговую атаку» за Свободу, за Счастье, за Нас Самих, родных, дорогих и любимых. Ну что же. С Богом, ура! Давайте и мы с вами немного «побрейним» — простимулируем собственную творческую активность отсутствием логики, вторжением в область иррационального, отказом от каких бы то ни было предпосылок, пере­компоновкой информации, разрушением старых и установлением новых связей.

Поработаем над собой и над собственной фанта­зией. Во вред это не пойдет. Сведение к общему зна­менателю вещей и явлений, кажущихся несовмес­тимыми в повседневном сознании и привычной жиз­ни, представляет собой отличную гимнастику для ума, развивающую «теневые» ветви сознания и спо­собствующую рождению новых плодотворных идей.

Так работает прямая «мозговая атака». Мы с вами воспользуемся обратной. В основе ее лежит закон конструктивно-прогрессивной эволюции, а заклю­чается она в составлении наиболее полного и точно­го списка эксплуатационных недостатков объекта, выявлении возможных недочетов конструкции при проектировании и их устранении при разработке нового изделия. Например, топора.

Методом обратной «мозговой атаки» можно улуч­шать не только хозяйственный инструмент, но и доктрины, учения, концепции, теории… Журналист Яна Соколова назвала трансерфинг «кашей из топо­ра». Густое «наедистое» многотомное чтиво так и тает во рту, легко проскальзывает внутрь, компакт­но укладывается в том и усваивается, усваивается, усваивается…

До чего же, оказывается, все просто. Проще па­реной репы! Улыбнись миру — и он улыбнется тебе. Не сворачивай со своего пути — и у твоих ног ока­жутся все сокровища Ойкумены. Добавлю от себя: уходя из дома, не забывай выключать электропри­боры, не заплывай за буйки, при переходе улицы посмотри вначале налево, потом направо. И еще — не играй в мяч на проезжей части улицы. Это очень, очень опасно при современном дорожном движении и водительском беспределе.

Один мой хороший знакомый, кстати говоря, психолог по образованию, которому я с провокаци­онными целями всучил «Трансерфинг реальности», возмущенно вернул книжку буквально на следую­щий день, долго плевался, обзывал меня всякими нехорошими словами и вынес вердикт: «Для раз­водки лохов.,,».

Я, конечно, его устыдил. Напомнил о том, что в наш космический век и классику вон издают в со­кращенном процентов на девяносто варианте. Спе­циально для современных недорослей печатают на полусотне страничек, допустим, «Войну и мир», «Тихий Дон», «Сагу о Форсайтах»… Поэтому нет ничего плохого в том, что читают люди облегчен­ную версию психологии, точнее, попсовый пересказ.

А с несообразностями, нестыковками и конструк­тивными дефектами можно справиться, используя все тот же метод обратной «мозговой атаки». Как и при усовершенствовании топора!

После корректуры, вымарки и редактирования останется не так уж и много трансерфинга. А в том, что останется, каждый желающий легко заметит концепцию эгрегоров Даниила Андреева, фрагмен­ты шаманизма Карлоса Кастанеды, элементы осоз­нанных сновидений Стивена Лабержа и Ховарда Рейнгольда и еще несколько новомодных психоте­рапевтических теорий плюс пяток мистических и полумистических «страшилок» и «завлекалок» — для пущего антуража…

Линия грез

…Все мы совершаем в жизни много ошибок, а потом мечтаем о том, как было бы здорово вер­нуть прошлое и все исправить. Я вам не обещаю «в детство плацкартный билет», но ошибки можно исправить, причем это будет похоже на возврат в прошлое…

В. Зеланд

…У каждого из нас есть мечты. Но где-то рядом, за гранью нашей реальности, существу­ют — потенциально, миры, где все эти мечты осуществимы. Я дарю их вам…

С. Лукьяненко

Я проснулся под утро от нечеловеческого мяука­нья соседской кошки. Гнусная бестия будит меня вот уже которую ночь подряд. Я люблю котов, особенно кошек, но эту, соседскую, просто вознена­видел. Да и что это такое в конце концов? Я, царь природы, венец, можно сказать, творения, должен пробуждаться от этих диких звуков.

На этот раз я не стерпел. Пошарил под кроватью, на удивление быстро нащупал обычно изворотливый тапок и с силой швырнул его в соседскую стенку. Странно, но никакого звука при этом я не услышал. Снова сунул руку под кровать, но второй тапок, са­мый изворотливый ублюдок, бесследно исчез.

Нервно потянувшись, встаю, делаю два шага к стене, размахиваюсь изо всех сил… и следом за ку­лаком, не встретившим никакого сопротивления, вы­валиваюсь в липкий туман и промозглую сырость. М-да, этого еще мне не хватало. Закурить бы, но нечего. Я как был в трусах, так в них сюда и выва­лился. Понять бы еще — куда? Болото — не болото, лес — не лес, хотя кочки, лужи, обнаженные ство­лы полумертвых деревьев и тропинка между ними вроде как есть.

Да, довольно противно курить утром, на голод­ный желудок. Еще противнее — не курить, остав­шись без сигарет, без штанов и каких-либо перс­пектив на ближайшее будущее. Как бы в подтверж­дение моих мрачных мыслей коварная ветка, хищ­но изогнувшись, больно хлестанула меня пониже спины. Зараза!

Вот так всегда. Ждешь чего-то, надеешься, веришь, а тут тебя носом в грязь. И еще раз, и еще. Спал ведь, никого не трогал, воображал себя победителем. Начитавшись Чейза, думал о том, что хорошо, на­верное, иметь весь мир у себя в кармане. Ан нет.

Сложная штука жизнь. Это тебе не домино, не рулетка и даже не бильярд. Эх, погонять бы сейчас шары по лузам. Мрачная ассоциация «луза — лузер» заставила меня остановиться и оглядеться. Странно, но кривая тропинка вывела меня к знакомым мес­там, часто являющимся мне во снах. Теперь все окон­чательно встало на свои места: я все еще в кровати…

Нигде нет покоя. Даже во сне. Живешь, как в камере, — от подъема до отбоя. Мотаешь срок, а жизнь, настоящая жизнь, проходит мимо. Кажет­ся, что вот-вот успеешь вскочить на подножку отхо­дящего (пусть даже) трамвая, и он увезет тебя в стра­ну Желания и Мечты. И ты помчишься в будущее под перестук вагонных колес. Дык-дык, дык-дык, дык-дык, дык-дык…

Но это потом, а пока — побудка, баланда, катор­га… Еще один обременительной день пустой и нико­му не нужной жизни…

Все, хватит, нужно просыпаться и идти домой, точнее, идти домой и просыпаться. Но ноги сами несли меня туда, где развевались флаги, били бара­баны и звучала музыка. Опять. И на этот раз меня занесло к домику Смотрителя…

Обычно седой и бородатый старик на этот раз предстал передо мной в виде безбородого мужика средних лет с пронзительным взглядом из-под кус­тистых бровей. При виде меня его обычно суровое выражение лица несколько смягчилось. Он подмиг­нул мне, как старому доброму знакомому, кивком головы предложил следовать за ним и, как был в колпаке с нашитыми на нем звездами, но почему-то в валенках и зипуне, быстро зашагал вперед. До чего же он похож на Григория Г., подумалось мне мель­ком, но углубляться в размышления по этому пово­ду я не стал и молча последовал за ним.

Вскоре мы оказались на самой вершине зеленого холма, с которого открывался изумительный вид на долину. Она всегда восхищала меня своей неземной девственной красотой, но на этот раз показалась до отвращения вылизанной и какой-то ненастоящей. Я вопрошающе глянул на провожатого, но он толь­ко криво ухмыльнулся и сухо бросил: «Проводим тут мероприятие, понимаешь!»

С чего бы это вдруг, подумал я на ходу, сразу же вспомнив первую нашу встречу. Тогда я забрел к нему с дикого похмелья. Вообще-то, я не отношусь к любителям залить за воротник, но тут подвернул­ся мой старинный приятель, с которым мы не виде­лись ровно десять лет. Уже вместе с ним мы встре­тили еще одного нашего старинного приятеля, с которым не виделись пятнадцать лет. И пошло, и поехало, и понеслось…

В ту ночь «адреналиновая» тоска долго гнала меня по извилистой лесной тропинке и довела до самого домика Смотрителя. Встретил он меня неласково. Подавшись к нему, я только было открыл рот, как он сразу же его заткнул, заорав, что и слышать ни­чего не желает, что и на дух не выносит пьяниц, которые вечно недовольны, постоянно требуют вы­пивки, громко шумят и оставляют после себя горы стеклотары. Я с пониманием кивнул и собрался было двигаться дальше.

Смотритель взглянул на меня, как на идиота, и, внезапно подобрев, сказал: «Ладно, чего уж там, выкладывай…».

Я объяснил ему, что, исключая вчерашний эпи­зод, веду преимущественно трезвый образ жизни, но лучше бы я пил, потому что денег на более или менее приличное существование все равно не хвата­ет. То есть я, конечно, понимаю, что не все рожда­ются с серебряной ложкой во рту. Опять же, судьба, от которой не уйдешь, и все такое прочее…

Дуралей ты, братец, весело рассмеялся Смотри­тель, жизнь прожил, а не знаешь, что свою собствен­ную судьбу волен выбирать себе любой свободный человек. А наша свобода как раз и заключается в том, что мы всегда выбираем то, чего захотим. Мало того, ты не только можешь выбирать, но и имеешь на это право. Только не пользуешься этой привиле­гией. Обалдуй!!!

Бред, подумал я, чистой воды бред. Интересно, может ли белая горячка начаться во сне? Как бы прочитав мои мысли, Смотритель поморщился, плю­нул и лениво процедил: «Сам дурак, да и недосуг мне с тобой препираться — времени жалко. Вот уж не думал, что они и на этот раз подошлют мне тако­го кретина, как ты. Но миссию свою я все равно исполню, и яблоки твои упадут в небо».

Какие яблоки, какую еще миссию и кто это та­кие «они» — неужели зеленые чертики, обмирая, подумал я… Довольно, оборвал мои невеселые мыс­ли Смотритель, я тебя, паразита, насквозь вижу. Пошли, я должен тебе кое-кого показать. Послу­шаешь, что умные люди говорят о благоустрой­стве мира. Тебе-то переживать нечего: твой мирок давно благоустроен, что называется «под ключ», без твоего участия и для твоего же собственного блага.

Для начала, продолжал Смотритель, запомни несколько очевидных вещей, точнее, забудь о том, что разные вредители внушали тебе чуть ли не с колыбели. Никакой ты не кузнец своего счастья. Это надо было такое придумать: размахивать тяже­ленным молотом, чтобы сковать неизвестно что! А если не скуется, что тогда?

Не следует также бороться с миром за место под солнцем. Солнце большое, места много, еще и лиш­нее остается. Идея тут простая: лежишь под паль­мой, разинув рот, а тебе с нее валятся то ананас, то кокос, то финик… А ты только выбираешь, что имен­но будет тебе падать, как часто и в какой последова­тельности…

С финиками все понятно, не удержался я, они ма­ленькие. Ананас вон какой колючий, а у кокоса еще и скорлупа. Вымученное счастье получается однако, поежился я, с расквашенным тяжелыми фруктами носом и побитыми зубами. Не лучше ли выдавливать из себя радость — ну, типа зубной пасты из тюбика, немного помахав молотом или подвигав локтями?

Как же мне надоели все эти контактеры, гуру, экстрасенсы, целители, мессии… И как же это по — нашему, по-русски, точнее, по-азиатски, ибо ника­кие мы не европейцы, а настоящие ордынцы — много в каждом из нас татарина, ох, как много! Плюс не­истребимое желание, чтобы все всегда делалось сра­зу, само собой. Желательно, сегодня и сейчас, без нашего участия. Да и нужно для этого всего ничего: только выпить «заряженной» воды, сконцентриро­ваться на числовом ряду, произнести соответствую­щую мантру, подобрать заклинание, выбрать судь­бу в информационном поле вариантов…

Мои мысли Смотритель проигнорировал, только запыхтел недовольно, как мне показалось, и заша­гал еще быстрее. Тем временем мы подошли к не­большому театру явно античной постройки с места­ми для зрителей, расположенными полукругом на склонах живописнейших холмов. Зал был заполнен едва ли наполовину, но все были в белых одеждах — хитонах, неожиданно пришло мне в голову, — с про­светленными и одухотворенными лицами.

Кое над кем я заметил нечто вроде нимба, но уди­виться не успел, потому что публика недовольно заулюлюкала, засвистела, затопала ногами, и два сержанта в милицейской форме увели прямо с три­буны отчаянно упиравшегося мужчину неопределен­ной наружности, размахивающего табличками с нарисованными на них большими цифрами от одно­го до девяти.

Ба, да это же Григорий… — начал было я. Замол­чи, сурово одернул меня Смотритель, укоризненно покачав головой, не поминай всуе имя… Планида у него такая. А реальность толковую выбрать себе так и не сумел. Эх-ма, был человек — и нет человека. Обидно, да.

Между тем под бурные аплодисменты некоторой части публики и одобрительные возгласы типа «По­чем сегодня яблочки в супермаркете!» на сцене по­явился необыкновенно радостный и счастливый ора­тор. Он сразу взял быка за рога. Вы знаете меня давно, начал он, знаете и о том, что моя жизнь на­полнена новым радостным смыслом. Наполнялась она с тех пор, как я открыл для себя трансерфинг, вернее, мне было позволено это сделать.

Каждый, кто хоть раз заболевал творчеством, знает, какую радость и удовлетворение приносит произведение искусства, созданное своими руками. Мое искусство создавалось не руками, а другой час­тью тела. Но дело не в этом. Согласитесь, выбирать свою судьбу — буквально, как картошку на рын­ке, — это принципиально иная модель и торговли, и мира.

Вадим, кокетливо пропела с места изящная блон­динка средних лет, но правильно ли я поняла, что есть такая реальность, где я бы могла привлекать не только успех, удачу и деньги, но и еще чего-нибудь?

Милая Наталия, улыбнулся оратор, зачем вам «еще чего-нибудь», если у вас и так все есть? Но в принципе в моем учении возможно все. Захотите, и перенесетесь в реальность, где осуществятся все ваши желания. Даже самые сокровенные. Не знаю даже, чего вы там себе нажелаете…

Но мне все равно не понятно, откуда и как пришло к вам сокровенное знание, не унималась блондинка, будто бы вознамерившаяся подыграть оратору.

От удовольствия тот даже зажмурился и с на­слаждением произнес: «Я не в состоянии рациональ­но объясните откуда взялись все эти знания. Толь — ко одно могу утверждать с полной уверенностью: в моей голове не могло родиться ничего подобного

Зато я знаю, громко и отчетливо произнес моло­дой человек, поднявшийся на сцену под насторо­женное шиканье зала. Книжка, чего это он книжку тащит, полетел по амфитеатру недоуменный шепо­ток. Между тем оппонент прочно утвердился за три­буной, отстранив слегка ошеломленного оратора. Вот, слушайте, цитирую, сказал он и раскрыл свою книжку:

«…В последнее время мы широко исследовали природу реальности. И пришли к интересному вы­воду — любой представимый мир, любая Вселенная, самая фантастичная с нашей точки зрения, потен­циально существуют. Есть миры, где реки текут вверху а люди умеют летать. Есть миры, внешне адекватные нашему, но мои скромные музыкальные способности, например, ценились бы там также, как у нас талант Микеле-Микеле.

…У каждого из нас есть мечты. Но где-то рядом, за гранью нашей реальности, существуют — потенциально, миры, где все эти мечты осуществи­мы. Я дарю их вам. Я дарю вам «Линию Грез», уст­ройство, способное перенести каждого из нас в идеальный мир. В его собственный мир.

…В задних рядах возникло движение, плотный низенький мужчина неуверенно привстал с кресла:

…Если представить мир, где я буду являться… э… эталоном стройности и красоты, — вымучен­но улыбнулся он, — Линия Грез перенесет меня в этот мир?

— Да.

— Но моя память сохранится?

— Конечно. Иначе Линия Грез была бы бессмыс ленна.

— Так я буду понимать, что моя внешность впол­не заурядна, а вы не имеете ни слуха, ни голоса?

Кертис заставил себя рассмеяться:

— Это уж как вам будет угодно…

Кто-то из его аналитиков сделал ошибку. Не отфильтровал человека, умеющего ставить неожи­данные вопросы. Купился на имидж забавника-бол — туна. Кто-то ответит за эту ошибку…».

Подрастерявший было весь свой гонор оратор немного воспрянул. Ну и что, сказал он, я тоже люблю читать Сергея Лукьяненко, но вся разница между его беллетристикой и моими умопостроени­ями заключается в том, что мое учение действи­тельно работает, ибо «…концепция судьбы в Трансер — финге базируется на принципиально иной модели мира. Не спешите разочарованно махать руками и восклицать, что вам пытаются всучить какую — то очередную химеру. Согласитесь, ведь каждая из известных концепций судьбы строится на опреде­ленном мировоззрении, которое, в свою очередь, ба­зируется на некоторых недоказуемых отправных точках..,».

Вот теперь зал взревел…

.. .Я научность марксистскую пестовал, Даже точками е строчке не брезговал. Запятым по пятам, а не дуриком,

Изучал «Капитал» с «Анти-Дюрингом»..,

А. Галич

Не знаю, узнает ли кто-нибудь из молодого поко­ления эти в свое время знаменитые строчки извест­ного драматурга, режиссера и поэта Александра Га­лича.

Вряд ли им вообще что-то скажет это имя… А жаль…

А вот мне почему-то именно они сразу же пришли на ум, когда я прочитал — и не один раз, и именно «запятым по пятам» — книги В. Зеланда. О которых столько говорят сейчас, что не прочитать их нын­че — вроде как и неприлично, вроде как и без этого нельзя считать себя образованным человеком.

Вы спросите, причем здесь «Анти-Дюринг»? И вообще, какая связь между книгами В. Зеланда и «Анти-Дюрингом»? Давайте по порядку…

Говорят о книгах В. Зеланда и в прессе, и на ин­тернетовских форумах — причем с таким накалом страстей, что просто диву даешься. Причем адепты «нового учения» действуют так же, как и герой «Баллады о прибавочной стоимости» А. Галича:

«И повсюду, где устно, где письменно, Утверждал я, что все это истинно».

А вот насчет этого еще можно и поспорить! И спорят — не стесняясь в выражениях и «перехо­дя на личности», требуя от модератора, чтобы не вырезал непечатное…

Сколько людей — столько и мнений. Кто-то хва­лит В. Зеланда только за то, что сумел пробудить в людях веру в свои силы, кто-то превозносит его как гуру, кто-то подчеркивает интересную манеру изло­жения. Оппоненты ругают его как человека, умело морочащего голову неосведомленным людям, как беззастенчивого плагиатора, как не владеющего пе­ром популяризатора «нового», которое еще плохо забытое старое.

Не знаю, кого как, а меня сразу же насторожили обещания, которые так свободно раздает автор в самом начале книги. Речь идет о книге первой «Скольжение в пространстве вариантов». Чтобы не быть голословным, приведу несколько цитат:

«.„Трансерфинг — это не новая методика само­совершенствования, а принципиально иной способ мыслить и действовать так, чтобы получать же­лаемое…»

«…Вы не могли нигде слышать или читать о том, что я собираюсь вам рассказать. Поэтому го — товътесъ к неожиданностям, насколько удивитель­ным, настолько и приятным…»

«…Концепция судьбы в Трансерфинге базирует­ся на принципиально иной модели мира…»

После этого я почему-то немедленно вспомнил знаменитую мэрфологию. А точнее, два закона.

Закон Поттера: величина рекламной шумихи вок­руг товара обратно пропорциональна его реальной стоимости.

Закон Росса: не характеризуйте заранее важность высказываемой мысли.

Помня, однако, о том, что все новое (а уж что может быть новее, чем обещанная принципиально иная модель мира) всегда встречалось чуть ли не в штыки, особенно людьми с устоявшимися взгляда­ми на мир, я приказал себе быть максимально объек­тивным и приготовиться к неожиданностям — как и рекомендовал уважаемый автор.

И они не заставили себя ждать.

Если вычленить основные моменты в теории В. Зе — ланда, то получится следующее. «Принципиально иная модель мира» по В. Зеланду, как я это пони­маю, строится на положении о существовании не­коего поля информации, которое автор называет пространством вариантов. В нем содержится инфор­мация обо всем, что было, есть и будет. Причем ав­тор утверждает, что пространство вариантов пред­ставляет собой вполне материальную информацион­ную структуру.

«Это бесконечное поле информации, содержащее все возможные варианты любых событий, которые могут произойти. Можно сказать, в пространстве вариантов есть все. Мы не будем гадать, каким образом эта информация хранится — для наших целей это не имеет значения. Важно лишь то, что пространство вариантов служит шаблоном, коор­динатной сеткой любого движения материи в про­странстве и времени.»

Ранее автор предлагал нам принять «в качестве постулата тот факт, что реальность имеет бесконеч­ное многообразие форм проявления*. А далее В. Зеланд пишет: «Вы убедитесь, насколько интересное и неожиданное знание он открывает».

То есть подразумевается, что существование впол­не материальной информационной структуры — это знание. Интересное и неожиданное. Насчет интерес­ного и неожиданного — не спорю. А вот насчет зна­ния — увольте. В моем представлении знание пред­ставляет собой нечто другое.

Существование материальной информационной структуры можно принять в качестве предположе­ния или допущения. Хоть даже и интересного, и неожиданного. Из разряда тех, которые никак нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Однако уважаемый автор путем рассуждений приходит к следующему выводу:

«Итак, существует информационная структура, содержащая бесконечное множество потенциальных возможностей — вариантов, со своими сцена­риями и декорациями. Движение материальной ре­ализации происходит в соответствии с тем, что заложено в этой структуре».

То есть я это пониманию так — существование этой материальной структуры уже не подвергается никакому сомнению.

Чтобы пояснить и проиллюстрировать реализацию в пространстве вариантов, приводится аналогия с морской волной, где «море — это пространство вари­антов, а волна — материальная реализация».

Но самое интересное начинается дальше.

Без цитирования и тут обойтись не удастся. Эта цитата из «загадки Смотрителя»:

* …Выходит, все было, есть и будет? А собствен­но, почему бы и нет? Время на самом деле так же статично, как и пространство. Течение времени ощущается только тогда, когда крутится кино­пленка, и кадры следуют друг за другом. Разверни­те кинопленку и посмотрите на все кадры вмес­те. Куда подевалось время? Все кадры существуют одновременно. Время статично до тех пор, пока мы не начинаем просматривать последовательно кадр за кадром. В жизни происходит именно так, поэто­му в нашем сознании глубоко устоялась идея о том, что все приходит и уходит.

На самом деле все, что записано в поле информа­ции, было там всегда, и всегда останется. Линии жизни существуют как киноленты. То, что про­шло, не исчезло, а осталось. То, что еще только бу­дет, есть уже сейчас. Текущий отрезок жизни — это материальная реализация пространства ва­риантов на данном отрезке линии жизни…*.

Я несколько раз перечитал эти два абзаца, пока не вспомнил, где же мне попадалось что-то похо­жее. Простите за цитирование, но пересказ здесь не поможет.

«— Я где-то читал о том, как он понимал время, но, по правде сказать, немногое понял.

— Он имел в виду, что мы ошибаемся в наших концепциях прошлого, настоящего и будущего. Мы считаем, что прошлое миновало, что будущее еще не наступило и что реально существует только настоящее. Ибо настоящее — это то, что мы ви­дим вокруг.

— Ну, если вас интересует мое мнение, то я ска­жу, что и мне так кажется.

Данцигер улыбнулся.

— Безусловно. И мне тоже. Это вполне есте­ственно, и сам Эйнштейн на это указывал. Он го­ворил, что мы вроде людей в лодке, которая плывет без весел по течению извилистой реки. Вокруг мы видим только настоящее. Прошлого мы увидеть не можем — оно скрыто за изгибами и поворотами реки. Но ведь оно там осталось!..

— Разве он имел в виду — осталось в букваль­ном смысле? Или он хотел сказать…

— Он всегда говорил точно то, что хотел ска­зать. Когда он говорил, что свет имеет вес, он имел в виду, что свет, падающий на пшеничное поле, ве­сит несколько тонн. И теперь мы знаем — измери­ли, — что это так. Он имел в виду, что чудовищ­ную энергию, которая по теории связывает атомы вместе, можно высвободить в одном невообразимом взрыве. И действительно можно, и этот факт ко­ренным образом повлиял на судьбы человечества. И в отношении времени он сказал именно то, что хотел сказать: что прошлое там, за изгибами и поворотами, действительно существует. Оно там на самом деле есть… — Секунд десять Данцигер мол­чал, вертя в пальцах красную полоску целлофана. Потом взглянул на меня и сказал просто: — Я фи­зик-теоретик, до недавнего времени преподавал в Гарвардском университете. И мое небольшое допол­нение к великой теории Эйнштейна состоит в том, что человек может и должен суметь сойти с лод­ки на берег. И пешком пройти вспять к одному из поворотов, оставленных позади…»

Надо сказать, что главному герою это удалось. Он убедился в том, что прошлое действительно «ос­талось», а не исчезло!

Как же ему это удалось?

Вот как рассказывает об этом сам Саймон Морли — так звали главного героя романа известного американского фантаста.

«Мы привязаны к своему времени, говорил док­тор Данцигер, бесчисленными нитями, бесчисленны­ми вещами, которые и составляют настоящее, — автомобилями, телевизорами, самолетами, вкусом кока-колы. И бесконечным количеством мелочей, которые и составляют для каждого из нас «сегод­ня» и «сейчас».

Так вот, продолжал он, изучите прошлое в поис­ках таких же повседневных деталей. Читайте га­зеты, журналы, книги определенной эпохи. Одевай­тесь и живите так, как полагалось в ту пору, думайте о том, о чем было принято думать, почув­ствуйте себя не «сейчас», а «тогда». Затем найди­те место, неизменное в обоих временах, — «калит­ку», по определению доктора Данцигера. Поселитесь в том месте, что существовало и в избранной вами эпохе, одевайтесь, питайтесь и думайте соответ­ственно — и нити, привязывающие вас к настоя­щему, постепенно начнут слабеть. Теперь сотри­те в себе саму память об этих нитях с помощью самогипноза. Пусть в сознании всплывут и запол­нят его знания о времени, которого вы стремитесь достичь.

И тут-то, используя «калитку», существующую в обоих временах, вы сможете — не наверняка, но вдруг да сможете — очутиться в ином, прошедшем веке.

Нас, кандидатов в путешественники во време­ни, отбирали и тренировали самым тщательным образом. И тем не менее большинство из нас по­терпело неудачу. Старались изо всех сил — и не сумели. Мне, одному из очень немногих, это удалось.»

Говоря другими словами, герой просто «вжива­ется» в прошлое, и происходит физическая транспортация. Можно назвать это мысленным усилием, можно — в соответствии с нынешней терминологи­ей — «излучением мысленной энергии, которое ин­дуцирует материальную реализацию варианта».

Пока мы не вернулись опять к «принципиально иной модели мира», хочу сказать— для тех, кто этого не знал, — что это был отрывок из романа Джека Финнея «Меж двух времен». И пояснение Саймона Морли из продолжения — «Меж трех вре­мен». Если вы еще не прочитали эти книги — най­дите, не пожалеете! Может быть, их и трудно найти в «бумажном» варианте, но в электронных библио­теках они есть. Написаны они так, что постепенно начинаешь верить во все происходящее. И начина­ешь думать — забывая о том, что это фантастика, — что и твое собственное прошлое тоже не исчезло, а осталось. И в него тоже можно вернуться…

Честно вам признаюсь, что, читая Д. Финнея, я все время забывал о том, что это фантастика. И воспринимал все описанное автором так, как будто это возможно — и существует на самом деле.

И совершенно противоположный случай — ког­да я читал описание «принципиально иной модели мира» в книге В. Зеланда, я воспринимал все изло­женное автором как фантастику. Как нечто невоз­можное и несуществующее. Хотя научное описание предложенной модели мира должно, казалось бы, убеждать в обратном.

Может быть, к адекватному восприятию предло­женной модели готовы только очень немногие, как в романе Д. Финнея? И, соответственно, только они и смогут, как Саймон Морли, выбрать подходящий вариант Судьбы в том бесчисленном пространстве вариантов, о котором пишет В. Зеланд?

Не хотелось бы думать таким образом. Тем более что уважаемый автор обещает, что мы сможем вы­бирать Судьбу по своему усмотрению, овладев тех­никой трансерфинга. Значит, у нас не остается ино­го выбора, кроме как стараться изо всех сил. И на­деяться, что все будет так, как должно быть. Даже если будет иначе.

Преображенский H. H.

П 72 Анти-Зеланд, или На халяву и уксус сладкий / H. Н. Преображенский, В. Ф. Преображенская. — Рос­тов н/Д : Феникс, 2007. — 253, [1] с. — (Х-файлы).

Знаменитая русская халява плюс неистребимое желание, чтобы все всегда делалось сразу, само собой, — вот, по мне­нию авторов книги, секрет популярности философии Вади­ма Зеланда. Анализируя идею «трансерфинга реальности» как способа реализовывать желаемые цели путем создания намерения, авторы пытаются выяснить: работает ли эта ме­тодика на самом деле? Неужели мы действительно можем выбирать себе судьбу по своему усмотрению? Что лежит в основе трансерфинга — «принципиально новая модель мира» или микс из ДЭИРа, Свияша, Лазарева, дианетики, разуме­ется, причесанный, приглаженный и выкрашенный в дру­гой цвет? О милостях Природы, нерукотворных маятниках, вампирском темпераменте, химерах совести, индустрии по­худения и многом другом вы прочтете на страницах этой книги.

Если вы думаете, что времена энциклопедистов остались в далеком прошлом, то сильно ошибаетесь. За примерами далеко ходить не нужно. Вот Вадим Зеланд родил в муках творчества многотомную эпо­пею о трансерфинге, в которой с универсальной энциклопедичностью дает ответы на все вопросы. Или почти все. На оставшуюся часть вопросов модный автор отвечает в рассылках, обставив по всем стать­ям своих многочисленных предшественников.

Сделана заявка на создание «принципиально иной модели мира» и разработку «принципиально иного способа мыслить». Выстроена целая философия жизни с узнаваемой авторской терминологией. Иде­ологический стержень, на который нанизаны сопут­ствующие темы,— халява.

Знаменитая русская халява плюс неистребимое желание, чтобы все всегда делалось сразу, само со­бой. Желательно, сегодня и сейчас, без нашего уча­стия. Оказывается, что и нужно для этого всего ни­чего: только выпить «заряженной» воды, сконцент­рироваться на числовом ряду, произнести соответ­ствующую мантру, подобрать заклинание, выбрать судьбу в информационном поле вариантов…

Несколько слов о нашей книге. Писали ее два разнополых автора, изначально решив, что поделят трансерфинг пополам, выбрав, кому что по душе, точнее, что особенно не по душе, а против чего она, болезная, наиболее восстает! К сожалению, сделать это оказалось не так-то просто! Пришлось перелопа­чивать все шесть зеландовских томов, в сердцах матерясь про себя… Мучаясь, страдая и поминая немецкого писателя-сатирика позапозапрошлого века Георга Кристофа Лихтенберга, вернее, его раз­мышления о том, что некоему автору, написавшему восемь книг, гораздо лучше было бы родить восемь детей или посадить восемь деревьев…