Вам предстоит спуститься с плато то север­ному склону Главной гряды, и примерно через час езды вы окажетесь почти у входа в кань­он. Оттуда пройдете пешком по руслу речки Коккозки (Аузун-Узень), протекающей по дну глубокого ущелья, и вернетесь к автобусу через три-четыре часа.

От Ай-Петри. нского нагорья до каньона (на 42-м километре бахчисарайской дороги) око­ло 19 км.

Дорога проходит по смешанному листвен­ному лесу с преобладанием крымского бука. Кроме того, здесь встречаются сосна красно- ствольная, сосна крымская и древесно-ку­старниковые породы в подлеске.

На 40-м км бахчисарайской дороги, на по­вороте — источник с хорошей водой. Здесь можно сделать остановку и полюбоваться ландшафтом. Долина реки Коккозки зажата между гор: с запада и юго-запада — скалами Орлиного залета, которые являются северо — восточными обрывами горы Седам-Кая, с во­стока — горой Бойка. С левой стороны, ближе к дороге, видна остроконечная скала Сююр- Кая (Острая), отколовшаяся от горного мас — сива Седам-Кая. Скала Острая расположена напротив входа в Большой каньон. Но мы не видим его, хотя он и рядом. Лес скрывает вход в каньон даже от опытного взгляда.

Вдали, там, где Коккозка впадает в Бель — бек, видна широкая в этом месте Бельбекская долина и село Голубинка. Теперь уже близко до каньона: через два километра дорога сде­лает плавный »поворот, пересечет по мосту балку горной речки Сары-Узень (приток Кок — козки), и автобус остановится напротив до­мика лесной службы.

Отсюда вправо, вниз от дороги, начинается хорошо проторенная тропа ё каньон.

Через минуту спуска тропа пересекается говорливой речкой Сары-Узень (Желтая), которую вы без всяких затруднений перейдете по камням.

Сейчас же за Са»ры-Узенью, через несколько метров, протекает в том же направлении реч­ка Коккозка, ее также легко перейти по набро­санным в русле камням. Обе речки встреча­ются в небольшой «пойменной котловине, чуть ниже того места, где вы их перешли. Котлови­на густо заросла кустарником и мелколесьем, среди которого поднимаются высокие дубы, вязы, грабы и буки. Пройдя котловину, та же тропа уводит вправо, в гору, в тенистый лес.

Но вот подъем кончился, тропа выходит на небольшую площадку и раздваивается: нале­во — в село Соколиное, направо — в Большой каньон. На развилке в глубине площадки сто­ит могучий дуб скальный.

Дереву, как утверждают ботаники, не мень­ше 500 лет, диаметр ствола на высоте груди—

Более одного метра. Там, где от ствола отхо­дят три огромных ветви, видно отверстие дуп­ла. Многие туристы и экскурсанты, посещаю­щие каньон, оставляют в дупле свои письма— впечатления. За лето их собирается великое множество. И в каждом бьется светлая ра­дость от общения с природой и жажда твор­чества, созидания.

Опросили как-то у лесника, куда деваются письма из лесного почтового ящика.

— Да вот уже вторую осень приезжает сю­да на своей машине один писатель в берете,— ответил лесник. И, немного помолчав, доба­вил: — Приедет, влезет на дерево и полдня так и просидит. Выберет, сколько ему надо

Записок, и радостный уезжает. Говорит, что нашел клад человеческих характеров…

Вот несколько писем. Письмо студентов:

«Почтовому Ящику в Большом каньоне Крыма. Май, 1962 г.

Милый старый Дуб!

На пути путешественников ты стоишь и, го-, степриимно открыв свою грудь, принимаешь и хранишь человеческие радости.

У твоих узловатых корней мы сидели и де­лились впечатлениями. Говорили о любви. Тема любви — вечная. Ты был свидетелем наших разговоров, споров. А когда вдруг по­шел сильный дождь, листья стали тяжелыми от крупных капель, ты склонил свои ветви и укрыл нас. Мы молчали, зачарованные всем происходящим вокруг.

Кто-то вспомнил Невский в Ленинграде, другой Крещатик в Киеве, а я — Моховую в Москве…

И вдруг мы ощутили тысячи невидимых ни­тей, которые тянутся к тебе…

Тебя никто здесь не ставил, никто тебя не «очищает» по установленному графику поч­тамта; письма опускаются без марок.

Но все они доходят до адресата. Доходят потому, что в них столько радостного, хоро­шего, непосредственного.

Мы уходим, наш старый друг. Через два дня разъедемся в разные города, но тебя бу­дем помнить долго…

Прощай, наш лесной Почтовый Ящик.

Под диктовку студентов Ната».

Коллективное письмо молодых ткачей из Иванова:

«Нас шестеро ткачей из Иванова. Всем нам вместе 146 лет. Самой младшей — Светла­не — 20. Ее двадцатилетие, исполнившееся сегодня, 12 августа 1962 года, мы отпраздно­вали в каньоне. Мы все завидовали Светке: день рождения в такой романтической обста­новке!

Света — художник ‘по тканям. Она любит свою профессию, и в ее рюкзаке вместе с бу­ханкой хлеба, сырками и помидорами — ак­варельные краски, цветные карандаши и аль­бом для рисования. После экскурсии в каньон у Светки появилось 4 новых эскиза-компози­ции. Их она считает самыми удачными за по­следний месяц. Если ее работа будет принята художественным советом фабрики, она ткань назовет так:

«Прозрачный воздух, жемчужная вода и

Дрожащий лист папоротника каньона».

Хотя и длинно, но зато отражает ее настро­ение.

Как хорошо на свете жить!»

Письмо почтенного профессора:

«Дорогие ребятки! Прочел я ваши письма, и на душе стало светлее, радостнее. Я уже не молод. Свой отпуск, как правило, провожу в Крыму и обязательно бываю в каньоне. Это чудесный уголок Крыма. Я лесовод и за мно­гие годы посещений каньона изучил здесь все: где растет какое дерево, кустик и даже тра­винка. Да, да — травинка! И должен сказать, что многое изменилось с тех ‘пор, как я здесь был, ну, скажем — лет двадцать назад. Неко­торых своих лесных знакомых я уже не вижу. Они исчезли, потому что не пользовались с на­шей стороны вниманием и, чего греха таить, иногда бессмысленно уничтожались.

Или, вот пример — наш уважаемый лесной Почтовый Ящик. Казалось бы, мы должны благодарить его за добросовестное хранение наш, их писем. И вот встречаются же среди нас «Оли» и «Вани», ножом вырезающие на ство­ле свои имена и символические стрелы, увеко­вечивающие свою глупость.

Не позволяйте, друзья, делать этого».

Перед тем как покинуть старый дуб, про­чтите еще цитату из интересной книжки «Бо­танические экскурсии по горному Крыму»[8].

«Необходимо заметить, что нигде в Крыму сейчас не найти такого скопления тиса, как в Большом каньоне. Именно здесь еще сохра­нилась единственная’ в Крыму тисовая роща, насчитывающая вместе с подростом около 100 экземпляров этого очень редкого дерева. Ро­щица расположена у самого начала теснины ущелья, где почти отвесные стены внизу ме­стами отстоят друг от друга всего лишь на 2—3 м. И это при высоте стен в 250—300 м! Создается впечатление, что Большой кань­он — своеобразное убежище, в котором тис ягодный избежал вымирания…

О том, что Большой каньон действительно является убежищем отдельных вымирающих растений, свидетельствуют следующие факты. Именно в каньоне до наших дней сохранился

Чрезвычайно редкий в Крыму папоротник — листовник сколопендровый с цельными ленто­видными листьями…

…Очень редкими растениями горного Кры­ма являются также встречающиеся в каньоне орхидея Венерин башмачок и иглица подъ­язычная. Изящные цветки Венерина башмач­ка имеют своеобразную ловушку для на- секомых-о. пылителей — золотистого цвета «туфельку» и яркие коричнево-красные, кре­стовидно расположенные листочки венчика. Иглица подъязычная—вечнозеленый приземи­стый кустарник, на первый взгляд, с обычны­ми листьями. На самом же деле — это вовсе не листья, а уплощенные зеленые побеги. На­стоящие листья у иглицы представлены сухи­ми бурыми чешуйками. Осенью на «листьях» иглицы красуются ярко-красные блестящие ягоды, что вполне подтверждает стеблевое происхождение этих листовидных выростов.

Как и тис, листовник сколопендровый, Вене­рин башмачок и иглица подъязычная являют­ся живыми памятниками природы Крыма и должны тщательно оберегаться от уничтоже­ния. Но разве не следует сохранять неповто­римую красоту природы каньона в целом?..»

Вам ясно, друзья, какая ответственность ле­жит на человеке во время посещения кань­она?

Большой каньон — это музей, созданный самой природой, и его живые экспонаты дол­жны жить вечно — для современников и для будущих поколений. Так будьте же достойны­ми хранителями этого музея!