Наступило предзимье или, как его еще называют, межсезонье, когда летние снасти приведены в порядок и уложены в укромное место до весны, а зимние наоборот, осматриваются: проверяются лески, натачиваются крючки и ножи ледобура, заменяется отслужившая свой век оснастка. Не забыта также и зимняя экипировка. Сейчас самое время запастись живцом, сохраняя его до перволедья в просторной канне, выставленной на балкон, в сени или сарай, то есть в любое холодное место, исключающее, однако, появление там кошек.
А перволедье уже не за горами. С нетерпением ждут его рыбаки. Утром, встав на работу, первым делом подбегают к термометру, висящему за окном, взяв в руки утреннюю газету, читать начинают с последней страницы, где помещена сводка Гидрометцентра на ближайшие сутки и приведена схема наступления холодных фронтов.
И наконец беспристрастный голос утреннего диктора информирует: "Температура днем плюс один — минус один, к вечеру — постепенное понижение до минус шести — восьми градусов".
Возликует рыбацкая душа и затаится чтоб не сглазить. А то, глядишь, назавтра опять все раскиснет. Но нет, держится морозец, сковывая ледяным панцирем прудишки и небольшие озера. На улице, в транспорте, во время перерывов на работе только и слышатся сообщения: по такому-то пруду уж ребятишки на коньках катаются, такой-то залив стал, в таком-то магазине вчера выкинули крупного мотыля. Рыбаки сейчас, словно трудяги муравьи, мельтешат, суетятся, составляют планы на ближайшие выходные, доказывая для убедительности активной жестикуляцией, где лучше по перволедью клюет плотва или окунь, лещ или судак. И уже под конец рабочей недели произведет эффект разорвавшейся бомбы распространяющийся по всему предприятию с быстротой сверхзвукового лайнера слушок, что, дескать, чей-то брат или сват намедни обловился, еле рюкзак домой приволок. Все, судьба выходных дней окончательно решена. Едем!
Еще в пятницу с вечера отправляются по разным направлениям наиболее заядлые и нетерпеливые любители к своим заветным местам, чтобы, скоротав долгую ночь где-нибудь на базе, в деревенском доме, а то и просто в крытом вокзале железнодорожной станции, затемно, опередив многочисленных конкурентов, прорубить счастливую лунку. Серенький зимний рассвет открывает взору наблюдателя веселую картину. На чистом белом поле водоема, повернувшись спиной в одну сторону, сидят сгорбившись сотни и тысячи фигурок рыбачков, напоминая сейчас отдыхающих черноспинных пингвинов. Иногда они так плотно группируются, что видна лишь сплошная темная масса, притягивающая к себе все новых и новых легковерных дилетантов, полагающих, что где народ там и рыба. Не думайте, дорогие новички, что это обидное слово относится к вам. Ни в коем случае. Ведь все асы когда-то тоже начинали с нуля, оттачивая со временем свое мастерство, пополняя опыт новыми наблюдениями и лично разрешенными загадками. Это естественный, закономерный процесс. Поэтому новичок попросту называется начинающим рыболовом. Дилетанты же — люди, не стремящиеся внести в коллектив пусть крупицу, но зато своих открытий, своего опыта. Их единственное желание, чтобы любой (им безразлично даже, что он из себя представляет как человек) маломальски опытный рыболов привез их на свое место, нашел им нужную глубину, указал как ловить, а уж вытаскивать рыбу они будут сами. По окончании рыбалки, обловив своего вожака (такое тоже изредка случается), будут кичиться и подтрунивать над ним, похваляясь незаконным уловом. В противном же случае — раскисают, как снеговая баба во время оттепели, и от их нудного брюзжания становится тошно.
Еле-еле, как бы нехотя, зарождается ноябрьский денек. Монотонное грязно-белое небо низко повисло над землей, едва не касаясь верхушек высоченных и прямых, словно свечки, со слегка припущенной молодым снежком вечнозеленой кроной сосен, расположившихся обособленной группой на обрывистом берегу. Но, несмотря на кажущуюся хмарь, вокруг все же светло. Светло от свежевыпавшего мягкого снега и светло на душе у людей, открывших сегодня свой очередной рыболовнозимний сезон. А уж по льду пополз слушок, что где-то там, на плесе, мужик вытащил двухкилограммового леща, внеся тем самым некоторое смятение в ряды нетерпеливых и понуждая еще пристальнее гипнотизировать поплавки более опытных и верящих в свою счастливую лунку рыболовов. Мало-помалу начинает активно брать подлещик, заставляя любителей все чаще и чаще шить. Этим кратким глаголом обзывается процесс вываживания рыбы на зимнюю поплавочную удочку. И действительно, если посмотреть со спины на такого швеца, создается впечатление, будто он и впрямь что-то шьет длинными нитками, высоко взмахивая руками.
Но тут над притихшим белым простором раздается протяжный громкий сигнал: "Гори-и-ит"! — и все находящиеся поблизости, забыв про поплавки, дружно поворачивают головы с разинутыми ртами. Вскочив с ящика, точно подброшенный пружиной, из толпы вырывается рыболов и спешит к слегка кивающему на длинной пружинистой полоске стали, трепещущему под ветерком красному флажку подледной жерлицы. Начинающий всегда после выстрела несется пулей, топая по неокрепшему гулкому льду, словно застоявшийся жеребец. Бывалый же, сохраняя солидность и изображая на лице напускное безразличие, идет не спеша, хотя, забывшись, нет-нет да и засеменит ногами, а на обратном пути под молчаливые восторженно-завистливые взгляды лещатников нарочито медленным шагом протриумфирует мимо них к своему ящику, небрежно помахивая по ходу забагренной за нижнюю челюсть солидной добычей, сохраняя все то же непроницаемое спокойствие. И хоть бы улыбнулся, черт, краешком рта. Но я-то знаю — внутри у него все ликует
