Линия грез

…Все мы совершаем в жизни много ошибок, а потом мечтаем о том, как было бы здорово вер­нуть прошлое и все исправить. Я вам не обещаю «в детство плацкартный билет», но ошибки можно исправить, причем это будет похоже на возврат в прошлое…

В. Зеланд

…У каждого из нас есть мечты. Но где-то рядом, за гранью нашей реальности, существу­ют — потенциально, миры, где все эти мечты осуществимы. Я дарю их вам…

С. Лукьяненко

Я проснулся под утро от нечеловеческого мяука­нья соседской кошки. Гнусная бестия будит меня вот уже которую ночь подряд. Я люблю котов, особенно кошек, но эту, соседскую, просто вознена­видел. Да и что это такое в конце концов? Я, царь природы, венец, можно сказать, творения, должен пробуждаться от этих диких звуков.

На этот раз я не стерпел. Пошарил под кроватью, на удивление быстро нащупал обычно изворотливый тапок и с силой швырнул его в соседскую стенку. Странно, но никакого звука при этом я не услышал. Снова сунул руку под кровать, но второй тапок, са­мый изворотливый ублюдок, бесследно исчез.

Нервно потянувшись, встаю, делаю два шага к стене, размахиваюсь изо всех сил… и следом за ку­лаком, не встретившим никакого сопротивления, вы­валиваюсь в липкий туман и промозглую сырость. М-да, этого еще мне не хватало. Закурить бы, но нечего. Я как был в трусах, так в них сюда и выва­лился. Понять бы еще — куда? Болото — не болото, лес — не лес, хотя кочки, лужи, обнаженные ство­лы полумертвых деревьев и тропинка между ними вроде как есть.

Да, довольно противно курить утром, на голод­ный желудок. Еще противнее — не курить, остав­шись без сигарет, без штанов и каких-либо перс­пектив на ближайшее будущее. Как бы в подтверж­дение моих мрачных мыслей коварная ветка, хищ­но изогнувшись, больно хлестанула меня пониже спины. Зараза!

Вот так всегда. Ждешь чего-то, надеешься, веришь, а тут тебя носом в грязь. И еще раз, и еще. Спал ведь, никого не трогал, воображал себя победителем. Начитавшись Чейза, думал о том, что хорошо, на­верное, иметь весь мир у себя в кармане. Ан нет.

Сложная штука жизнь. Это тебе не домино, не рулетка и даже не бильярд. Эх, погонять бы сейчас шары по лузам. Мрачная ассоциация «луза — лузер» заставила меня остановиться и оглядеться. Странно, но кривая тропинка вывела меня к знакомым мес­там, часто являющимся мне во снах. Теперь все окон­чательно встало на свои места: я все еще в кровати…

Нигде нет покоя. Даже во сне. Живешь, как в камере, — от подъема до отбоя. Мотаешь срок, а жизнь, настоящая жизнь, проходит мимо. Кажет­ся, что вот-вот успеешь вскочить на подножку отхо­дящего (пусть даже) трамвая, и он увезет тебя в стра­ну Желания и Мечты. И ты помчишься в будущее под перестук вагонных колес. Дык-дык, дык-дык, дык-дык, дык-дык…

Но это потом, а пока — побудка, баланда, катор­га… Еще один обременительной день пустой и нико­му не нужной жизни…

Все, хватит, нужно просыпаться и идти домой, точнее, идти домой и просыпаться. Но ноги сами несли меня туда, где развевались флаги, били бара­баны и звучала музыка. Опять. И на этот раз меня занесло к домику Смотрителя…

Обычно седой и бородатый старик на этот раз предстал передо мной в виде безбородого мужика средних лет с пронзительным взглядом из-под кус­тистых бровей. При виде меня его обычно суровое выражение лица несколько смягчилось. Он подмиг­нул мне, как старому доброму знакомому, кивком головы предложил следовать за ним и, как был в колпаке с нашитыми на нем звездами, но почему-то в валенках и зипуне, быстро зашагал вперед. До чего же он похож на Григория Г., подумалось мне мель­ком, но углубляться в размышления по этому пово­ду я не стал и молча последовал за ним.

Вскоре мы оказались на самой вершине зеленого холма, с которого открывался изумительный вид на долину. Она всегда восхищала меня своей неземной девственной красотой, но на этот раз показалась до отвращения вылизанной и какой-то ненастоящей. Я вопрошающе глянул на провожатого, но он толь­ко криво ухмыльнулся и сухо бросил: «Проводим тут мероприятие, понимаешь!»

С чего бы это вдруг, подумал я на ходу, сразу же вспомнив первую нашу встречу. Тогда я забрел к нему с дикого похмелья. Вообще-то, я не отношусь к любителям залить за воротник, но тут подвернул­ся мой старинный приятель, с которым мы не виде­лись ровно десять лет. Уже вместе с ним мы встре­тили еще одного нашего старинного приятеля, с которым не виделись пятнадцать лет. И пошло, и поехало, и понеслось…

В ту ночь «адреналиновая» тоска долго гнала меня по извилистой лесной тропинке и довела до самого домика Смотрителя. Встретил он меня неласково. Подавшись к нему, я только было открыл рот, как он сразу же его заткнул, заорав, что и слышать ни­чего не желает, что и на дух не выносит пьяниц, которые вечно недовольны, постоянно требуют вы­пивки, громко шумят и оставляют после себя горы стеклотары. Я с пониманием кивнул и собрался было двигаться дальше.

Смотритель взглянул на меня, как на идиота, и, внезапно подобрев, сказал: «Ладно, чего уж там, выкладывай…».

Я объяснил ему, что, исключая вчерашний эпи­зод, веду преимущественно трезвый образ жизни, но лучше бы я пил, потому что денег на более или менее приличное существование все равно не хвата­ет. То есть я, конечно, понимаю, что не все рожда­ются с серебряной ложкой во рту. Опять же, судьба, от которой не уйдешь, и все такое прочее…

Дуралей ты, братец, весело рассмеялся Смотри­тель, жизнь прожил, а не знаешь, что свою собствен­ную судьбу волен выбирать себе любой свободный человек. А наша свобода как раз и заключается в том, что мы всегда выбираем то, чего захотим. Мало того, ты не только можешь выбирать, но и имеешь на это право. Только не пользуешься этой привиле­гией. Обалдуй!!!

Бред, подумал я, чистой воды бред. Интересно, может ли белая горячка начаться во сне? Как бы прочитав мои мысли, Смотритель поморщился, плю­нул и лениво процедил: «Сам дурак, да и недосуг мне с тобой препираться — времени жалко. Вот уж не думал, что они и на этот раз подошлют мне тако­го кретина, как ты. Но миссию свою я все равно исполню, и яблоки твои упадут в небо».

Какие яблоки, какую еще миссию и кто это та­кие «они» — неужели зеленые чертики, обмирая, подумал я… Довольно, оборвал мои невеселые мыс­ли Смотритель, я тебя, паразита, насквозь вижу. Пошли, я должен тебе кое-кого показать. Послу­шаешь, что умные люди говорят о благоустрой­стве мира. Тебе-то переживать нечего: твой мирок давно благоустроен, что называется «под ключ», без твоего участия и для твоего же собственного блага.

Для начала, продолжал Смотритель, запомни несколько очевидных вещей, точнее, забудь о том, что разные вредители внушали тебе чуть ли не с колыбели. Никакой ты не кузнец своего счастья. Это надо было такое придумать: размахивать тяже­ленным молотом, чтобы сковать неизвестно что! А если не скуется, что тогда?

Не следует также бороться с миром за место под солнцем. Солнце большое, места много, еще и лиш­нее остается. Идея тут простая: лежишь под паль­мой, разинув рот, а тебе с нее валятся то ананас, то кокос, то финик… А ты только выбираешь, что имен­но будет тебе падать, как часто и в какой последова­тельности…

С финиками все понятно, не удержался я, они ма­ленькие. Ананас вон какой колючий, а у кокоса еще и скорлупа. Вымученное счастье получается однако, поежился я, с расквашенным тяжелыми фруктами носом и побитыми зубами. Не лучше ли выдавливать из себя радость — ну, типа зубной пасты из тюбика, немного помахав молотом или подвигав локтями?

Как же мне надоели все эти контактеры, гуру, экстрасенсы, целители, мессии… И как же это по — нашему, по-русски, точнее, по-азиатски, ибо ника­кие мы не европейцы, а настоящие ордынцы — много в каждом из нас татарина, ох, как много! Плюс не­истребимое желание, чтобы все всегда делалось сра­зу, само собой. Желательно, сегодня и сейчас, без нашего участия. Да и нужно для этого всего ничего: только выпить «заряженной» воды, сконцентриро­ваться на числовом ряду, произнести соответствую­щую мантру, подобрать заклинание, выбрать судь­бу в информационном поле вариантов…

Мои мысли Смотритель проигнорировал, только запыхтел недовольно, как мне показалось, и заша­гал еще быстрее. Тем временем мы подошли к не­большому театру явно античной постройки с места­ми для зрителей, расположенными полукругом на склонах живописнейших холмов. Зал был заполнен едва ли наполовину, но все были в белых одеждах — хитонах, неожиданно пришло мне в голову, — с про­светленными и одухотворенными лицами.

Кое над кем я заметил нечто вроде нимба, но уди­виться не успел, потому что публика недовольно заулюлюкала, засвистела, затопала ногами, и два сержанта в милицейской форме увели прямо с три­буны отчаянно упиравшегося мужчину неопределен­ной наружности, размахивающего табличками с нарисованными на них большими цифрами от одно­го до девяти.

Ба, да это же Григорий… — начал было я. Замол­чи, сурово одернул меня Смотритель, укоризненно покачав головой, не поминай всуе имя… Планида у него такая. А реальность толковую выбрать себе так и не сумел. Эх-ма, был человек — и нет человека. Обидно, да.

Между тем под бурные аплодисменты некоторой части публики и одобрительные возгласы типа «По­чем сегодня яблочки в супермаркете!» на сцене по­явился необыкновенно радостный и счастливый ора­тор. Он сразу взял быка за рога. Вы знаете меня давно, начал он, знаете и о том, что моя жизнь на­полнена новым радостным смыслом. Наполнялась она с тех пор, как я открыл для себя трансерфинг, вернее, мне было позволено это сделать.

Каждый, кто хоть раз заболевал творчеством, знает, какую радость и удовлетворение приносит произведение искусства, созданное своими руками. Мое искусство создавалось не руками, а другой час­тью тела. Но дело не в этом. Согласитесь, выбирать свою судьбу — буквально, как картошку на рын­ке, — это принципиально иная модель и торговли, и мира.

Вадим, кокетливо пропела с места изящная блон­динка средних лет, но правильно ли я поняла, что есть такая реальность, где я бы могла привлекать не только успех, удачу и деньги, но и еще чего-нибудь?

Милая Наталия, улыбнулся оратор, зачем вам «еще чего-нибудь», если у вас и так все есть? Но в принципе в моем учении возможно все. Захотите, и перенесетесь в реальность, где осуществятся все ваши желания. Даже самые сокровенные. Не знаю даже, чего вы там себе нажелаете…

Но мне все равно не понятно, откуда и как пришло к вам сокровенное знание, не унималась блондинка, будто бы вознамерившаяся подыграть оратору.

От удовольствия тот даже зажмурился и с на­слаждением произнес: «Я не в состоянии рациональ­но объясните откуда взялись все эти знания. Толь — ко одно могу утверждать с полной уверенностью: в моей голове не могло родиться ничего подобного

Зато я знаю, громко и отчетливо произнес моло­дой человек, поднявшийся на сцену под насторо­женное шиканье зала. Книжка, чего это он книжку тащит, полетел по амфитеатру недоуменный шепо­ток. Между тем оппонент прочно утвердился за три­буной, отстранив слегка ошеломленного оратора. Вот, слушайте, цитирую, сказал он и раскрыл свою книжку:

«…В последнее время мы широко исследовали природу реальности. И пришли к интересному вы­воду — любой представимый мир, любая Вселенная, самая фантастичная с нашей точки зрения, потен­циально существуют. Есть миры, где реки текут вверху а люди умеют летать. Есть миры, внешне адекватные нашему, но мои скромные музыкальные способности, например, ценились бы там также, как у нас талант Микеле-Микеле.

…У каждого из нас есть мечты. Но где-то рядом, за гранью нашей реальности, существуют — потенциально, миры, где все эти мечты осуществи­мы. Я дарю их вам. Я дарю вам «Линию Грез», уст­ройство, способное перенести каждого из нас в идеальный мир. В его собственный мир.

…В задних рядах возникло движение, плотный низенький мужчина неуверенно привстал с кресла:

…Если представить мир, где я буду являться… э… эталоном стройности и красоты, — вымучен­но улыбнулся он, — Линия Грез перенесет меня в этот мир?

— Да.

— Но моя память сохранится?

— Конечно. Иначе Линия Грез была бы бессмыс ленна.

— Так я буду понимать, что моя внешность впол­не заурядна, а вы не имеете ни слуха, ни голоса?

Кертис заставил себя рассмеяться:

— Это уж как вам будет угодно…

Кто-то из его аналитиков сделал ошибку. Не отфильтровал человека, умеющего ставить неожи­данные вопросы. Купился на имидж забавника-бол — туна. Кто-то ответит за эту ошибку…».

Подрастерявший было весь свой гонор оратор немного воспрянул. Ну и что, сказал он, я тоже люблю читать Сергея Лукьяненко, но вся разница между его беллетристикой и моими умопостроени­ями заключается в том, что мое учение действи­тельно работает, ибо «…концепция судьбы в Трансер — финге базируется на принципиально иной модели мира. Не спешите разочарованно махать руками и восклицать, что вам пытаются всучить какую — то очередную химеру. Согласитесь, ведь каждая из известных концепций судьбы строится на опреде­ленном мировоззрении, которое, в свою очередь, ба­зируется на некоторых недоказуемых отправных точках..,».

Вот теперь зал взревел…