КРИСТИАН — Ж. ГЮЙОНВАРХ ФРАНСУАЗА ЛЕРУ

Приступая к изучению кельтов, нельзя не сказать, насколько оно сложно и трудно. В нашу эпоху, когда не только верят, но и уве­ряют других, будто наука — это пустяковое развлечение, основанное на известных педагогических приемах и на магии образов, доступ­ных первому встречному, мы хотели бы предупредить читателя, что такое изучение требует известного усилия. Но трудности не должны служить предлогом для педагогических поучений, для погружения в стилистические оговорки или витиеватое умствование, защищающее автора, наловчившегося складно говорить или писать, от возможных упреков в невежестве или недостатке информации.

Все это следует считать не осторожностью, а просто-напросто легким путем, на который иные исследователи охотно сворачивают: заблуждения и домыслы писателей древности, отягощенные бесчис­ленными фантазиями современного воображения, не дают исследо­вателю нужного материала для плодотворной работы. Целью этой книги является, стало быть, не упрощение самого материала, что было бы утопией или ложью, а стремление по возможности ясно из­ложить этот материал во всей его полноте, которая сама по себе, а особенно вкупе с громоздкими примечаниями, превращает его в не­что смутное и чересчур замысловатое. Мы хотели бы помочь чита­телю ориентироваться в лабиринте книжных названий, чтобы он не тратил свое время на чтение неизвестно чего, написанного неизвест­но кем.

Так или иначе, мы настаиваем на том, что неоднократно прини­мали для себя в качестве аксиомы, а именно что кельтологические исследования должны основываться не столько на поисках новых источников, сколько на новом толковании уже существующих: тек­стов, нуждающихся в новом прочтении, или недостаточно описан­ных археологических объектов. Такие памятники, как календарь из Колиньи или кратер из Викса, открываются не по три — четыре в столетие; в музеях и библиотеках хранится масса сокровищ, до сих пор не исследованных или забытых. Островными средневековыми текстами, которые должны быть исследованы с постоянной и вели­чайшей тщательностью, также чаще всего пренебрегают без уважи­тельных причин, зато вновь пытаются узнать, содержал ли кратер из Викса воду, жертвенную кровь, вино, пиво или мед; или еще раз ре­конструируют, начиная с разбросанных и искаженных фрагментов, полный текст календаря из Колиньи.

В этом смысле нет ничего поучительнее рассмотрения тех про­тиворечий, которые бросаются в глаза в работах кельтологов по­следней половины века даже без учета особенностей их индивиду­ального стиля. При неизбежной преемственности отдельно взятых научных школ, следует признать, что между собой они редко согла­суются не только в отношении метода, но и некой общей истины. Для одних друиды — это всего лишь колдуны, а для других они — ве­ликие философы, равные Пифагору и Платону: все просто забыли, что друиды осуществляли жреческую власть и сравнимы с брахма­нами Индии. Именно так рождается в читательской среде прискорб­ное понятие «полемики специалистов»: то, что является аксиомой для одного, другому представляется всего лишь гипотезой; можно также вспомнить пустой спор «старых и новых», как будто наше время не являет нам торжество новизны. Иначе говоря, одни и те же факты могут стать предметом различных оценок и толкований, а то и описаний, в зависимости от специальности автора, который их ис­следует.

Должно быть установлено верное соотношение между конкрет­ной истиной и гипотезой, не оставляющее места для слишком воль­ных и субъективных интерпретаций, должна быть осуществлена по­пытка синтеза, доступного и понятного читателям, не обладающим никакой предварительной информацией. Здесь речь идет не о том, чтобы затевать систематическую критику существующих работ или выносить о них — в общем или в частностях — личное и окончатель­ное решение, а о том, чтобы установить, в какой мере каждая дисци­плина может содействовать этому общему синтезу, не умаляя и не преувеличивая заранее значения ни одной из них. Для обсуждаемой темы время и пространство обладают разной значимостью, но фило­лог должен порой читать своих коллег археологов, а археолог не всегда тратит свое время даром, когда читает исследование по исто­рии религий.

Мир кельтов слишком протяжен во времени и пространстве, чтобы дать нам право пренебрегать достижениями тех или иных трудов, каков бы ни был их характер и последствия. И, напротив, ни одна из дисциплин не может претендовать на универсальность, ибо не существует никакого метода, в равной мере приложимого ко всем аспектам кельтологии.

Глубоко заблуждаются те, кто думает, будто можно дать удов­летворительное определение кельтской цивилизации, исходя лишь из того момента, когда она становится предметом рассуждений гре­ческих авторов VI или V века до нашей эры, и не соотнося ее с об­щим индоевропейским контекстом. Другим заблуждением является попытка изучения кельтов в узких географических рамках, когда обитатели Галлии рассматриваются так, словно у них не было ника­ких родственных связей с их островными собратьями; совершенно неправильно разделять их, руководствуясь частными особенностя­ми, лишь изредка нарушающими фундаментальное единство, или ссылаясь на хронологическую дистанцию, которая сводится на нет архаикой ирландского мифа. Вспоминается, что Камиль Жюлиан от­казывался принимать во внимание островные тексты под тем пред­логом, что ирландцы и бритты — это народы, «кельтизированные» гораздо позже галлов! Многие открыто заявляли, что такой аргумент противоречит всей западной археологии и филологии. Однако по­следствия этого высказывания дают о себе знать, потому что Камиля Жюлиана и его последователей все еще продолжают читать. Третье заблуждение состоит в желании реконструировать религиозную или политическую историю кельтов на основе одного только материаль­ного контекста археологических открытий, ибо весь этот материал, за редчайшим исключением, не эпиграфический, то есть лишенный любых надписей, и это означает, что такой материал молчит обо всем, что думали или говорили его создатели и те, кто его использо­вал. Итак, история кельтов молчалива, и у мифа нет истории. Еще одна ошибка всегда касается рассмотрения островных, ирланд­ских и валлийских, текстов исключительно с филологической точки зрения, без учета их концептуального содержания, которому невоз­можно приписывать историческую дату. Миф существует вне вре­мени.

Мы, разумеется, не касаемся здесь маргинальных или второсте­пенных работ, которые, смешивая домыслы, невежество и, иногда, недобросовестность, загромождают прилавки книготорговцев и де­лают кельтов прошлого и настоящего поводом для коммерческих спекуляций. Широкая публика всегда может стать легкой добычей для разных недоучек. Однако есть не только вздор невежд, есть и за­блуждения ученых: они объясняют ирландские легенды при помощи неопределенных символов на галльских монетах; пользуются всей островной литературой, ирландской и валлийской, а то и бретон­ской, или даже произведениями артуровского цикла для оправдания какого-нибудь современного литературного течения; утверждают, что Франция XX века, больная от рождения вот уже две тысячи лет, до сих пор остается «галльской родиной», с гордостью сознающей свою миссию, — таковы идейные постулаты подобных работ, не тре­бующие даже опровержения. Некоторые «исследователи» остаются убежденными в том, что кельтский мир настолько прост, что совсем не обязательно знать его, чтобы писать книги о нем. Совсем не обя­зательно быть ученым: достаточно свести знакомство с хорошим из­дателем и несколькими журналистами на хороших местах. Мы не знаем ни одного французского или европейского, или даже амери­канского издания по протоисторической археологии Западной Евро­пы, кроме работ, состоящих из широких обобщений, включая все труды о кельтах, написанные авторами, не знающими ни слова из кельтских языков.

Однако почтительное отношение к университетским устоям от­нюдь не гарантирует безупречности в обращении с научным мате­риалом. Исследовательская деятельность не исключает недоразуме­ний и ошибок.

В работе, к которой мы отсылаем читателей, — «Общем введе­нии в изучение кельтской традиции. Часть I», Рен, 1967 (Introduction generale a I ‘etude de la Tradition Celtique /, Rennes, 1967) — была в це­лом определена суть данной проблемы. С точки зрения «гуманитар­ных наук» это определение является прежде всего религиозным и вряд ли может быть иным. Но мы настаиваем на его основном пунк­те — на приводимом в самом начале доказательстве коренного разли­чия между традицией и религией, одна из которых неизбежно явля­ется оправданием другой. К этому можно добавить наш основной тезис из работы «Друиды» (Les Druides) и двухтомника «Ирландские мифологические тексты» (Textes mythologiques irlandais) о четкости и прочности социальной и политической структуры кельтских коро­левств, а также часто обделенный вниманием исследователей тезис о чрезвычайном богатстве традиционных и религиозных терминов у кельтов, подробно раскрываемый нами в «Жрецах и богах кельтов» {Preires et dieux des Celtes).

Учитывая все это, мы не имеем ни малейшего желания доказы­вать, что мода на сверхсовременную терминологию вкупе с неадек­ватностью научных концепций являются серьезной помехой в изу­чении той или иной традиционной формы. Эта терминологическая неясность ощущается во всех сферах кельтологических изысканий. Она препятствует междисциплинарному сотрудничеству равно как эффективности результатов. Она препятствует, наконец, распро­странению общих знаний о кельтской цивилизации среди образо­ванных читателей. Что касается слова цивилизация, оно было так опошлено и предполагает сейчас такие различные смыслы, что мы долго сомневались, стоит ли так называть эту работу. Начнем с того, что мы имеем в виду под этим удобным термином в четко опреде­ленном порядке все факты, которые определяют особенности кельт­ского мира, позволяющие идентифицировать его как таковой, то есть все, что заключено в своеобразной традиции[1].