Вечернее купание слонов
Рисунок середины XIX в.
Около 8 часов начали жужжать цеце; они больно кусали наши руки и шеи. Как раз когда мы начали думать о завтраке, мы увидели у тропы несколько пасущихся буйволов; но они убежали тяжелым галопом, заметив человека. Мы выстрелили; тяжело раненный вожак отделился от стада, и мы видели, как он остановился среди деревьев. Но преследовать раненого буйвола очень опасно, и мы продолжали наш путь.
После завтрака, который мы устроили около небольшого пруда, мы увидели на берегу двух слонов, а на почтительном расстоянии позади этих царей диких мест – табун зебр и стадо водяных козлов. Почувствовав наш запах, величественные животные немедленно удалились, а зебры остались на месте, пока наш головной не подошел к ним на расстояние 80 ярдов; тогда и старые, и молодые грациозно убежали. Зебры очень любопытны, и это качество часто оказывается для них роковым, так как они обычно останавливаются и смотрят на охотника. В этом отношении они являются полной противоположностью антилопам, которые, увидев или почуяв опасность, убегают с быстротой ветра и никогда не останавливаются, чтобы оглянуться. Иногда мы убиваем лучшую зебру в табуне, если у наших людей является фантазия отведать ее мяса, которое они считают «лучшим из хорошего мяса». На равнинах, поросших невысокой травой и расстилающихся между нами и рекой, спокойно пасутся или отдыхают антилопы разных пород. Часто встречаются дикие свиньи, которые бродят днем вокруг нас; но они так боязливы, что близко к себе не подпускают. Встревоженные, они поднимают свои гибкие хвосты и быстро убегают по прямой, причем их туловища остаются такими же неподвижными, как корпус железнодорожного паровоза. На расстоянии мили от пруда из леса вышли три буйволицы с телятами и прошли на равнину Стая молодых обезьян, резвившихся на опушке, заслышав громкое пение Сингелека, скрылась в глубине леса, а старые и сердитые самцы, завидев людей, послали по адресу последних ругательства, заливаясь громким и злым лаем. Мы расположились лагерем на сухом, более высоком месте; иногда приходилось перед остановкой предварительно прогонять слона.
Ночи теперь теплее и приносят почти столько же нового и интересного, как и дни. Просыпается и появляется новый мир, более многочисленный, если судить по производимому им шуму, чем дневной. Вокруг нас воют львы и гиены; иногда они подходят к нам так близко, что становится неприятно; однако они никогда не осмеливались прийти к нам. Одни неизвестные нам птицы поют сладкие песни, другие пронзительно кричат и издают резкие звуки, как будто от страха или раздражения. Ухо слышит восхитительные звуки, производимые насекомыми; например, один из них похож на гамму размеренных музыкальных ударов по наковальне (туземцы говорят, что его издают крупные жуки), другие вообще невозможно описать. Однажды мы видели, как маленький лемур скакал с ветки на ветку с ловкостью лягушки; он чирикал, как птица, и был не больше малиновки. Пресмыкающиеся, хотя их здесь и много, беспокоили нас в течение всего путешествия редко; от их укусов пострадали только два человека, да и то легко. Один из них считал, что его укусила змея, а другого ужалил скорпион.
Трава начала гореть, и воздух стал голубоватым и туманным, как в Америке во время бабьего лета. В Западной Африке его называют «дымами». Вечером пожар бушует на склонах гор на протяжении ряда миль, но ночью он потухает. Эти пожары образуют линию огненных зигзагов на фоне неба.
Ночь 6 июля мы провели на левом берегу Чонгве, которая вытекает из горной расселины справа от нас и имеет ширину в 20 ярдов. Недавно здесь поселилось небольшое племя базизулу с вождем Дуданга, пришедшее с юга. Они построили здесь деревню. Некоторые из их домов квадратные. По-видимому, с бакоа, которым принадлежит эта местность, они в хороших отношениях. Подобно другим туземцам, они возделывают хлопок, но другой породы, которой мы еще не видели в Африке, – с длинным волокном и коробочкой большего размера, чем обычно. Семена его связаны между собой, как у пернамбукского. Они принесли семена с собой с родины – с гор, которые видны в отдалении на юге и где и сейчас живут их соплеменники, богатые скотом и еще пользующиеся щитами. Этот народ утверждает, что они – дети великого верховного вождя Кваньякаромбе, о котором говорят, что он был царем всех базизулу. Географы, основываясь на информации, полученной от португальцев, знают это племя под названием моросуру, а об упомянутых горах говорят, что они были страной исторического вождя-воина Чангамира, к которому не осмеливался приблизиться ни один португалец. По слухам, базизулу должны быть храбрыми горцами. На равнине, ближе к реке, живут сидима, подобно тому как на северном берегу на высотах, на расстоянии примерно двух дней пути, живут бабимпе, а на реке или поблизости от нее – макоа. Вождь базизулу, у которых мы гостили, был гостеприимен и дружелюбен.
