Хлеб и соль суть беспорно такия вещи, в которой не нуждается и последний нищий в Европе. Жители Камчатки и сего беднее. Они часто не имеют ни хлеба ни соли. Увеличенное число там войска требует и большего количества хлеба. Но как доставление муки крайне трудно и дорого, то и выдается солдату половина только пайка, ему назначенного; за другую половину получает он деньгами, но не по той цене, каковая бывает в Камчатке. Мука не привозится туда купцами для продажи; потому что, кроме трудного и дорогого перевозу, повреждается на пути столько, что причичиняет урон, а не прибыток; однако цену оной полагали при нас за пуд 10 рублей. Напитки напротив того доставляют скорый оборот и надежную выгоду. Поелику солдат не имеет никогда возможности есть мяса; то и следовало бы давать ему по крайней мере муки и крупы паек полной, от которого по недостатку в прочей пище и по худобе муки[180] верно ничего оставаться не будет, того более у семейнова имеющего детей более женского полу.[181] В рыбе не терпит он правда никакого недостатка, которая во время лета составляет здоровую и вкусную пищу, но зимою употребляется сушеная без всякого приготовления. В сем виде называют ее в Камчатке Юколою. Она не очень питательна, но, будучи хорошо приготовлена, делается отменно вкусною. Однакож всегдашнее употребление Юколы без всякой приправы должно быть вредно здоровью.
Недостаток в соли превосходит даже и недостаток самой муки. Сделанный по прибытии нашем кому либо подарок, состоявший из нескольких фунтов соли, почитался важнейшим. Сколь ни велика наклонность Камчатских жителей к горячим напиткам однако приносившие нам рыбу, ягоды и дичь, получив за то не много соли, изъявляли большую благодарность, нежели за вино горячее, которого впрочем не давал я им почти вовсе. Если бы не было недостатка в соли и если бы продавалась она не высокою ценою, тогда не имели бы нужды есть одну сушеную рыбу, соленая здоровее и составляла бы приятную перемену;[182] сверх того в какой пище не нужна сия необходимая приправа? Солдат получает, на все, по одному фунту в месяц а несколько сами вываривают, но Камчадалам не дают нисколько. Близ Петропавловска существовали прежде две соловарни, доставлявшие для всей Камчатки соли довольное количество; но оные многие годы уже находятся в запущении. Может быть, что доставление сухим путем котлов и всего к тому принадлежащего, признано слишком затруднительным, и так еще многие годы пройдут пока Камчатка будет снабжена солью. В рассуждении сего предмета, сделали мы также великое для Камчатки благодеяние. Прежде упомянуто, что Японское правительство подарило нам при отбытии из Нангасаки около 3000 пуд соли. Все сие количество, выключая около 200 пуд, удержанных мною для нашего продовольствия, оставлено в Камчатке, так что каждой житель снабжен чрез то достаточно почти на три года. Сия соль тотчас была разделена между жителями и притом приняты меры, чтобы купцы, как единственные, тамошние капиталисты, не могли покупать более соли, кроме нужной для собственного употребления; ибо в противном случае возвысили бы они цену до того, чтобы могли получить барыша от 1000 до 2000 процентов.[183] Ближайшие к Петропавловску жители получили следовавшее им по разделению количество соли немедленно; но отдаленнейшие долженствовали дожидаться зимнего пути для перевоза оной. При сем не могу я никак умолчать и не отдать справедливой похвалы своим служителям, которые оказали величайшее бескорыстие принятием истинного участия во жребии своих собратов, живущих в Камчатке. По получении нами соли в Японии, объявил я им, что Офицеры не хотят взять из оной своей доли; а потому принадлежит им одним все количество; «вы знаете, сказал я, что можете продать ее в Камчатке высокою ценою и получить для себя знатной прибыток; однако, «не взирая на то, надеюсь я твердо, что вы роптать не будете, если отдам я всю соль Камчатскому Губернатору, для разделения оной между тамошними жителями, которые претерпевают в ней крайнюю нужду; ни один из них не попротиворечил; все единогласно отвечали: «мы на сие охотно соглашаемся, бедные Камчатские жители долго корабля Надежды не забудут; они станут верно напомнвать об нас с благодарностию, а сего для нас уже и довольно.» Кроме такового знатного количества соли оставлено мною в Камчатке около 75 пуд крупы сарачинской.
