Однажды, прогуливаясь с Элиотом по селению Кавароа в заливе Карекекуа, я хотел видеть место, где убит капитан Кук. Пришедши к морскому берегу на тот самый камень, где пал сей славный мореплаватель, я и бывшие со мною офицеры взяли по одному камешку и положили в карман в память сего происшествия. Это подало повод Элиоту рассказать нам анекдот. Будучи на сем самом месте, Тамеамеа рассказывал ему о ссоре, случившейся между островитянами и англичанами, и каким образом Кук был убит. Элиот, так же как и мы, взял камешек и хотел положить в карман. На вопрос Тамеамеа, для чего он ему нужен, сказал он, что хочет послать к своим приятелям в Англию. При сих словах сандвичанин переменился в лице, глаза его засверкали. Он вмиг вырвал камень из рук Элиота и бросил его в море, сказав, что он сею посылкою хочет напомнить своим соотечественникам о несчастном приключении, которое должно быть забыто, и что добрые люди после примирения старых ссор никогда вспоминать не должны.

Между тем человек с такими высокими понятиями о справедливости и народном правлении, увидев у одного из наших офицеров (барона Врангеля), бывших со мною на берегу, простой, пестрый бумажный платок, тотчас взял его, несколько минут его рассматривал и любовался им и, как казалось, хотел просить, чтоб платок ему отдали, но лишь Элиот сказал ему, что это нехорошо, то он вдруг бросил платок к Врангелю и, поджав руки, присмирел, как мальчик, которого побранили за шалость. После того увидел он на мне большие английские, довольно поношенные башмаки, которые я тогда носил, будучи болен ногами, и стал у меня просить их, говоря, что американцы привозят к нему много, но таких больших и хороших башмаков он не видывал, и я принужден был к нему после отослать их. Он имеет множество разных европейских вещей, и даже дорогих, как, например: богатый серебряный сервиз, хрустальную посуду редкой работы, много фарфоровых вещей и пр., а также и денег считается у него до 200 000 пиастров, которые хранит он в крепких сундуках в каменных домах, нарочно для того построенных. Следовательно, платок или башмаки не могли служить для него предметом удивления, и он также знал, что это безделица, почти ничего не стоящая, но тут было мгновенное действие ребяческого образа мыслей.

Хотя слабости сии в Тамеамеа свойственны только детскому возрасту, а не сединами украшенному старцу, но не могут затмить истинных природных его дарований и достоинств: он всегда будет считаться просветителем и преобразователем своего народа. Правда, что многие понятия о вещах и делах и способы, принимаемые им к лучшему устроению своих владений, не его собственные, а сообщенные ему служащими у него европейцами; но желание и умение пользоваться их советами при состоянии, в коем он родился, вырос и живет, делают его необыкновенным человеком и показывают, что природа одарила его обширным умом и редкою твердостью характера.

Другая, не менее важная, статья состоит в том, чтоб никому из приходящих иностранцев не давать преимущества перед другими, но со всеми одинаково поступать, позволять всем иметь с его подданными равный и свободный торг и запрещать европейцам заводить свои собственные заселения. На сей конец, когда он находящимся в его службе англичанам и американцам дает во владение земли, то всегда с тем, чтоб они принадлежали им, доколе они живут на островах его, передать же их другому они никаким образом не могут, и земли сии по отъезде их или по смерти опять к нему поступают. Ванкувер или не понял его, или с намерением ошибся, когда в своем путешествии написал со всею мелочною подробностию о торжественном уступлении острова Овайги английскому королю. Ни Тамеамеа, ни старшины острова никогда не думали отдавать земли своей. Все это дело они понимают в другом виде и отнюдь не так, как Ванкувер его хотел понимать.

Теперь здесь есть европейцы, живущие между сандвичанами более 20 лет. Они мне сказывали, что Тамеамеа без досады слышать не может, когда ему напоминают, что англичане имеют право на его владения по собственному его договору, постановленному с Ванкувером. Он так далек от сего мнения, что даже и островов своих не позволяет называть Сандвичевыми островами – именем, данным им капитаном Куком; но велит, чтоб каждый из них был называем своим именем; вся же купа вместе именуется острова короля или владетеля овайгийского.