22 января. — Я начал свое возвращение и поехал по новой дороге, называемой Локьеровой линией; местность вдоль нее более холмиста и живописна. Ехали мы целый день, и так как дом, где я хотел переночевать, стоял несколько в стороне от дороги, то я не без труда разыскал его. На этот раз, как, впрочем, и во всех других случаях, я встретил среди низших классов населения всеобщую и предупредительную вежливость, которой вряд ли можно было ожидать от них, если принять во внимание, кто они такие и кем они были. Ферма, где я провел ночь, принадлежала двум молодым людям, лишь недавно сюда приехавшим и начинавшим поселенческую жизнь. Почти полное отсутствие каких бы то ни было удобств было не слишком привлекательным, но они видели перед собой безусловное процветание в будущем, которого ждать уже недолго.

На следующий день мы проезжали мимо обширных пространств, охваченных пожарами, и через дорогу тянулись клубы дыма. Перед полуднем мы выехали на прежнюю дорогу и поднялись на гору Виктория. Ночевал я в Уэтерборде, а до наступления сумерек предпринял еще одну прогулку к «амфитеатру». По пути в Сидней я очень приятно провел вечер с капитаном Кингом в Данхиведе и наконец окончил свою небольшую экскурсию по колонии Новый Южный Уэльс.

Перед прибытием сюда меня всего более интересовали три вопроса: состояние высших классов общества, положение преступников и условия, привлекающие людей эмигрировать сюда. Конечно, мнение, составленное после такого краткого посещения, вряд ли чего-нибудь стоит, но не составить себе никакого мнения так же трудно, как иметь правильное суждение. В общем, то, что я слышал, в большей степени, чем то, что я видел, разочаровало меня в состоянии общества. Все жители разделились на враждующие партии почти по всем вопросам. Среди тех, кто по своему положению должен был бы подавать пример, многие открыто живут в таком разврате, что порядочные люди не могут с ними общаться. Между детьми разбогатевших бывших каторжников и свободными поселенцами существует постоянное соперничество, причем первым угодно считать, будто честные люди незаконно вмешиваются в их дела. Все население, бедные и богатые, стремятся разбогатеть; среди высших классов постоянной темой разговоров служат шерсть и овцеводство. В семейной жизни существует много серьезных неудобств, из коих главное, быть может, необходимость жить в окружении прислуги из преступников. До чего противны всем чувствам услуги человека, который, быть может, вчера был выпорот за какой-нибудь пустяк по вашему же представлению! Женская прислуга, конечно, много хуже; дети выучиваются от нее самым скверным выражениям и хорошо если не столь же скверным мыслям.

С другой стороны, частный капитал приносит здесь без всяких хлопот со стороны владельца прибыль втрое большую, чем в Англии, а постаравшись, человек наверняка разбогатеет. Предметы роскоши имеются в изобилии и стоят лишь немного дороже, чем в Англии, а большинство предметов питания здесь дешевле. Климат тут великолепный и совершенно здоровый, но в моих глазах он теряет свою прелесть из-за неприветливого вида страны. Поселенцы имеют то преимущество, что их сыновья с раннего возраста помогают им в делах. В возрасте от 16 до 20 лет они нередко ведут хозяйство на отдаленных пастбищах. При этом, однако, приходится допускать тесное общение юношей с прислугой из преступников. Мне неизвестно, чтобы моральный уровень общества принял какой-нибудь особенный характер, но при подобных нравах и отсутствии каких бы то ни было интеллектуальных интересов он, почти несомненно, должен упасть. Что до меня, то я думаю, что только острая необходимость заставила бы меня эмигрировать.

Быстрый расцвет и будущие перспективы этой колонии мне, человеку, не разбирающемуся в этих вопросах, совершенно непонятны. Двумя главными предметами вывоза являются шерсть и китовый жир, но и тому и другому продукту есть предел. Страна совершенно непригодна для проведения каналов, а потому существует некоторая не очень далекая граница, дальше которой сухопутная перевозка шерсти не окупит затрат на стрижку и уход за овцами. Подножный корм повсюду так скуден, что поселенцы уже продвигаются далеко в глубь материка, а в этом направлении страна становится чрезвычайно бедной. Сельское хозяйство никогда не удастся развить в широких размерах вследствие засух; поэтому, насколько я могу предвидеть, Австралия, должно быть, останется, в конце концов, только в будущем страной промышленной. Обладая углем, она всегда имеет под рукой двигательную силу. Так как обитаемая местность тянется вдоль побережья, а жители — выходцы из Англии, здесь сложится, безусловно, морская нация. Раньше я представлял себе, что Австралия вырастет в такую великую и сильную страну, как Северная Америка, но теперь ее величие в будущем кажется мне довольно сомнительным.