Когда мы проходили, мужчины иногда убегали с полей, на которых работали, и выносили на продажу новые мотыги, топоры и копья собственного производства. Здесь определенно железный век. Медь, по понятиям туземцев, которые добывают ее, плавя малахит, гораздо хуже поддается переработке, чем металл из железной руды, не требующий никаких флюсов. До сих пор, насколько нам известно, в этой стране никогда не пользовались ни оловом, ни цинком для составления сплавов с медью. Таким образом, мы можем ожидать, что бронзовый век наступит в обратном порядке. Был ли в Африке каменный век, остается под сомнением, так как, если не считать нескольких маленьких агатов, попавшихся нам в южной части материка, который мы исследовали, кремней нами найдено не было.[47] Каменный период мог пройти и без кремней, так как могли бы применяться и другие породы, но доказательства должны находиться под землей.

Мы совершили три длинных перехода за деревней Муази, в северо-западном направлении. Жители были довольно вежливы, но отказались продавать нам какие бы то ни было продукты. Они говорили, что мы слишком быстро передвигаемся; в самом деле, мы их захватили врасплох, и, прежде чем они успевали оправиться от удивления, мы были вынуждены отправиться дальше. Мы догадывались, что Муази прислал им распоряжение отказывать нам в продуктах, чтобы таким образом воспрепятствовать нашему продвижению в область, покинутую жителями. Но может быть, это было напрасным подозрением.

Одну ночь мы провели в селении Мачамбве, а другую – в селении Чимбузи. Редко бывало, чтобы мы могли найти старшину сразу же при входе в какое-нибудь селение. Он держится в стороне до тех пор, пока не выпытает всего о чужеземцах, или же действительно находится на полях и осматривает свое хозяйство. Однажды, когда старшина пришел со своего обхода с копьем, луком и стрелами, мы подумали, что он взял все свое оружие из-за нас и все время скрывался в какой-нибудь хижине, с хитростью выжидая, пока не услышал, что чужеземцам можно довериться. Когда же мы выслушали, как люди со всеми подробностями рассказывали об осмотре растущего в разных местностях хлеба в поле и с какой точностью они описывали топографию местности, мы убедились, что в некоторых случаях мы бывали не правы, и чувствовали себя сконфуженными.

Каждый бугорок, холм, гора и каждая вершина в горной цепи, точно так же, как и каждая речка, лощина и равнина, имеют свое название. В самом деле, каждая черта и каждая часть страны так точно различается соответствующим ей названием, что понадобилась бы целая жизнь, чтобы разобраться в их значении. Не недостаток, а слишком большое изобилие названий вводит путешественника в заблуждение, и, кроме того, выражения, употребляемые африканцами, так разнообразны, что самые большие ученые вряд ли поймут, о чем идет речь. Хотя мы и уклоняемся немного от темы, о том внимании, которое старшины уделяют сельскому хозяйству, все же, коснувшись богатства языка, хочется упомянуть о том, что мы слышали около 20 слов, обозначающих различные походки. Ходят, наклоняясь вперед или назад, качаясь из стороны в сторону, лениво или бодро, с важным видом, махая руками или только одной рукой, держа голову вверх или вниз, или еще как-нибудь. Каждый вид походки обозначается особым глаголом; а для обозначения всяких разновидностей дураков употребляется столько слов, что мы даже не пытались сосчитать.

Моффет перевел всю библию на язык бечуан и в течение последних 44 лет старательно изучал этот язык. Хотя он знает его намного лучше любого из туземцев, воспитывавшихся на миссионерской станции в Курумане, он, однако, считает, что все еще не владеет им в совершенстве. Все же, несмотря на то что этот язык так богат выражениями, в которых мы не испытываем особой нужды, в нем очень мало терминов для выражения отвлеченных понятий, например для описания умственной деятельности.