Когда мы двигались вниз по реке, они не делали попыток нападать на нас, хотя наш путь вдоль их деревни продолжался в течение часа. Наше возвращение в невредимости придало храбрости нашим гребцам: один из них, по имени Чику, признавшись, что он ужасно испугался, сказал: «Мой страх был не таким, от которого люди прыгают за борт или убегают, а таким, от которого душа уходит в пятки, делает человека бессильным и способным сражаться не более, чем женщина».
В районе Чонга Мичи, находящемся на расстоянии восьмидесяти-девяноста миль вверх по реке, мы встретили славных людей, хотя и из того же самого, нападавшего на нас, племени, которые хорошо относились к чужеземцам.
Группа из племени макоа пришла с юга и обосновалась здесь. Их узнают по шраму на лбу в форме полумесяца, с опущенными вниз рогами. Этому племени принадлежит вся местность к западу от Мозамбика. Они не разрешают ни одному португальцу входить на свою территорию ближе чем на два часа хода от форта. Холм, находящийся в 10–12 милях, под названием Пау при современном поколении этого племени был посещен лишь одним португальцем и одним английским офицером. Посещение состоялось лишь благодаря личной дружбе вождя с этим португальцем.
Наши союзники занимают форт Мозамбик уже триста лет, но в этом, как и во всех остальных случаях, им приходится ограничиваться наблюдением с лафета.
Вождь племени макоа Матингула, гостеприимный и общительный человек, рассказал нам все, что он знал о реке и о местности, находящейся за рекой. Ему пришлось один раз побывать с рабами в Ибо и один раз в Мозамбике. Наши люди легко понимали его речь. Он предложил обменять ненужный ему мушкет, который он купил выше по реке, на небольшое количество ткани. От него мы получили съестные припасы, за что дали ему плед. Матингула посмотрел на него, – ему никогда не приходилось раньше видеть такой ткани, – плед ему не понравился, он предпочел получить бумажную ткань. «Но плед тебя ночью согреет». – «О, я не хочу согреваться ночью».
Мы дали ему кусок бумажной ткани, стоимость которой не превышала одной трети стоимости пледа, но он ее оценил выше. Его люди отказались менять птицу на наши прекрасные ситцы и одноцветные ткани. Возможно, им больше нравились цветистые набивные ткани, виденные ими раньше. Они предпочитали очень дешевую простую синюю материю, к которой привыкли.
На всем протяжении реки собирают много прекрасного меда. Ульи помещаются на высоких деревьях по обоим берегам. В обмен на совсем маленькое количество ткани нам предложили большие горшки очень хорошего и чистого меда. Воск они не продают; ввиду отсутствия спроса на рынке, он, вероятно, выбрасывается, как ненужный.
В Мичи мы расстались с плоскогорьем, которое до этого места замыкало вид по обеим сторонам реки цепями холмов с плоскими вершинами высотой от 600 до 800 футов. К этому плато примыкает плодородная долина с отдельными гранитными горами. Кажется, что та часть плато, которая находится на правом берегу, поворачивает к югу, сохраняя вид горной цепи.
Высота, находящаяся на противоположном берегу, тянется на несколько миль к западу, а затем ответвляется в северном направлении. На песчаных берегах мы нашли несколько маленьких кусочков угля, что показывает, что это полезное ископаемое есть на Рувуме или на одном из ее притоков и привезено туземцами, знающими, что уголь горит. На озере Чидиа мы заметили те же самые песчаниковые породы с окаменелым деревом в нем, которые видели и на Замбези, что точно указывает на наличие угля. В свое время мы упомянули об этом капитану Гарднеру; и то, что мы теперь нашли уголь, явилось подтверждением рассказанного ему нами. Месторождение угля, возможно, тянется от Замбези до Рувумы, если не дальше.[40] Некоторые из скал имеют следы постоянного уровня воды на три фута выше, чем нынешний.
Несколькими милями западнее области племени макоа, вождем которого был Матингула, мы снова очутились среди людей из племени макондэ; но эти туземцы пользовались хорошей репутацией. Война и рабство заставили их искать убежища на песчаных берегах. Один старик, имевший почтенный вид, окликнул нас, когда мы проходили, и спросил, не собираемся ли мы пройти мимо, не поговорив. Мы вышли на берег. Он положил на землю свое ружье и подошел к нам в сопровождении своего брата, который поздоровался со всеми находившимися в лодке за руки, как он видел, делают в Килве. «Значит, ты видел уже белых людей?» – спросили мы. «Да, – ответил вежливый африканец, – но никогда не видел таких, как вы».
