Эти охотники на бегемотов являются особым народом, называемым комбуи, или маподзо. Мужчины этого племени редко вступают в брачный союз с женщинами других племен, а женщины, говорят, никогда не выходят замуж за иноплеменных мужчин. Причина их обособленности от определенных племен туземцев Замбези достаточно очевидна, поскольку эти племена питают такое же отвращение к мясу бегемота, как магометане – к свинине. К ним принадлежал наш лоцман Сиссорс: он не стал бы даже варить себе пищу в посуде, в которой было мясо бегемота, предпочитая голодать, пока не найдет другой еды; и в то же время он с увлечением занимался торговлей клыками этих животных и с большим удовольствием ел мясо питающегося падалью марабу. Эти охотники часто отправляются в далекие экспедиции, забирая в свои каноэ жен и детей, кухонные принадлежности и циновки, на которых они спят, Достигнув благоприятного для охоты района, они строят на берегу временные хижины и сушат там мясо убитых животных. Они довольно благообразны. Кожа их очень черная и гладкая, и они никогда не безобразят себя ужасными украшениями, как это делают другие племена.

Вождь комбуи отказался продать нам гарпун, так как из-за войны, которую вел Мариано, они не могли достать с побережья коры милолы. Он выразил некоторое сомнение относительно того, что мы дети того же «всемогущего отца», заметив: «Как бы мы ни мылись, мы не могли бы стать белыми». Мы подарили ему небольшой отрез материи, а он весьма великодушно дал нам взамен свежей рыбы и индийской ржи.

Калебас – сосуд из сушеной тыквы с выцарапанным на нем рисунком

Фотография

В течение августа погода становилась все более жаркой. Туманные утра стали редкостью. Каждую ночь вверх по реке дует сильный ветер, кончающийся бурей. Несколько недель назад он начинался после полудня, потом позднее, а теперь около полуночи; он заставляет распахиваться наши ветхие двери кают, но дует только в течение короткого времени и затем сменяется полным затишьем.

Дичь становится обильнее; поблизости от тех мест, где мы запасаемся дровами, нам случается видеть стада зебр, как горных, так и Бэрчеля, палл (порода антилоп – Antilope melampus), водяных коз и диких кабанов, а также следы буйволов и слонов.

Ширамба Дембе (на правом берегу) покинута; несколько старых железных пушек указывают место, где находились когда-то укрепления из частокола, воздвигнутые восставшими. Выше них, недалеко от реки, стоит великолепный баобаб, в котором выдолблена хижина порядочных размеров, причем он покрыт корой не только снаружи, но и внутри. Если старые дубы в Шервудском лесу становятся дуплистыми, их сердцевина отмирает или гниет; что касается баобаба, то если с него ободрать кору снаружи и выдолбить его внутри, он снова обрастет корой и по внешней, и по внутренней поверхности.

Части реки, называющиеся Шигого и Шипанга, окаймлены обширными болотистыми низменностями, на которых лишь изредка встречаются группы пальм и колючих акаций.

Сама река достигает здесь ширины до 3–4 миль; много островов, плавать между которыми трудно, кроме периода разлива. Впереди цепь высоких гор, идущая с северо-востока, преграждает ее и сжимает в узкий и глубокий проток, называемый Ущельем Лупата. Португальцы думали, что пароход не справится здесь с течением; но поскольку оно не превышало трех узлов и мы имели попутный ветер, мы легко его преодолели с помощью пара и парусов. Тяжело нагруженным каноэ нужно два дня, чтобы пройти это место. Течение огибает маленькие скалистые мысы Чифура и Кангомба, образуя водовороты, опасные для неуклюжих судов, которые протаскивают при помощи длинных веревок.

Гребцы оставляют на этих скалах мясо – умилостивительную жертву грозным божествам, которые, как они верят, владычествуют над этими местами, ставшими роковыми для многих больших каноэ. Нам очень хитро рассказали, что местные португальцы снимают шляпы перед этими речными богами и проходят это место реки в торжественном молчании; благополучно миновав мысы, они стреляют из мушкетов и угощают матросов каноэ грогом, что следовало бы сделать и нам.

Следы буйволов и слонов доказывают, что эти животные посещают Лупату в больших количествах, и – мы часто наблюдали эту связь – здесь вполне обычно встретить муху цеце. Из Келимане выслали в каноэ лошадь для губернатора Тете; чтобы спасти ее от опасности крушения на скалах Чифуры и Кангомбы, лошадь высадили на берег и отправили днем собственным ходом через ущелье. Конечно, ее укусила цеце, она вскоре издохла; считали, что ей был вреден воздух Тете.