Скелет макраухении (Macrauchenia patagonica) и контуры ее тела
Родство, пусть отдаленное, между макраухенией и гуанако, между токсодоном и водосвинкой, более близкое родство между многими вымершими Edentata и современными ленивцами, муравьедами и броненосцами, ныне столь характерными для южноамериканской фауны, и, наконец, еще более близкое родство между ископаемыми и современными видами Ctenomys и Hydrochoerus — факты чрезвычайно интересные. Это родство изумительно выявляется — столь же изумительно, сколь между ископаемыми и вымершими сумчатыми животными Австралии — большой коллекцией, недавно привезенной в Европу из бразильских пещер г-ми Лундом и Клаузеном. В этой коллекции имеются вымершие виды всех 32 родов (кроме четырех) наземных четвероногих, живущих ныне в провинциях, где расположены эти пещеры; вымершие виды гораздо многочисленнее современных: среди них имеются ископаемые муравьеды, броненосцы, тапиры, пекари, гуанако, опоссумы и многочисленные южноамериканские грызуны и обезьяны, а также другие животные. Я не сомневаюсь, что это изумительное родство между вымершим и современным миром на одном и том же материке прольет со временем больше света на вопрос о появлении и исчезновении живых существ на нашей земле, нежели факты какого бы то ни было иного порядка.
Нельзя без глубочайшего изумления размышлять о тех переменах, которые постигли Американский континент. В прежние времена он, должно быть, изобиловал громадными чудовищами; в наши дни мы находим здесь просто пигмеев по сравнению с предшествовавшими близкими им расами. Если бы Бюффону были известны гигантский ленивец, громадные животные, похожие на броненосцев, и погибшие толстокожие, он мог бы сказать, что в Америке творческая сила утратила свою мощь, и это звучало бы правдоподобнее, чем его утверждение, что она никогда не отличалась большим могуществом. Большинство этих вымерших четвероногих, если не все, жили в поздний период, в одно время с большей частью современных морских моллюсков. С тех пор как они жили, не могло произойти очень большой перемены в облике страны. Что же в таком случае повело к исчезновению стольких видов и целых родов? С первого раза трудно устоять против мысли о какой-то гигантской катастрофе; но для того, чтобы таким образом были уничтожены как крупные, так и мелкие животные в южной Патагонии, в Бразилии, на Перуанских Кордильерах, в Северной Америке вплоть до Берингова пролива, нам пришлось бы допустить потрясение всего земного шара. Кроме того, изучение геологии Ла-Платы и Патагонии ведет к мысли, что весь ландшафт, со всеми его особенностями, есть результат медленных и постепенных изменений. Из характера окаме-нелостей Европы, Азии, Австралии, Северной и Южной Америки следует, что условия, благоприятствующие существованию более крупных четвероногих, еще недавно были распространены по всему свету, но что это были за условия, никто пока и не догадывается. Едва ли дело здесь в перемене температуры, которая уничтожила бы приблизительно в одно и то же время обитателей тропических, умеренных и полярных широт в обоих полушариях. О Северной Америке нам положительно известно благодаря исследованиям м-ра Ляйелля, что крупные четвероногие жили там после того периода, когда валуны были занесены в широты, куда ледники ныне никогда не заходят; убедительные, хотя и косвенные доводы позволяют нам питать уверенность, что и в южном полушарии макраухе-ниях жила много времени спустя после того периода, когда валуны переносились ледниками. Не человек ли, после первого своего вторжения в Южную Америку, уничтожил неповоротливого мегатерия и других Edentata, как предполагали некоторые? Но что касается гибели по крайней мере маленького тукутуко в Баия-Бланке, а также многих ископаемых мышей и других мелких четвероногих в Бразилии, то здесь мы должны искать иную причину. Никому и в голову не придет, чтобы засуха, даже гораздо более жестокая, чем те, что причиняют такой ущерб провинциям Ла-Платы, могла повести к уничтожению всех поголовно особей каждого вида от южной Патагонии до Берингова пролива. А что сказать об исчезновении лошади? Неужели не хватило корма на тех равнинах, которые впоследствии наводнили тысячи и сотни тысяч потомков ввезенной испанцами породы? Неужели ввезенные впоследствии виды отняли пищу у великих предшествовавших рас? Можно ли поверить, чтобы водосвинка отбила пищу у токсодона, гуанако — у макраухении, современные мелкие Edentata — у своих многочисленных гигантских прототипов? Ни одно событие не поражает так в долгой истории мира, как повсеместное и не раз повторявшееся полное исчезновение его обитателей.
