Февраля 17 го в широте 44°,15 и долготе 56°,50 нашли мы оное 17°,37,50″ восточное, вычислениями многих наблюдений, разнствовавших между собою до пяти градусов; наклонение же магнитной стрелки, в то же время при весьма хорошей погоде, когда корабль не имел почти никакого колебания, найдено 60°,41 южное. В сей день взяты мною и Астрономом Горнером многие лунные расстояния. Четырью вычислениями, из коих каждое заключало 5 ть расстояний, найдена мною средняя долгота 56°,55,25″; из толикого же числа наблюдений Астронома Горнера вышла 57°,05; хронометры показывали в тоже самое время 56°,40.
18 и 19
Февраля 18 го и 19 го дул ветр весьма свежей северной при пасмурной туманной погоде, за которою по следовал сильной гром и густой туман, так что мы несколько часов не могли видеть Невы. В 9 часов вечера туман прочистился и ночь была светлая. Приняв намерение сделать перемену в туманных сигналах, велел я лечь в дрейф и послал на Неву своего Штурмана. В сие время найдена нами глубина 85 саженей; грунт из серого песку с прочернью. Господин Лисянской уведомил меня, что найденная им в то же время глубина была 50 саженей. В полночь не достали дна 70 саженями. В полдень при пасмурном небе не могли взять высот солнечных; в восемь же часов вечера Господин Горнер, по взятым меридианным высотам звезд Сириуса и Ориона, нашел широту 48°,3. Долгота же наша по вычислению вчерашних наблюдений хронометров, приведенному к сему времени, оказалась 62°,23; а по последним обсервованным лунным расстояниям была оная 62°,50. В 10 часов, по взятии нескольких высот Альдебарана, показали хронометры наши долготу 62°,44.
При сем случае я никак не могу умолчать о чрезвычайной неутомимости Астронома Горнера, с каковою старался он во всякое время определять широту и долготу места корабля нашего. Если днем солнце было закрыто; то он непременно определял широту и долготу ночью. Часто, а особенно около мыса Горна, видев его в самую холодную и неприятную погоду, стоявшего с непобедимым терпением во всей готовности изловить, так сказать, солнце между облаками, я просил его оставить деланные им, иногда без всякого успеха, покушения; но он редко внимал моей прозьбе. Во все время сего нашего плавания очень мало проходило дней, в которые не было определено точное место корабля небесными наблюдениями. Не дружба, связующая меня с Господином Горнером, но самая справедливость обязывает меня упомянуть о таковой его неусыпности. С сего дня, т. е. 19 го февраля, до самого прихода нашего к берегам земли Штатов, приказывал я измерять глубину каждой день от 3 до 4 разов. Оная обыкновенно была 60 и 70 саженей. Грунт песчаной с черными и несколькими блестящими частицами; часто же мелкой, черной и желтой песок.
Февраля 21 го после свежого ветра, продолжавшагося около 6 часов, сделан был на Неве сигнал, что на оной повредился грот-марса-рей, и что надобно переменить его новым; тогда приказал я лечь в дрейф до окончания работы, которая совершена была в 6 часов вечера, и мы пошли опять под всеми парусами. В сей день нашли мы склонение магнитной стрелки 21°,40; восточная широта места была 49°,43 южная, долгота 65°,13 западная.
Ночью (на 22 февраля) уклонился ветр к западу. Находясь почти в средине между Фалкляндскими островами и берегом Патагонии, которого видеть мне не хотелось, держал я курс StO. Великая зыбь от юга качала корабль чрезвычайно; однакож почитал я нужным пользоваться ветром и мы плыли под всеми парусами. Сию жестокую зыбь не можно было приписывать одному только ветру, продолжавшемуся короткое время. Барометр показывал 99 дюйм. 3 1/2 линии. Надобно было ожидать от юга крепкого ветра; однако оной дул потом не очень сильно, и когда мы находились против залива Св. Георгия, то море успокоилось совершенно.
Февраля 23 го сделалась погода так прекрасна и море столь спокойно, что мы могли опустить Гельсову машину. Теплота была 12° на палубе; у самой поверхности воды 10°; в глубине же 55 саженей, где машина 10 минут находилась, термометр показал 8 1/2 градусов; глубина моря была 75 саженей. В сей самой день видели мы более 20 китов, кои по два и по три плавали вместе, и некоторые из них находились так близко пред нами, что принуждены были переменять свое направление для того, что бы не подошли под корабль. Сего дня приезжал ко мне Капитан Лисянской. Я уведомил его, что имею намерение, если только то несопряжено будет с большею потерею времени, простоять один день на якоре у острова Пасхи. Я желал не только утвердиться в верности своих хронометров; но и разведать, какой успех имело преполезное намерение Лаперуза, которой для распространения между жителями сего острова хозяйства оставил им овец, коз и свиней.
