17.07.2012. | Автор:

Самобытность кельтской мифологии в значительной мере зави­сит от ее усилий по переводу бесконечного в конечные термины. Ибо временной макрокосм построен по образу божественной космо­логии и космогонии: друид-человек имеет своим прототипом друида божественного, каковым является Дагда; воитель — это копия бога Огмы, а герой Кухулин считается одновременно сыном бога Луга, короля Конхобара и «приемного отца» Суалтава. Этот вопрос не­возможно решить на нескольких страницах, как мы иногда видим в некоторых вульгаризациях. Однако при всем своем несовершенстве дольний мир есть отражение, отблеск Мира Иного. Не следует, стало быть, удивляться тому, что Иной Мир время от времени вторгается в мир людей или притягивает к себе некоторых тщательно отобран­ных героев.

Эти контакты ограничиваются, однако, кратким символиче­ским периодом, празднеством Самайн, приходящимся на первое но­ября. Но этот период краток лишь в силу необходимого условия, и сначала стоило бы определить понятие «праздник», чтобы точно знать, о чем идет речь. Самый примечательный факт заключается в том, что ни в одном кельтском языке, ни в ирландском, ни в валлий­ском, ни в бретонском, не было автохтонного слова для обозначения «праздника». В целом мы встречаем два слова: одно заимствовано из латинск. vigilia, и обозначает религиозный праздник, ирл. feil, вал — лийск. gwyl, бретонск. gouel; другое же было заимствованием из ро­манских языков, французского или английского для обозначения мирского пира, ирл. feasta, бретонск. fest (в валлийском было другое слово: gwledd, буквально, «пир»). Причем в современном лексиче­ском употреблении религиозный и светский праздник никогда не со­вмещаются. Использование же бретонск. gouel для обозначения не религиозного праздника является чудовищной современной нелепо­стью. Иначе говоря, древние кельтские праздники, которые сохра­нились только в Ирландии, имели лишь календарные названия: по­нятие «праздника» включалось в это название, которое обозначало момент священного времени, противостоящего времени мирскому. Кельтский «праздник» представляет собой то, что можно назвать «замкнутой фазой», в которой полный цикл событий свершается без посягательств на внешнее время.

Ирландские сказания по большей части имеют своим времен­ным центром праздник Самайн, даже если в них не содержится ни­каких отсылок на календарную дату. «Священное время» покрывает некий строго определенный, можно сказать концентрированный пе­риод, который, исходя из обстоятельств, может быть равновелик суткам, году или вечности. События, совершающиеся на протяже­нии нескольких дней, растягиваются от одного праздника до другого или происходят во время нескольких последовательных празднеств.

Понятие времени, таким образом, соотносимо с понятием Иного Мира. Оно возвращает людей к легендарным гиперборейским первоистокам, а четыре главных праздника ирландского календаря служат ему наилучшей иллюстрацией:

САМАЙН («собрание») — первого ноября:

Засвидетельствованный в Галлии как SAMONIOS из календаря из Колиньи, Самайн является наиважнейшим праздником, поскольку он соединяет между собой два мира и два года: он ограничивается тем исключительным моментом, когда мир человеческий сообщает­ся с сидом, ибо этот момент не принадлежит ни году уходящему, ни году наступающему. Этот праздник предстает с помощью парони- мической игры одновременно «итогом» лета (sam) и началом зимы, праздником верховного божества, предстающего в обоих своих ас­пектах — темном и светлом. Это понятие календарного времени можно сопоставить с галльским обыкновением, засвидетельствован­ным у Цезаря, отсчитывать время не по дням, а по ночам. Праздник сопровождался грандиозными пиршествами, призванными напом­нить пиршества в Ином Мире. Самайн был христианизован как день всех святых и праздник мертвых, в англоязычных странах его назы­вают Хэллоуин.

БЕЛТАНЕ («огонь Бела») — первого мая:

Белтане — начало светлого сезона, праздник бога Луга в его светлом аспекте. Согласно некоторым текстам, это время великих друидических собраний, во время которых зажигались огромные ко­стры. Мы не знаем названия этого праздника в континентальном кельтском, однако он сохранился в фольклоре, связанном с первым мая, который имеет широкое распространение по всей Европе и, по крайней мере, в Западной Европе связан с кельтским субстратом.

ЛУГНАСАД («собрание Луга») — первого августа:

Это праздник Луга в его королевском аспекте, праздник короля — раздатчика благ и поддержателя равновесия, праздник осени и уро­жая. Он отмечался играми, состязаниями, скачками и собраниями законоведов и судей. Галльский эквивалент этого праздника назы­вался Concilium Galliarum («Собрание галлов») и проводился в Лио­не; римская политика превратила его в праздник, связанный с куль­том императора. Лугнасад в ирландском фольклоре стал силой об­стоятельств (потери политического и религиозного значения) сель­скохозяйственным праздником. Он отличается от старого бретон­ского паломничества в Локронан, которое называется «Тромени».

ИМБОЛК («омовение») — первого февраля:

Очистительный праздник конца зимы, Имболк, едва засвиде­тельствован: будучи праздником «третьей функции», он не получил достаточного освещения в нескольких документах, где появляется его название. Он является всего лишь архаической календарной да­той и заменяется в фольклоре христианским праздником св. Бриги — ты, следующим за Сретением. Объем современного ирландского фольклора, связанного с этой датой и святой, поистене потрясает. Средневековая ирландская этимология Имболка, «кормление гру­дью» или «овечье молоко», построена на аналогии: она основана на переосмыслении сложного слова oi-melc, которое встречается в «Словаре Кормака» X века.

Здесь следует сделать несколько общих замечаний по поводу этих четырех праздников, три названия которых сохранились в но­воирландском:

Во-первых, разрыв между кельтскими праздниками и реаль­ным началом соответствующего времени года в Западной Европе составляет шесть-семь недель, что необъяснимо особыми климати­ческими условиями Ирландии.

Во-вторых, календарь фактически основывался на трех празд­никах, третий из которых, Лугнасад (новоирл. Lunasa), располагался посередине временного отрезка между двумя другими. Это и впрямь «промежуточный» праздник, праздник короля, посредника между друидами и народом, поскольку друиды являются представителями богов. Луг в этот момент выступал представителем королевской власти, одновременно «космической» и человеческой.

В-третьих, из предыдущего замечания следует, что два полю­са календарного времени являются началом зимы (Самайн) и лета (Белтане). Ирландский календарь, следовательно, состоит из двух четко обозначенных сезонов, светлого и теплого, с одной стороны, и темного и холодного, с другой, что подобает народу, имеющему се­верное происхождение.

В-четвертых, причина затушевывания праздника Имболк со­стоит в том, что в результате христианизации он стал праздником святой Бригиты, наследницы дохристианской Бригиты, а затем был согласован с культом Пресвятой Девы.

Основные современные следы этого календаря, общего для всех кельтов, если судить об этом по некоторым соответствиям из календаря Колиньи, присутствуют в двух его ключевых моментах:

Это праздник первого ноября, ставший днем всех свя­тых или днем поминовения мертвых (его следы особенно отчетливы в бретонском фольклоре, в представлениях об Апаоп, мертвых, возвращающихся к живым в эту ночь);

И праздник первого мая, отмеченный бесчисленными фольклорными фактами и завершивший свою карьеру в ка­честве «Праздника труда».

Важно отметить, что соответствия континентальной и остров­ной календарной терминологии ограничиваются названиями Samonios / Samain. Использование ирландских названий для обозна­чения континентальных праздников было бы анахронизмом и не­точностью, поскольку в любом случае, все галльские праздники, кроме Samonios, носили названия, не соответствующие ирландским основам.

Комментарии закрыты.